Читаем без скачивания Чокнутые детки - Ярослав Полуэктов

– Кагхоль, какхалевич, шапожник… кто, кто!? – крикнул он одновременно со вторым, ещё более мерзким и страшным раскатом.

Но дети, даже не услышав его, закричали, повскакивали с мест, ринулись со страху кто куда.

– Надо окна закрыть! – гаркнул Михейша. Да так полезно и умно крикнул, как его по предмету грозы учили-погоняли отец с матерью, а тут весьма кстати случился экзамен.

– И двери! – присовокупила Ленка. И сказала так пискляво, и так покойно и несоответственно силе беды, будто она – взрослая – сидела в детском кабаке, а тут случилась драка. А она была сильней и спокойней всех. И она просквозила слова через трубочку так спокойно, будто ей абсолютно безразлична вся эта детско-кабацкая паника. Или как будто ей напрочь опостылела бурная, шумная жизнь, И она по законам обычно-драчливого и изредка забавного ковбойского времяпровождения продолжала вместе с не такими уж важными словами выпускать розовые коктейлевые пузыри.

Но было уже поздно. В Ресторан Восточного Вокзала величаво и медленно – как гроб первой категории – вплывал без спросу и приглашения томящийся огненно-красным цветом, колеблющийся и потрескивающий искрами, то ли полупрозрачный и включённый в небесную электросеть Плафон, то ли приличной астраханской величины огненный арбуз.

Народ догадался тут же.

– Это шаровая молния, – прошептала, остановившись, упёршаяся локтями в печь, Оля. И по-взрослому, будто рядом с пожаром, лаконично и по делу заорала: «Люди, беда!»

– Я боюсь, – тут же захныкала Даша. У неё непроизвольно затряслась голова. Чтобы остановить её, она присела на корточки, схватила косички, закрыла ими накрест лицо и застыла в такой позе.

– Мне страшно, – крикнули схватившиеся друг за дружку Оля и кузина Оля-Кузнечик. И так монолитно и враз, будто заранее сговорились, или всю жизнь желали быть сиамскими близняшками.

Упала Толькина табуретка: «Лазыщь!» Упал и завертелся по полу надкусанный Анатолием сухарь. И будто сухарь, а не Толька, заорал благим матом: «Шпашайша, кто может!»

Панику следовало прекращать.

– Слу-ушай маа-ю каа-ман-ду! Играем в… в «застынь на месте-е»! – Это протяжным и неузнаваемым, нарочито безмятежным, словно привычным к катаклизмам боцманским голосом закричала-забурчала бабуля: «Кто не застынет – я не виновата! Всё поняли? Не шевелиться!»

Её незаметно внешне, но мелко потрясывало изнутри. Потрясывало так мерзопакостно, словно она держалась за оголённый провод с не смертельно мощным, но зато ощутимо неприятным электрическим током.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Кобылки – концевые завершения стропил, обычно выполняемые из отдельных дощечек или брусков. Обычно имеют фигурное оформление.

2

Один пластилиновый человек у мальчиков согласно «Пакту о ведении честной переписи населения и войск» равнялся одному миллиону жителей или десяти тысячам воинов. (Прим. автора)

3

Ссылка на некоторую территорию в романе «Осень Патриарха» Г. Г. Маркеса.

4

Намёк на Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, где словосочетание «беспамятная собака» вставили назло издателю шутники-составители.

5

Коробка для качественных конфет.

6

Намёк – выдумка на преподавательский головной убор.

7

Даша не делает разницы между динозаврами и зверьми.

8

Особого вида морские карты.

9

Разновидность мягкого фарфора.

10

Вид клея на основе органических веществ.

11

Элементарная тайнопись, часто используемая старообрядцами, основанная на основе замены согласных букв другими. «Мудрая литорея» – чуть более усложненная схема.

12

– Родные ангелочки (фр.)

13

…А не слышали ли вы нечто вроде взрыва? (фр.)

14

– Какой взрыв, деда Макар? (фр.)

15

– Я месье, не забывайте… (фр.)

16

– Грохоток, месье деда Макар. Смотрите вон: тучка вдали встретилась с другой… (фр.)

17

– Я не ропщу на природу… (фр.)

18

– ей позволено все … (фр.)

19

– А не скажете, милейшие… (фр.)

20

У меня мои мадамы молний очень боятся. Да и я не очень-то жалую это явление природы. (фр.)