Читаем без скачивания Мой личный сорт Бонда - Юлия Николаева

Закрыв дверь, я прислонилась к ней спиной и выдохнула. Максим, похоже, не сомневается, что я что-то скрываю. Может, убийцей и не считает, однако уверен, что рыльце у меня в пушку. А вот замечание насчет следователя весьма полезное. Если события будут развиваться стремительно, то сюда могут и с обыском прийти. И если от визиток еще можно будет открутиться, то фотография…

Быстро вытащив конверт из сумочки, я посмотрела на фото. При таком раскладе очень скоро у меня вообще не будет возможности встретиться с Бондом, сейчас-то это уже чересчур рискованно, наверняка, за мной приставлена слежка. Однако попытаться стоило.

Я сложила все визитки в тот же конверт, быстро оделась и выглянула в окно, осматриваясь.

Ничего подозрительного не обнаружила, что еще больше насторожило. Мне никогда не приходилось уходить от слежки, тем более, от той, которой я не вижу. В детективах герои часто пользуются чердаком и выходят через другие подъезды, и хоть мне эта затея не казалась перспективной, я решила рискнуть. Тихонько выскользнув на лестничную клетку, я некоторое время прислушивалась. Закрыв дверь, осторожно поднялась на последний этаж и обозрела лестницу под потолком, начинающуюся где-то на уровне моих вытянутых рук. Подпрыгнув, я повисла на поручне и некоторое время болталась, подтягиваясь.

Наконец, изловчившись, я закинула на лестницу ноги и поползла вверх. На крышке люка красовался замок, и, как я ни пыталась, открыть его у меня не получилось. Следовало признать, что героини детектива из меня не выходит. Немного потоптавшись, я направилась вниз. Под лестницей была дверь в подвал, и ключи от нее хранились у тети Гали, живущей на первом этаже. Она работала дворником и хранила в подвале свой инвентарь. Немного подумав, я позвонила в ее дверь. Тетя Галя открыла почти сразу, из квартиры ринулся отвратительный запах: женщина разводила свиней и частенько готовила им нечто жуткое, рьяно благоухающее одновременно пшенной кашей, картофельными очистками и помоями. Тетя Галя уставилась на меня и добродушно поинтересовалась:

— Чевой?

— По-моему, я слышала, что кто-то шумит в подвале, — чуть ли не торжественно выдала я.

— Да ты чевой, — женщина, схватив с гвоздика ключи, ринулась к подвальной двери. Та, естественно, была заперта. — Неужто через другую залез, — взмахнула она руками, прислушиваясь. Мне уже хотелось поскорее закончить комедию, но пришлось делать напряженное лицо.

— Может, милицию вызвать? — Выдала женщина, а я слегка заволновалась.

— Не надо никого вызывать, — сказала, решительно забирая ключи из ее рук и открывая замок, — сами разберемся.

Инвентарь стоял у стены рядом с выходом, остальное помещение тонуло в темноте.

— Свет есть? — Поинтересовалась я.

— Откудова? Та и зачем?

Два вопроса словно сами собой закрыли тему света. У меня был фонарь, но демонстрировать его не хотелось, чтобы не вызывать подозрений.

— Вот что, — сказала я, — сделаем так: я пойду туда, а вы ждите меня тут.

— А если тебя того?..

— Если услышите шум, сразу зовите на помощь. Если все будет тихо, то просто ждите. — Тут я на мгновенье заколебалась, — у вас телефон есть?

— А то. Доча подарила. Мы с ней теперь кажный вечер созваниваемся.

— Номер помните?

— Откудова?

Я с трудом сдержалась, чтобы не высказаться.

— Можете телефон сюда принести?

На этот раз женщина молча выполнила мою просьбу, и я позвонила с ее телефона на свой.

— Теперь у меня есть ваш номер, — пояснила ей. — Ждите моего звонка и не шумите раньше времени. Понятно?

Тетя Галя кивнула и даже перекрестила меня, а я двинулась на ощупь вперед. Несмотря на то, что никакого шума в реальности я не слышала, все равно было жутковато. Едва оказавшись за поворотом, я достала фонарь и посветила. Проход был не очень широким, вдоль него шли трубы. Я двинула вперед, вертя фонариком по сторонам. Иногда в стенах были проходы в небольшие комнатки без окон. Примерно в середине дома в одной из таких комнаток обнаружилось маленькое окошко, ничем не забранное. Из него на пол падал прямоугольник света. Погасив фонарь, я приблизилась к нему, окно оказалось на уровне моей груди. Высунув голову, я осмотрелась: я находилась под балконом, позади дома, вокруг — густые заросли кустарника. Решив, что это неплохой вариант, изловчившись, я просунулась вперед, с трудом прошла в области грудной клетки, изрядно испачкавшись и даже в один момент испугавшись, ибо подумала, что застряла. Но после отчаянного рывка мое тело оказалось снаружи, и вскоре я уже сидела на корточках в кустах и приглядывалась к обстановке. До дороги было не больше пятидесяти метров, можно рискнуть и остановить проезжающую маршрутку. Правда, есть опасность быть замеченной. Других вариантов не было, потому я решила пойти на риск. Как только из-за угла дома вывернула маршрутка, я выскочила и понеслась к ней, словно сумасшедшая.

