Читаем без скачивания Сквозь Пекло - Елена Асеева

Святозар еще много, что рассказывал Джюли про восурский язык, про восурского прародителя ДажьБога, про смелый и светлый восурский люд, и про свою прекрасную, горячо любимую землю.

Вий и Маргаст приходили теперь весьма часто и каждый раз колдун шептал-пищал над наследником свои черные шептания, а воевода недовольно бухтел на Маргаста считая, что Святозар, по его мнению, лишился своей былой красоты. Глаза наследника ничего не видели, перед ними бездвижно стоял бурый туман, и от этого Вий еще сильнее гневался и даже бил Маргаста хлыстом по голове. Но со временем бурый туман перед очами Святозара стал блекнуть, и стены темницы, и решетка, и валун, и Джюли стали обретать все более четкие очертания. А когда волосы на голове Святозара отросли настолько, что стали доставать до кончика носа, после очередного шептания колдуна, наследник открыл глаза, и наконец-то, четко разглядел окружающие его кругом стены и самого Маргаста. Каждый раз, когда колдун шипел над очами наследника, Вий уходил осматривать темницы, чтобы Святозар мог, без страшных для него последствий, открывать глаза. В этот раз наследник понял, что к нему вернулось его былое зрение, и он смог хорошо узреть колдуна Маргаста. Это был маленького роста человек, с рыже-черными, длинными и гладко приглаженными волосами, без бороды и усов. Маленькие навыкате черные глаза, смотрели в упор, и почти не моргая, у колдуна был малюсенький нос, тонкие губы и серая кожа, в его лице не было никаких уродств, но и приятным его нельзя было назвать. Маргаст был обряжен в серое длинное одеяние, а сверху на него было одето еще одно. Верхнее одеяние было длинное, без рукавов, с отверстием для головы и с большим вырезом впереди, чтобы могли спокойно двигаться руки, помимо этого ноги у колдуна были обуты в какие-то круглые кожаные башмаки, а сверху на рыже-черных волосах сидела низкая, плоская, чашеобразная, черная шапка.

— Что, — пропищал Маргаст и глянул своими черными глазами на Святозара. — Как ты видишь, человек?

— Хорошо, я вижу, — ответил наследник, и перевел свой взгляд сначала на выпуклые слова на стене, потом на Джюли, продолжающего стучать палкой, а после на вереницу душ. Святозар убрал с лица спадающие, длинные волосы и спросил, — вижу я хорошо, а вот как выгляжу?

Маргаст скривил свои тонкие, непонятного, грязно-красного цвета губы, осмотрел внимательно наследника, провел по коже его лица, маленькими, короткими пальцами и произнес:

— Ну, мне кажется, ты обрел свой прежний вид, до ожогов… но мне, ты, таким никогда не нравился. Уж лучше бы я оставил твое лицо перекошенным или в красных пятнах.

— О…о… нет, благодарю, Маргаст, — усмехаясь и ощупывая свое лицо, где все еще на левой щеке находилась не заживающая рана от кнутов, заметил Святозар. — Перекошенное лицо оставь для своих дасуней, а мне нравится мое прежнее. Да и еще, а эту рану, ты никак не можешь излечить?

Маргаст протянул руку, осторожно потрогал рану, и отрицательно покачав головой, принялся мазать ее сверху флюпенговой мазью, пропищав в ответ:

— Нет, это рана от кнута, мое черное колдовство ее не излечит.

— А, светлая магия, вылечит эти раны, — поинтересовался Святозар.

— Наверно, вылечит, — поморщившись, ответил колдун. А когда послышалась тяжелая поступь воеводы возвращающегося к темнице наследника, поспешил сказать, — закрой свои очи, человек, его мудреность, идет.

Святозар тут же закрыл глаза, слышно было, как Маргаст поднялся и поспешил навстречу к воеводе. Вий подошел к темнице и вновь тяжело задышал, точно он не шел, а бежал и при этом бежал вельми быстро. Воевода зашел в темницу, остановился, перевел дух и прерывисто сказал:

— А, ну-ка, мальчишечка поднимись, я на тебя погляжу.

