Читаем без скачивания Великий Сталин - Сергей Кремлев

Что ж, допустим, это их право – пусть для многих и сомнительное. Но может ли их настоящая – как бы они ни отряхивали её прах со своих подошв – Родина считать их благонадежными своими гражданами, доверять им? Доверять не то что бы нечто серьёзное, но вообще что-либо?

Причём такие ренегаты предают ведь не только свою Родину! Они фактически предают и своих единоплеменников, которые остаются своей подлинной Родине верны! Генерал-полковник танковых войск, дважды Герой Советского Союза Давид Драгунский родился в 1910 году в Брянске. В двадцать лет он стал большевиком, в 23 года – командиром РККА, в 1938 году воевал на Хасане, а потом доблестно отвоевал войну, 15 лет командовал Высшими командными курсами «Выстрел». Он был верным сыном Родины, но чужая измена косвенно – без его вины – марала ведь и его. Он имел две Золотые Звезды Героя, но у Виленского, Гельман и Евсея Вайнруба, вместе взятых, их было три.

Да, эмигрируют на чужбину отщепенцы и других национальностей, но они при этом, как правило, не считают новое место жительства Родиной.

Я не намерен развивать свою мысль дальше и ограничусь простой констатацией: у Сталина на рубеже 1952–1953 годов накопилось достаточно конкретной информации для того, чтобы предпринять против именно еврейского национализма – как наиболее опасного во всех отношениях – жесткие превентивные меры.

При этом не могло быть и речи о каких-то массовых депортациях, о создании особых концентрационных лагерей для советских евреев, слухами о которых полны «труды» «демократических» «исследователей», никогда не оперирующих ничем, кроме этих слухов, и никогда не предъявляющих на сей счёт никаких, даже самых сомнительных документов. Даже такой энергичный в обличении «сталинского антисемитизма» автор, как Арно Люстигер, не смог привести в подтверждение этих слухов ничего, кроме «исповеди работника ЦК Н. Полякова» из книги Зиновия Шейниса, изданной в Москве в 1992 году.

Не могло быть речи и о неких массовых «кадровых репрессиях». Если еврей был просто инженером, то он и оставался бы просто инженером. Главный же инженер завода – еврей при внимательном подходе к кадровой политике оставался бы на своём посту тогда, когда являлся действительно лучшим организатором инженерной работы на своём предприятии. Ведь ситуация складывалась так, что «процентные нормы» действительно было необходимо менять. Скажем, осенью 1948 года положение с преподавательским составом на кафедрах общественных наук в вузах СССР было примерно следующим:

А например, в Институте экономики АН СССР из 83 старших научных сотрудников было: 44 русских, 34 еврея, 5 – других национальностей.

Но любые «процентные» меры затронули бы не более чем один-два процента этой национальной группы, не составляющей и одного процента от общей численности населения страны.

К слову, Москва на рубеже 40-х и 50-х годов и в начале 50-х годов жёстко пресекала все виды деятельного национализма, прежде всего – украинского и литовского, заливавших родные земли кровью. Однако деятельный еврейский национализм был особо опасен.

Во-первых, социальный состав этого рода националистов и их общественный статус был, как правило, неизмеримо выше статуса украинских «Грицьков» и литовских «Гедиминасов». При этом надо было учитывать не только непосредственно руководящие кадры, но и кадры советников, референтов, помощников, консультантов и т. д.

Во-вторых, эти националисты рассматривали как свою родную не ту землю, на которой действовали, а землю далёкой жаркой страны, полностью привязанной всеми своими интересами к наиболее мощному врагу России – американскому капиталу.

Объективная информация советских спецслужб однозначно свидетельствовала о тотальном нарастании всех видов подрывной и разведывательной работы Запада, и прежде всего США, против СССР. А наиболее перспективными и влиятельными каналами для проведения такой работы были еврейские.

Речь, конечно, не обо всех советских евреях. Хотя к Израилю в той или иной мере душой тянулись многие евреи – граждане Советского Союза, деятельным национализмом произраильского (то есть так или иначе – и проамериканского) толка было поражено всё же меньшинство их. Поэтому действия Сталина в начале 50-х годов могли страшить и страшили прежде всего «верхи» советского еврейства.

Причём здесь задевались интересы сразу двух, если не трёх или четырёх, могучих сил.

Во-первых, больно задевались интересы самих упомянутых выше «верхов» и их не менее влиятельного окружения. Несмотря на чистки 30-х годов, даже в начале 50-х годов достаточно было посмотреть на пофамильные списки советских «верхов» и их окружения в науке, в управлении – государственном и хозяйственном и особенно – в сфере формирования общественной атмосферы, то есть в литературном «цехе», в печати, кинематографе, на эстраде, чтобы понять, насколько было велико влияние евреев в советском обществе. В том не было бы, может быть, ничего дурного, если бы не несомненные, пусть внешне и не проявляющиеся, симпатии к Западу, к Израилю, к США. Например, демобилизовавшийся поэт-переводчик М.Д. Зисман из Киева в узком кругу говорил:

«Советский Союз – это изолгавшаяся страна, страна мрака и ужаса. В СССР все находятся в рабстве. Господствует крепостное право. Людям нашим живется хуже, чем крепостным. Коммунистическая партия – это партия шкурников… хотел, чтобы прилетели американские «летающие крепости» и английские «ланкастеры» и смели с лица земли украинско-антисемитское гнездо – Киев».

Подобные слова, произнесённые тогда в большинстве застольных компаний в СССР, стоили бы Зисману даже не вызова в местное управление МГБ, а в кровь разбитой физиономии. Однако во вполне определённой среде они встречали сочувствие. При этом у многих влиятельных советских евреев были за границей влиятельные же родственники. Да, родственников за границей имели не только евреи, но и латыши, литовцы, армяне… Однако представители этих и других народов СССР и близко не имели того влияния на жизнь огромной страны, которым обладала советская еврейская элита. Так что не «кровавые чистки», но некие кадровые чистки в виде направления в запас, в отставку, на пенсию, вывода из режимных организаций, перевода на «низовую» работу были, увы, необходимы.

Однако все эти меры задевали также интересы могучих внешних сил, начиная с Золотой Элиты мира и заканчивая спецслужбами Запада. Они лишались в СССР каналов информации и каналов влияния. При этом советские еврейские «верхи», по сути, предавали, как это уже было сказано, «низы» советских евреев. Действия и симпатии «верхов» набрасывали тень на «низы».