Категории
Самые читаемые

Читаем без скачивания Марина Цветаева. Жизнь и творчество - Анна Саакянц

Читать онлайн Марина Цветаева. Жизнь и творчество - Анна Саакянц

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 150 151 152 153 154 155 156 157 158 ... 215
Перейти на страницу:

Так окончился очередной год.

1933-й

Роман в письмах "Флорентийские ночи". "Ода пешему ходу". Новое заочное знакомство (Юрий Иваск). Поворот к истокам жизни. "Поэты с историей и поэты без истории". Примирение с В. Ходасевичем. Цикл "Стол". Работа над семейной хроникой. "Жених". Переписка с Верой Буниной. Иллюзии Сергея Эфрона. Нобелевская премия Бунина. "Два "Лесных Царя"".

Пятого января в записке к Саломее Марина Ивановна сообщала, что на ней — четыре рукописи: проза о Волошине, статья о Маяковском и Пастернаке, перевод статьи Бердяева и… "Neuf lettres de femme" ("Девять женских писем"). "Живое о живом" и "Эпос и лирику" отдавала в печать, перевод Бердяева нам неизвестен; "Девять писем"…

Берлин, 1922 год, лето, жара. Хладнокровный в чувствах и сверхчувствительный в осязаниях "Геликон" — Абрам Григорьевич Вишняк, — недолгое, но больно ранящее увлечение Марины Ивановны. Ее письма, оставшиеся без ответа и возвращенные ей (кроме одного). Его единственный ответ три месяца спустя. Эти письма к Вишняку-"Геликону" Марина Ивановна переписала в сводную тетрадь еще в 1932 году (по-видимому, уничтожив оригиналы) с явным намерением создать из них художественное произведение. При переводе на французский она сделала их более поэтичными, убрала слишком откровенные прямолинейные фразы, а также конкретные имена и названия, ничего не говорящие французскому читателю. В некоторых местах придала тексту лирическое развитие. И написала презрительный и грустный постскриптум "Посмертный лик вещей". Получился документальный роман, сотворенный из собственной жизни. Постскриптум тоже документален: встреча "героев" на новогоднем балу (1926 год, парижский отель "Лютеция" — мы уже говорили об этом). "Она" не узнаёт "его"; видит будто впервые; не помнит, были ли у него усы; впрочем, возможно, не усы, а брови над стеклами очков… Оскорбительное беспамятство по отношению к человеку, которому некогда писала письма, исполненные любовных противоречивых, зорких, нежных, требовательных чувств… И финал, пригвождающий и обжалованью не подлежащий:

"Мое полное забвение и мое абсолютное неузнавание сегодня — не что иное, как твое абсолютное присутствие и мое полное поглощение вчера. Насколько ты был — настолько тебя больше нет. Абсолютное присутствие наоборот… Посмертная месть? Нет. В любом случае — не моя… Любовь? Нет. Дружба? Тоже нет, но совсем близко: душа. Раненная во мне и во всех других женщинах душа. Раненная Вами и всеми другими мужчинами, вечно ранимая, вечно возрождающаяся и в конце концов — неуязвимая… Это она мстит, покинув Вас, в ком она обитала и кого обнимала собою, больше чем море объемлет берег, — и вот Вы нагой, как пляж с останками моего прилива: сабо, доски, пробки, обломки, ракушки — мои стихи… это она мстит, ослепив меня до такой степени, что я забыла Ваши видимые черты, и явив мне подлинные, которые я никогда не любила".

Так и кажется, что Цветаева спорит с автором и героиней знаменитого "Письма незнакомки" Стефана Цвейга. Там, где цвейговская женщина любит, терпит, прощает, — у героини Цветаевой ослепление ежеминутно поверяется рассудком, нетерпением сердца, анализом и иронией. У Цвейга герой остается незыблемым идеалом, у Цветаевой — полностью разоблаченным. У Цвейга "незнакомка" умирает, продолжая любить, у Цветаевой — воскресает, заново обретя свою душу живу:

Дробясь о гранитные ваши колена,Я с каждой волной — воскресаю!Да здравствует пена — веселая пена —Высокая пена морская!

("Кто создан из камня, кто создан из глины…", 1920 г.)

Таков этот маленький роман — "Девять писем, с десятым невозвращенным и одиннадцатым полученным", а еще его можно озаглавить: "Флорентийские ночи" — по названию новеллы Генриха Гейне, которую в Берлине Вишняк поручил переводить Марине Ивановне. "Письмо к Амазонке" и "Девять писем", над которыми Марина Ивановна работала одновременно, как бы дополняли друг друга, являя две стороны извечной проблемы несовершенства любви человеческой.

Ни та, ни другая вещь никого во Франции не заинтересовала и не увидела света при жизни Цветаевой…

* * *

Пятнадцатого января семья Цветаевой переехала в новую, более удобную квартиру по адресу: Кламар, улица Лазар Карно, 10, на четвертом этаже. Марина Ивановна радовалась, что квартира более спокойная и просторная, что у нее отдельная комната, "где даже можно ходить", что близко лес.

Ее литературное бытие все более приобретало характер поденщины и спешки: в стремлении исполнить обещанный перевод (мы не о всех, к сожалению, знаем), сдать рукопись и т. д.

Сказанные некогда слова "Время! я не поспеваю" обретали бытовой удручающий смысл. Монотонность поспешности — это кажущееся противоречие на самом деле было приметой двадцатого века "турбин и динам" и неумолимо вовлекало поэта в свой вихрь. Убыстренно-однообразное, время тридцатых годов тянулось медленно — в отличие от двадцатых (чешских) годов, неспешных и спокойных, пролетавших незаметно в напряженной работе души, в могучем творчестве. О каждом месяце цветаевского чешского года можно написать целый роман, несколько французских лет сливаются в однообразное и недлинное повествование…

В начале года Цветаева была занята перебелкой "Живого о живом". Оттиск или часть рукописи она послала М. В. Сабашниковой, первой жене Волошина; та отозвалась одобрительно, написав, что очерк Цветаевой — это миф о поэте, то есть — правда. А Марина Ивановна вынуждена была "торговаться" с "Современными записками" в лице В. Руднева, из-за объема очерка. Она просматривала литературные газетные страницы, письма, участвовала в литературных собраниях (14-го и 16 марта), готовилась к своему традиционному вечеру, на котором должна была читать вторую часть "Эпоса и лирики…" (вечер состоится 20 апреля).

Второго марта она прочитала в "Последних новостях" отзыв Г. Адамовича о стихотворении "Дом" и об окончании статьи "Искусство при свете совести" ("Современные записки", N 51) и нашла его "милостивым". Адамович писал, что из статьи читатель не получит сведений "ни об искусстве, ни о совести, ни об искусстве при свете совести… Но кое-какие сведения о самой Цветаевой, кое-какие данные для постижения ее щедрой и капризной натуры получит. Цветаева принадлежит к тем авторам, которые только о себе и могут писать". Ничуть, по-видимому, не обиженная, Цветаева отправила 31 марта Адамовичу письмо, в котором просила выручить ее: предварить ее выступление на вечере несколькими словами о советской поэзии. Письмо это свидетельствует о том, что по-человечески Адамович не был врагом Марины Ивановны, а только литературным оппонентом…

* * *

Двадцать седьмого марта Цветаева занесла в рабочую тетрадь: "Необходимо сократить и кончить Оду пешему ходу". Вот как работала она, например, над строфой, где хотела передать презрение пешехода к едущему в автомобиле, его удовлетворенный взгляд на лопнувшую шину:

Сей ухмыл в пол-аршина,Просто — шире лица:Пешехода на шинуВзгляд — что лопается.

До этого шли муки поисков. "Что в этом взгляде: 1) торжество над врагом, — размышляет Цветаева. — 2) Без параллели: чистая радость…

3) Никакая картина так не обрадует… Удовлетворенность, злорадство.

4) Без подобия — описание взгляда". Вот несколько подобий:

Так жених на дивчинуНе осклабит лица       — —Жениха на дивчину,На червонцы — скупца       — —Так знаток на картинуНе осклабит лица

Жениха — на дивчину,На раздолье — косца       — —Так на первого сынаНе осклабишь лица       — —Так солдат на дивчинуНе осклабит лица

Полководца           — с вершины,АльпинистаГосударя         — с крыльцаОлигарха

и т. д.

* * *

Еще отрывок, над которым Цветаева потрудилась изрядно, однако безрезультатно, так как он ни в каком виде не вошел в окончательный текст. Проследим за ходом ее работы:

Виды — требуют ока,Дали требуют — ног.

Беды требуют — сердца,Дали требуют — ног.

Затем следует множество вариантов строфы, обличающей "сидячих" (в противоположность "ходячим") — пресыщенных, тупых, праздных, равнодушных:

А не сиднем, как в драмеДипломат сквозь монокль,Нет, ногами: трудами         — —А не сиднем, как сытыйБиржевик сквозь бинокльСмотрит смерть Маргариты         — —А не сытый, не мерзкийТунеядец, в монокльНа Джульеттино сердце

А не сиднем, как грузныйТунеядец — в бинокльНа лежащую Дузе         — —А не сиднем, как сальныйТунеядец — в бинокльНа Джульеттину спальню         — —А не сиднем — завзятыйТеатрал сквозь монокльНа конец Травиаты —Виды требуют — ног!

Из более чем десяти вариантов не подошел ни один, и строфа не состоялась; по-видимому, "театральные" ассоциации ослабляли стих…

1 ... 150 151 152 153 154 155 156 157 158 ... 215
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Марина Цветаева. Жизнь и творчество - Анна Саакянц торрент бесплатно.
Комментарии