Читаем без скачивания Покрышкин - Алексей Тимофеев

- А как методика? А как тактика? — спрашивает Александр Иванович.

- Тактика? Как вы меня учите, так и я стараюсь учить в полках. Тоже даю им бумагу и карандаши. Почему? Чтобы вам доложить, чтобы было общее мнение у нас.

- Ну, мнение мнением, а ты слабак еще в этом деле. Ты, кроме мнений, давай мне расчеты, боевые порядки, превышение, принижение, боевые возможности вооружения, углы обзора... И так далее...

Одним словом, это была настоящая школа, которую я проходил в течение года, пока не был в августе 1968 года направлен в Чехословакию, где происходили известные события. Три полка истребителей я посадил на чешские аэродромы. Причем летчиков не собирали, это были штатные боевые полки, по 28–30 самолетов. Чехи почти на всех своих аэродромах сожгли приводные станции, средства посадки, погода была туманная, видимость плохая...

После возвращения в Киев, в декабре, я был назначен командующим авиации Свердловской армии ПВО. Но киевский период был счастливым не только для Покрышкина, как об этом пишет Мария Кузьминична, но и для нас, тех, кто служил под его командованием.

Спустя годы мы вспоминали тех замечательных людей, которые служили в Киеве. Кстати говоря, многих из них Александр Иванович знал с фронта — это и его заместитель, близкий друг Владимир Дмитриевич Лавриненков, а также, конечно, Георгий Голубев, Вячеслав Березкин. Им Покрышкин верил, собирал их вокруг себя.

Киевская армия занимала одно из ведущих мест, конкурировал с ней только Московский округ ПВО. Служба была напряженная. Например, часто приходилось поднимать истребители на разведывательные воздушные шары НАТО, летевшие над нашей территорией. На один шар иногда поднимались и 10, и 20 самолетов. Зенитно-ракетные средства по ним не применялись. Сбить эти шары очень трудно. Дальность обнаружения бортовым радиолокационным прицелом была настолько мала, что летчик только его увидит, а уже надо отворачивать. Мои летчики сотни раз и сбивали эти шары, и не сбивали.

...И как летчик, и как человек Покрышкин — необычен. Он ни разу нигде не скривил душой, не сказал неправду! Мне уже 75 лет, но я не знал другого такого человека. Даже на больших советах, где мне приходилось бывать, которые вели или Покрышкин, или сам Главком Батицкий, Александр Иванович всегда говорил только истинную правду. Как она есть. Хотя можно было где-то промолчать или сказать другую фразу. Нам эта прямота, правдивость очень нравилась. Она была у него внутри, он был пронизан правдой...

Главком ПВО в 1966–1978 годах Павел Федорович Батицкий недолюбливал Покрышкина, это все знали. Причина одна, сам Александр Иванович мне говорил уже позже, в долгом разговоре на новый 1980 год, который мы встречали в подмосковном санатории, что Батицкий видел в нем большого соперника, ревновал за особые заслуги, считал поначалу, что в 1969 году Покрышкина перевели из Киева в Москву, чтобы заменить его на посту Главкома. Александр Иванович, наверно, предвидел и это отношение к себе, с неохотой уходил он со своей армии. Там он был хозяин, член ЦК Компартии Украины, а в Москве — даже не 1-й заместитель...

При этом Батицкий был, безусловно, военным деятелем большого масштаба. На моих глазах он создал такие войска ПВО, каких больше никогда и нигде, наверно, не будет. Оснащение авиатехникой, обустройство аэродромов, командных пунктов было великолепным. Была создана высочайшая система боевого управления не только авиации, но все взаимодействие с зенитно-ракетными, с радиотехническими войсками. К летчикам Батицкий относился очень хорошо.

Он знал, конечно, что я — ученик Покрышкина, но это никак не отражалось на его отношении ко мне. Наоборот. Прошло несколько месяцев, как я вступил в апреле 1977 года в должность командующего авиации ПВО, и у нас произошла катастрофа с гибелью трех летчиков-инспекторов 1-го класса во главе с главным штурманом... Три истребителя в течение 15 минут погибли ночью на посадке. Внезапно ухудшилась погода. Помимо низкой облачности было и такое явление, как сдвиг ветра.

И Батицкий, и я побывали на месте катастрофы, а на следующее утро мой доклад заслушивали на коллегии у министра обороны Д. Ф. Устинова. Начал докладывать, меня сразу стали жестко перебивать, особенно начальник Управления кадров и начальник ГРУ. Я молчу, пот льет градом. И тут встает Батицкий, говорит: «Москвителев, хватит, садись, я доложу». Сказал, что виноват руководитель полетов и частично сами летчики, что это общая беда. Поручился за меня перед министром и попросил не принимать ко мне мер. «А если нужно наказать, я его сам накажу».

Год я проработал с Батицким. А потом его «убрали». Начальник Генштаба Н. В. Огарков отстаивал идею о том, чтобы передать в общевойсковые округа части авиации ПВО. Батицкий категорически возражал. Но Огарков настоял, и целые воздушные армии передали в округа. Через два года пришлось все обратно возвращать, но сколько на этом потеряли и самолетов, и летчиков. Миллиарды затрат! Нарушили всю систему противовоздушной обороны... Стратегическая ошибка Огаркова.

Батицкий в то время мне лично с болью говорил, что не знает, как это пережить, что боится лечь спать и не проснуться... Было разрушено то, что он создавал много лет.

После ухода из ПВО Батицкого я к каждому празднику получал от него открытки. Удивленный, спросил у порученца, кому еще он приносит поздравления. «Только Вам». На вопрос «почему» он все же ответил. Оказывается, сразу после ухода Батицкого в столовой Военного совета его старые соратники начали, как в армии говорят, «хлопать по голенищу» новому Главкому. Батицкий потом узнал об этом от официантки. А я сидел и молчал...

На мой взгляд, следующим Главкомом ПВО должен был стать именно Покрышкин. Хотя и ставшего Главкомом дважды Героя Советского Союза Александра Ивановича Колдунова я любил, почти девять лет с ним проработал, и он много сделал для меня положительного. Но Колдунов боялся политработников...

А Покрышкин, прямо скажем, их не любил, потому что он не любил болтунов. Считал, что политработа должна быть направлена на дело, на воспитание летного мастерства, моральных качеств, патриотизма, преданности Родине. Такую работу он признавал.

Помню, как член Военного совета армии в Киеве генерал Г. П. Данин, в общем неплохой человек, однажды собрал нас, коммунистов, и говорит, что вчера прибыл из Кремля и что все мы накануне великого события. Через день-два придет указание, и мы будем называть Никиту Сергеевича Хрущева нашим вождем. Прошло около месяца, Данина снова вызвали в Москву, он вернулся и говорит:

«Товарищи коммунисты, я вам говорил, что мы назовем вождем нашего Никиту Сергеевича Хрущева, а он все же оказался прохвост». Это я дословно привожу!