Читаем без скачивания Я не Поттер! - Марина Броницкая

— Он не купит… – прошептала Белла еле слышно, подойдя ко мне бесшумным шагом.

Официантка поняла все правильно и сделала вид, что спешит к вновь прибывшей компании посетителей.

— Нервные мамаши нынче пошли! – поделилась она впечатлением с барменом. – Сама как поганка бледная, и с сыном час уже здесь торчат. Воздухом дышать нужно больше… – продолжала бурчать официантка, лавируя между столиками с подносом наперевес.

Пришлось повиснуть на руке «мамаши», как гиря. Со стороны я выглядел, как чересчур капризный ребенок, выпрашивающий у матери какую‑нибудь сладкую гадость, вроде сахарной ваты или шоколадных конфет. Несмотря на мой возраст, вел я себя именно так. Упрашивал, еще как упрашивал… не убивать разговорчивую официантку и вернуться за свой столик у окна!

— Да отцепись ты… – шипела Белла и пыталась разогнуть мои пальцы. – Какая еще башня?! Ты в уборную пошел или за смертью? Я её на кусочки порву, тварь двуногая…

— Н–е-е–е-т… – я стоял на своем. – Нельзя, домой скоро!

— И Крауча порву, неучи одни вокруг…

— Не надо никого рвать, идем! – возражал я против такого и тянул Беллу за собой.

Посопротивлявшись еще немного, она сдалась, и мы уселись доедать пирожные. Я в сотый раз и вслух признал, что моя идея – переждать строительные работы в таверне мерзких маглов – дурацкая. Аппариров во двор дома полтора часа назад, я нос к носу столкнулся с растерянной Беллой, прибывшей минутой раньше меня. Она кружила вокруг здания и просто не знала, куда себя деть. В самом доме что‑то стучало, гремело и пищало, и коротающий время на свежесрезанном пеньке Фабрициус недовольным тоном пояснил, что это Барти не справился со строительной магией и сейчас в доме идет вовсе не покраска кухни, а переделка и перестройка всего. И в процессе этом задействованы минимум сотня щеток, какие‑то скребки и лопаты, молотки, пилы, и еще куча всяких опасных инструментов.

— Нету никого. Меня вот вас хозяева ждать оставили… – брюзжал домовик, ковыряясь в носу. – Сами господа на обед отправились. Вас просили не задерживаться. Два часа назад просили!

— А сколько еще? – спросил я, указывая на гудящий дом, из окон которого то и дело вылетали не то что щепки, а целые доски и всякий строительный мусор.

— Мистер Крауч сказал, к вечеру все готово будет и… Ой! – взвизгнул эльф, потирая ушибленный дверной ручкой затылок. – Вот я вас дождался, извольте — кланяюсь.

Раздался хлопок и Фабрициус исчез.

— А… – вопросительно протянул я, на этот раз обернувшись к Беллатрикс. – Ты?

— А я здесь жду! – хмыкнула она. — Что, повылазило, милый?

Обедать в кругу семьи она не хотела. Лестрейндж просто не могла привыкнуть к окружающему миру, цеплялась за дом Риддлов, как за спасательный круг, и её бравада обмануть меня не могла. Страх приемной матери я чувствовал, как свой.

— Может, вниз спустимся?

— Что там еще?

— Таверна… – пробормотал я и еле сдержался, чтобы не прикрыть уши.

Ждал визга и лекций о чистоте крови, наслушался которых уже достаточно для написания целой книги по заданной тематике. Внимать им бесконечно долго могла только Джинни. Видимо, седьмой ребенок в семье, она действительно ощущала себя особенной, когда развалившаяся в кресле Лейстрейндж делала глоток виски прямо из бутылки и затуманенным от алкоголя взглядом осматривала рыжую, как занимательный экспонат. Обычно после этого она удовлетворенно кивала, оценив увиденное, и манила девчонку к себе пальчиком.

— Подойди… Подойди–подойди, не укушу!

Девчонка спешила подвинуть стул поближе к женщине, забиралась на него и слушала, открыв рот. Частенько к ним присаживался и я, и Драко, не гнушался импровизированному обучению даже Крауч. Однако мы могли отвлечься на еду, общение и подготовку к школе, а Джинни – нет. Она улетала в мир борьбы с Дамблдором за чистую кровь, и невпопад кивала, согласная абсолютно со всем. Трудно было не согласиться, ведь рассказывая о ценности незагрязненной кровной магии, Белла становилась самой собой, красноречивой отличницей и истинной наследницей рода Блэков. Описания сражений, в которых гибли её соратники, заставляли нас рыдать, а тех, в которых оканчивали свои жизни маги противной стороны – смеяться до слез.

— В твоем роду есть сквибы? – спросила она как‑то.

— Есть, — ответила Джинни и беспокойно заерзала на табуретке. – Кузен мамин. Он бухгалтер. А что?

— Тебе его жаль?

— Жаль? – переспросила девчонка, не понимая, к чему ведьма клонит. – Думаю, да. Это так ужасно – не уметь колдовать!

Белла поставила свою вечную подругу – бутылку, на пол и нагнулась, чтобы Джинни лучше слышала.

— А ты знаешь, что у него может родиться ребенок – маг? А у этого ребенка породить на свет сквиба шансов в два раза больше? А у внука того, первого сквиба – таких шансов больше уже в три раза? А ты знаешь, что если так пойдет и дальше, нас просто не станет?!

— Но сквиб и грязнокровка…

— Это разные вещи, – признала она с неохотой. – Кровь сквиба помнит магию, но слабеет с каждым поколением, она становится… грязной! – Белла будто выплюнула это слово и скривилась от отвращения. – Если магия из неё исчезнет подчистую, а такое происходит через пять–шесть поколений – в книгу никто из рода не попадет никогда, хоть кровью вписывай…

— Куда не попадут? – с интересом спросила Джинни и в струнку вытянулась от любопытства.

— Моргана меня раздери… – женщина всплеснула руками. – Гарри, а что, из школьной программы столь неудобный пункт уже исчез? Альбус слов не подобрал для пояснения своей политики уничтожения магии во всем мире?

— Не подобрал, — ответил я. – Вдруг кто подсчитал бы сквибов и наши шансы на жизнь… Лет двадцать уже не преподают.

— Вот Гарри у нас… сейчас уже чистокровнее, чем раньше, — тему усыновления она не подняла ни разу. — Он понимает, что если что‑то исчезает, то может и исчезнуть. Верно я говорю?

— Ну да, – согласился я. – Грязнокровка – потомок далекого сквиба.

— Это гниль на нашем теле, гниль! – закричала она не своим голосом и сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели. – Нет в них силы, в них только следующие сквибы и наша смерть! Понятно вам?!

Обычно после этого все расходились, ведь отличницу в женщине побеждало время, и она вновь превращалась в свою собственную тень. Не мигая Беллатрикс смотрела в стену напротив и мечтала. Странная полуулыбка на её искусанных губах и отстраненность во взгляде красноречиво говорили о том, что она сейчас далеко, что‑то планирует, кому‑то мстит и чувствует себя по–настоящему счастливой. Как тогда, когда её подзывает к себе Лорд…

Но как бы там ни была велика ненависть Беллатрикс к маглам, в ответ на мое предложение она задала встречный вопрос: