Читаем без скачивания Князь тараканов - Владислав Михайлович Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Боже! Вот ты где! Я же просила дождаться меня! О, в каком ты состоянии.
– Я думал, ты меня бросила.
Казино пришлось отменить.
За окном стемнело. Значит, я проспал два или три часа. Похмелье было легким, я называю такое философическим: голова не болит, а общее состояние какое-то отрешенное. Кажется, что все проблемы не имеют ко мне никакого отношения. Я сам к себе не имею отношения. Но в туалет хотелось. За дверью раздавалось какое-то неразборчивое шептание. Шептались тихо, но эмоционально. Подслушать ничего не получалось. Я робко открыл дверь.
– А проснулся, кутила.
Авель смотрел весело и снисходительно. Анна строго и осуждающе, а Коба, Коба, вообще, не смотрел в мою сторону. Когда я вышел из туалета, разговор продолжился. «Мы взяли у тебя деньги. Половину. Не спорь», – Анна остановила мои возражения жестом и продолжила, – «Так будет лучше. А то ты пропьешь все. Ты обещал раздобыть печатную машинку с русским шрифтом, где она? Придется искать самим. Молчу про главную сумму. Видимо, у тебя кишка тонка, порвать со своим буржуйским классом и потребовать свою долю фабрики». Я прислонился к косяку и больше не пытался возражать и сопротивляться. Мое внимание было приковано к Кобе. Убил или не убил? Убитым голосом я спросил: « Что с человеком, который… того… за мной… э… следил?» Проклятый убийца молчал. Вместо него ответил Авель: «Коба его выследил. Мы знаем, где он живет. Но надо понять, с кем он связан. На это уйдет время». «Ты поможешь Кобе», – добавила Анна. Я даже не пытался сдержать ужас: « Это как?» «Тебе уже говорили, поможешь Кобе со статьей. Вот тебе Бауэр, – Анна бросила на стол брошюру, – переведешь все, что касается национального вопроса. Остальное возьмешь в библиотеке. Впрочем, я пойду с тобой. Мне тоже надо закончить работу по женскому движению». Коба оживился: «Главное, надо показать, что стратегия Бунда ведет к расколу партии! Показать на примере австрийской социал-демократии всю пагубность национальных объединений. Чехи саботируют общие решения австрийской партии. Дошло до того, что у нас в Думе польские социал-демократы голосуют заодно с польскими буржуазными националистами! Это неприемлемо!» Я открыл рот от удивления, впервые видел этого мрачного, немногословного конспиратора таким возбужденным.
17
«Т» был задумчив и рассеян. Мой вопрос «вспомнил ли он что-нибудь новое о своих отношениях с отцом» был оставлен без ответа. Вместо этого «Т» попытался сменить тему. Он спросил, кто живет этажом ниже. Искусственность и нелепость вопроса только доказывает, что пациент изо всех сил хочет уклониться от обсуждения своих семейных дел. Я сказал, что это моя квартира. Там обычно живет сестра моей жены. После этого «Т» замер на кушетке. Через пару минут я повторил свой вопрос. Равнодушным тоном, видимо старательно отрепетированным, он рассказал про публичную экзекуцию на конюшне. Отец высек его за избиение лошади. «Т» оправдывал отца и удивлялся скорее не его реакции, а своей жестокости. И раньше инцидента и позже, ему всегда было больно смотреть, как кучера стегают лошадей. Это доводило его до слез. В результате выяснения обстоятельств, «Т» вспомнил, что давно мечтал о коне. Считал, что это атрибут настоящего мужчины. Отец был отличным наездником. «Т» завидовал деревенским сверстникам, которые гоняли табуны в степь. Но вместо лихих скачек на него свалились хлопоты по уходу за дорогим подарком. Мать запрещала кататься без сопровождения, а отец заставлял убираться в конюшне. Однажды, когда стойло было только-только убрано, жеребец навалил кучу. Это и послужило поводом для вспышки ярости. Психоанализ знает множество примеров, когда лошадь играет роль заместителя отцовской фигуры или его обязательного атрибута. Ясно, что это была месть отцу. Его символическое избиение. То, что пациент