Водитель затормозил, я влетела внутрь, испугав его еще больше: глаза горят, одежда перепачканная, взялась не пойми откуда.

— Гони, — рявкнула я, и он от неожиданности дал по газам. Я посмотрела в окно: никто за мной не бежал и никаких машин из ниоткуда не выскочило. Либо я провела своих преследователей, либо такими трюками их не обмануть, и они, продолжая игру в прятки, следуют за мной. Впрочем, если Бонд следит за действом, он отлично понимает, стоит ему появляться в «Нике» или нет. Он-то, должно быть, на этом деле собаку съел. Я слежку имею в виду.

Тут до меня дошло, как мои действия выглядели со стороны. Если мой побег будет раскрыт, то подозрений станет только больше, а доверие Максима и Алексея может быть потеряно окончательно. Но дело было уже сделано, и мне оставалось только уповать на то, что все сложится хорошо. Усевшись поудобнее, я позвонила тете Гале.

— Хто это? — сняла она трубку.

— Это Ирина.

— Ты хде?

— Со мной все в порядке, я вышла через другой подъезд. Закрывайте дверь и идите домой.

— Та я уже. У меня тут кормежка варится, следить надо. Я и закрыла, думаю, раз ты все равно позвонишь.

«А если бы за мной гнался убийца? — Тоскливо подумала я. — И моя надежда была бы только на открытую дверь»?

Делиться своими переживаниями я не стала, распрощалась с тетушкой, заверив ее, что в подвале никого не было и беспокоиться не о чем.

Оказавшись в центре, для верности я попетляла, резко сворачивая в проходные дворы и пересекая насквозь торговые центры. Наконец, изрядно утомившись и никого не приметив, я отправилась дворами в сторону кафе. День был в самом разгаре, светило солнце, и народ снова туда-сюда, вызывая вопросы, работает ли в этом городе хоть кто-то?

Кафе «Ника» выплыло из-за угла набережной круглыми столиками, стоящими на улице.

Над ними возвышались зонтики от солнца, за которыми на бордового цвета вывеске красовалось само название, написанное латинскими буквами. Под вывеской за огромным окном можно было разглядеть такие же столики, со стульями и диванчиками, разбросанные в стороне от барной стойки, расположившейся в углу просторного светлого помещения. Все это я увидела мельком, потому что почти тут же мое внимание оказалось приковано к столику на улице. Он стоял по центру, а на стуле, повернувшись в сторону набережной, сидел Святослав Хлебников собственной персоной. Одет он был в легкий элегантный костюм, волосы красиво уложены, в руках газета. Покачивая ногой, закинутой на вторую ногу, он внимательно изучал газету, периодически делая глоток из чашки. Не знаю, сколько времени я стояла в стороне, пялясь на него, пока не поняла, что он так может сидеть вечность, и вполне вероятно, ждет действий именно от меня. Решив не ходить вокруг да около, я подошла и села напротив. На мгновенье подняв на меня взгляд, он снова углубился в чтение, а я застыла, не зная, что сказать, и увлекшись созерцанием этого мужчины. По сути я впервые имела нормальную возможность его рассмотреть. Что ж, Настя из детского дома была права: такой может. Причем, кажется, все. Фигура его гармонично соответствовала высокому росту: мускулистые плечи, сильные руки. Еще больше притягивало лицо: взгляд темно-карих глаз, обрамленных длинными ресницами, очаровывал, облекая чем-то теплым. Красивый профиль, правильные черты лица, пухлые губы — все это создавало ореол очарования и притягательной таинственности. Безусловно, Святослав был из категории мужчин, за которыми пойдешь на край света только ряди одного взгляда. Он не был напыщенным и самодовольным, все его движения были спокойными, плавными и самодостаточными. Он приковывал взгляд своей необычностью и непохожестью на всех вокруг, при этом не казался вычурным или чопорным.

Пока я все это думала, ко мне подошла официантка, полноватая женщина лет сорока, в белой блузке, подпоясанной на талии фартуком. Светлые волосы ее были заплетены в косу и сложены на голове наподобие корзинки. Она улыбнулась мне, отчего в уголках глаз тут же появилось множество сияющих морщинок, отнюдь не испортившись женщину, а скорее, придавших очарования. На щеках появились ямочки.