Читаем без скачивания Найти себя. Трилогия (СИ) - Эс Евгений

– Не язви. Уверен, что ты используешь это время с умом и к тому же на островах найдешь неопровержимые доказательства своей теории. Ты еще поблагодаришь меня за эту стажировку. Заодно и денег получишь от адмиралтейства. С твоим талантом лекаря ты бы давно мог купаться в золоте, а вместо этого ходишь вон в стоптанных башмаках.

Лакис приподнял ногу и посмотрел на подошву с кривым наполовину изношенным каблуком.

– Эту обувь вполне еще можно носить, – невозмутимо заявил он, – У многих моих единомышленников и такой даже нет. Настоящий революционер не должен иметь ни собственности, ни своих интересов, ни имени, а жить и действовать только для счастья и освобождения простого народа.

– Ни имени? Как твоя подпольная кличка, товарищ?

– Перестань, Вик. Я же знаю, что в душе ты близок к нашим идеалам. Только не понимаю, почему не хочешь познакомиться с моими друзьями и зачем отрываешь меня от них, отправляя в долгое плавание.

– Так надо. А твои инсургенты обойдутся пока без тебя. Не сложилась еще революционная ситуация в Останде.

– Такими темпами она вообще когда‑нибудь сложится? – скептически скривился Авик.

– Обязательно сложится, – серьезно ответил ему Сомов, – Если говорить о теории развития общества, то здесь я во многом с тобой согласен. Промышленная революция идет полным ходом, а значит будут и социальные последствия, вытекающие из этого процесса. Они уже есть. Но намеренно ситуацию лучше не раскачивать, а то ты уже и молодого графа Карта своими идеями заразил. Не то чтобы я против, но я веду с Итрисом и его отцом очень крупные дела, которым сейчас не следует мешать.

Под большими делами подразумевались десятки капиталоемких проектов и самым важным из них был проект налаживания трансатлантического сообщения, с целью добиться регулярных поставок каучука из Америки в Останд. Для этого пришлось создать новые быстроходные суда с вместительными бункерными ямами и длительной автономностью плавания. На новых кораблях уже отсутствовали мачты с парусами, а основным движителем был винт, приводимый в действие паровой машиной. Каждый год со стапелей верфи Карта уходили на трансатлантическую линию, как минимум два парохода, но этого было явно недостаточно. Оказалось, что резина – это абсолютно незаменимый материал и он требовался, как для промышленности и сложной электроники, так и для вполне обыденных вещей, например, непромокаемой обуви и одежды. Каучука на все катастрофически не хватало и именно поэтому паромобили Стэнли с резиновыми шинами выпустили пока лишь в нескольких экспериментальных экземплярах. Главный плюс нового облегченного автомобиля – скорость и комфортабельность обеспечивали именно шины, которые, к сожалению, являлись и его минусом. У прежнего паромобиля никогда не было проблем с его железными колесами, а вот шины нового аппарата лопались и рвались так часто, что приходилось постоянно возить с собой домкрат и не одну запаску. И все же, в целом, это получился чудо‑автомобиль, а из желающих его приобрести выстроилась огромная очередь. Не удивительно, что граф Сангин воспользовался своими тесными связями с собственником завода‑изготовителя и стал одним из первых и немногих обладателей паромобиля Стенли.

Когда Сомов забирал паромобиль, то к нему лично спустился сам Шон Карт и не удержался от легкого упрека:

– А ведь вы провели меня, граф. Когда‑то вы обещали щедрое финансирование нашим общим проектам, но по факту мне приходится все делать на свои деньги.

– Разве ваша прибыль упала?

– Да нет, я не в обиде, – Карт засмеялся и пригладил бороду, – Наоборот, хотел сказать, что с вами приятно иметь дело. Однако впредь, скрепляя наш договор рукопожатием, я буду проверять все ли мои пальцы на месте.