Святозар продолжающий лежать на покрывалах, сел и протянув правую руку к стене, придерживаясь за нее, неторопливо поднялся. Вий ухватил его подбородок своими толстыми, гладкими пальцами, и, притянув к себе, откинул назад прядь волос, что непослушно упала на лицо, а после удовлетворенно хмыкнув, добавил:

— Ну, вроде, какой был, такой и остался. А, как, ты, человек видишь?

— Хорошо, воевода, хорошо я вижу, не беспокойся, — улыбаясь, ответил наследник.

— Ишь ты, не беспокойся…,- довольным голосом протянул Вий, и отпустил подбородок. — Ишь ты, хорошо он видит… Надеюсь, ты, теперь, мальчишка, будешь мудрее. Не станешь больше связываться с Паном.

— Не тревожься Вий, я больше не буду ругаться с твоим сыном, — молвил Святозар и тяжело вздохнув, погладил свои сомкнутые глаза, лоб и нос.

— Вот и хорошо, что не будешь, — разворачиваясь и выходя из темницы, проронил воевода. — Пан хоть и мой сын, но он очень злобен и жесток. И не стоит тебе, мальчишечка, с ним связываться. Он убить то тебя не убьет, а вот покалечить сможет так, что ты потом от шрамов и боли до конца дней своих не избавишься. Я, конечно, знаю, что тебе к шрамам и боли не привыкать. Ты же не одну жизнь спокойно прожить не мог, все со злом войну вел, то с ягыней Ерку бился, то с чарколом Сатэгой, то с колдуном Нуком, но все же стоит тебе пожалеть свою жену… Ведь кому захочется из жизни в жизнь на эти шрамы смотреть.

— Уж это ты прав Вий, — усмехнувшись, согласился Святозар. — Моей бедной жене приходилось и не такие шрамы видеть. Но если я вернусь, она моя раскрасавица будет рада видеть меня и со шрамами, потому как она любит меня очень сильно.

— Любит, — тихо повторил Вий, и гулко вздохнул. — Любит… Наверно это хорошо, когда тебя любят и ждут. Но, ты, такой светлый, что достоин, чтобы тебя ждали, и, чтобы тебя любили.

Святозар стоял, молча, и слышал, как уходил от темницы Вий и думал о его словах. И казалось ему, что про любовь воевода говорил с такой горечью, точно жалел, что ему приставленному к пекельному царству не удалось никогда познать этого чудесного, чистого и светлого чувства любви, чувства посланного самой Богиней Ладой! Имя которой Лада — значит дарующая любовь!

Глава сорок третья

Святозар открыл глаза, и, придерживаясь за стены, подошел к решетке, да остановившись около Джюли, оглядел его. Теперь у Джюли не только руки и уши были фиолетовыми, но и на голове, прямо на коротких волосах виднелись с десяток крошечных, фиолетовых крапинок, из которых торчали такие же фиолетовые тонкие волоски.

— Джюли, — обратился к душе Святозар. — Все хочу у тебя спросить, а ты, видел те души, что поделились с нами водой?

— Да, видел, — кивая головой камню, ответил Джюли. — К той первой душе приставлены два дасуня, они сопровождают ее, наверно, чтобы укрыть сияние, своим черным одеянием. У этой души широко расставлены ладони и кажется со стороны, что зеленый свет исходящей из ладоней образует большую чашу. Каждый раз, проходя мимо твоей темницы, она наклоняет голову, точно кивает мне и в тот же миг на ее волосах пропадет чернота. Когда она проходила последний раз, я заметил, что на ней не осталось ни капельки черного, она вся засветилась, засияла зеленым светом. Но она должна была уже пройти здесь, а ее нет так, что может она уже возродилась… может, ушла в Явь.