Главному промышленнику страны действительно было грех жаловаться. Его предприятия подверглись модернизации и на них появились первые конвейеры, которые позволили значительно увеличить выпуск продукции и высвободить много высококвалифицированных рабочих. Часть из них Сомов урвал себе, а также привлек Итриса Карта, который создал в бывшем замке барона Луграса авангардный научно‑производственный комплекс. Здесь мало что производили, но зато много чего тестировали, начиная от новых сплавов для металлорежущих инструментов и заканчивая эффективными способами организации труда. Люди работали здесь в три смены, но зато не более восьми часов и получали невиданно большие зарплаты. При заводе имелись бесплатные столовая и лекарский пункт. Кроме того, рабочие в обязательном порядке снабжались качественной спецодеждой из плотной хлопчатобумажной ткани с проклепанными стыками швов на карманах. Первоначально это была серая унылая униформа, но когда для покраски стали использовать растение индиго, а одежда приобрела характерный темно‑синий цвет, то подобными брюками не то что рабочие, но даже сам принц Останда не брезговал и, расхаживая в них по заводу, уже задумывался о рекламе джинсов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пользуясь привилегированным положением принца, Сомов выбил права на обширный участок земли в Маркатане под застройку и пригласил к себе одного талантливого, но непризнанного и вконец разорившегося архитектора, у которого в послужном списке имелось одно очень интересное изобретение. Волосы давно не стрижены, одет чисто, но бедно, на щеке порез. Виктор с любопытством рассматривал представшего перед ним никому неизвестного человека, судьбу которого он готовился изменить и сделать его великим изобретателем.

– Ваше изобретение сильно недооценено современниками. Я хочу исправить эту ошибку и использовать ваш каменный раствор при строительстве нового торгового центра, – при первой же встрече озвучил Сомов свои планы.

Архитектор несказанно удивился такому предложению и обрадовался, но тут же замялся. Он был слишком честный человек, за что, наверное, и погорел в бизнесе.

– Боюсь вас огорчить, граф, но мой каменный раствор совершенно не пригоден для строительства. Я пытался выпускать из него цветочные горшки, но где там… При разрастании корней растения, мои горшки попросту лопались.

– А вам не приходило в голову увеличить прочность на растяжение, добавив в ваш раствор железные вкладыши?

– Да, наверное, это могло бы помочь, вот только я сейчас без гроша в кармане и вынужден думать не об опытах, а о более насущных вещах. У меня жена и дети, которых нужно кормить каждый день, – будто извиняясь произнес изобретатель и грустно улыбнулся, – Приходится перебиваться на стройке разнорабочим.

– М‑да… Вот что, уважаемый, с этого дня я нанимаю вас для работы над своим проектом в качестве главного архитектора. Задача: за месяц на основе вашего раствора получить железобетон, не уступающий по прочности камню. За два месяца разработать проект торгового центра высотой в два этажа и площадью несколько тысяч квадратных метров. За год сдать объект в эксплуатацию. В средствах я вас не ограничиваю.

– За год?! Но это невозможно!

– Запомните, господин строитель, раз и навсегда, – негромко подал голос еще один присутствующий на встрече незаметный до этого момента человек с тусклым бесцветным взглядом и коротким ежиком волос на голове, – если граф велит что‑то сделать, то значит это возможно. А если вдруг не сделано, то вина в этом лежит исключительно на исполнителе.

– Так вы справитесь? Или мне поискать кого‑нибудь другого? – нетерпеливо спросил Сомов.

Видно было, что архитектор пребывает в сильном волнении и еще большем сомнении.

– Справлюсь! – решился он наконец, – Но позвольте узнать, из чего вы планируете строить? Кирпич или камень? Осмелюсь предложить кирпич. Из него здания возводятся значительно быстрее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Каркас сооружения и несущие перекрытия будут сделаны из вашего каменного раствора. Стены и внутренние перегородки из стекла.

– Из стекла?! Но это не… – начал было совершенно изумленный архитектор, но тут же осекся, наткнувшись на холодный взгляд человека с ежиком волос.

– Кстати, – спохватился Виктор, – Я вас еще не представил друг другу. Позвольте познакомить вас с моим компаньоном, который будет курировать весь проект… – тут Сомов неожиданно запнулся, – А черт! Кот, как там тебя по имени?