Читаем без скачивания Темное наследие. Беззвездная ночь. Нашествие тьмы. Путь к рассвету - Сальваторе Роберт Энтони

Осторожно, стараясь не привлекать ничьего внимания, скупой колдун припрятал маску под пышным одеянием, а потом еще присвоил несколько наиболее ценных магических вещей высших Домов Мензоберранзана.

Часть 3

РАЗВЯЗКА

Осознав, какая опасность таится в этом мече, я так хотел пойти к Кэтти-бри! Мне очень хотелось быть рядом и защитить ее! Меч порабощал мою подругу, чувствовал все движения ее души, в нем заключалась огромная магическая сила!

Кэтти-бри тоже хотела, чтобы я был рядом, — а кто бы не хотел чувствовать надежное дружеское плечо, когда предстояла такая тяжелая борьба? — ив то же время не давала мне помочь ей. Это была ее битва, и сражаться ей предстояло в одиночку.

Я обязан был уважать ее решение. И в те дни, когда Смутное Время заканчивалось и волшебные силы мира снова приходили в равновесие, я понял, что самые тяжелые битвы подчас не те, что мы выдерживаем, а те, в которые обязаны не вступать.

Я понял тогда, откуда берется это выражение безнадежной покорности судьбе на лицах многих отцов и матерей. Какую боль, должно быть, испытывает мать где-нибудь в Серебристой Луне, когда повзрослевшее дитя заявляет ей, что намерено отправиться на запад, в Глубоководье, и пуститься в плавание вдоль Побережья Мечей в поисках приключений. В такой момент все в душе матери кричит: «Не уходи!» Каждой клеточкой своего общества ей хочется прижать свое дитя покрепче к сердцу и оберегать его всю жизнь. Но это неправильно.

Нет горше сердечной муки, чем смотреть, как в родном человеке идет внутренняя борьба, даже если мы знаем, что, только пройдя боль и страдания, он станет взрослее и узнает цену своего существования. Воришки всех Королевств считают, будто счастье в том, чтобы завладеть чьим-то сокровищем, оставленным без присмотра. Многие чародеи, полагая, что счастье — это истинная власть, стремятся найти обходной путь, минуя годы напряженной учебы. Если к ним в руки попадает какой-нибудь свиток с неизвестным заклятием или магический предмет, понимание мощи которого им недоступно, они пытаются воспользоваться ими и выпускают силу, обуздать которую не в состоянии. Тогда они гибнут. А священники и религиозные секты всех Королевств требуют от своих приверженцев слепого подчинения.

Но всем им не суждено обрести настоящее счастье. Вор может натолкнуться на богатейший клад. Начинающий колдун может завладеть посохом великого волшебника. Можно молча подчиняться и отказываться от собственных желаний. Но при этом будет упущено нечто важное.

Это важное — радость достижения.

Для любого разумного существа это чувство — самая важная составляющая понятия «счастье». На нем, как на фундаменте, основывается уверенность в своих силах и стремление двигаться дальше, к более великим целям. Благодаря этому чувству мы знаем, что чего-то стоим, верим, что и в самой жизни есть ценность; оно поддерживает нас, когда жизнь ставит перед нами неразрешимые вопросы.

Так обстояло дело и с Кэтти-бри. Пришло время битвы, и она была полна решимости выстоять. Поддайся я желанию защитить ее — я тем самым отказался бы помогать ей в борьбе. Скорее всего я бы бросился к Бренору, и он наверняка приказал бы уничтожить меч. Поступив так или же предприняв что-нибудь другое, чтобы не допустить этой битвы, я, по существу, расписался бы в том, что не верю в Кэтти-бри, не чту выбранный ею путь; поступая так, я бы ограничил ее свободу. Именно в этом и заключалась единственная ошибка Вульфгара. Боясь за женщину, которую любил больше всего на свете, этот гордый и храбрый варвар готов был задушить ее в своих объятиях, лишь бы оградить от опасностей мира.

Полагаю, в последние минуты своей жизни он понял свое заблуждение. Думаю, он вспомнил, за что когда-то полюбил Кэтти-бри: за сильный характер и независимость. Как странно, что подчас в своем стремлении защитить наших близких мы ограждаем их от того, чего действительно желаем им.

Мать, о которой я говорил, несмотря на свои чувства, отпустит ребенка в путешествие в Глубоководье и к Побережью Мечей. Так же поступил и я. Кэтти-бри решила взять меч себе, решила испробовать, на что он способен, даже понимая, что многим рискует. Она сделала свой выбор, и, раз уж это случилось, надо уважать его. Я редко видел ее в последующие две недели, пока она вела свою личную битву.

Но я думал и беспокоился о ней каждую секунду, даже во сне.

Глава 12

ОПРАВДАННЫЕ ВОЛНЕНИЯ

— Я заманил танар'ри в Мензоберранзан, твой город, и вскоре должен буду отозвать их, — громогласно заявил Эррту. — А сам даже не могу поучаствовать в разгуле!

Демон восседал на своем грибном троне и смотрел на стеклянистую поверхность, на которой отображалось все, что происходило в городе дроу. Сначала на ней мелькали нечеткие образы, поскольку экран тоже был подвержен влиянию Смутного Времени. Но вот изображение стало более четким и устойчивым, и на зеркальной, более ничем не замутненной поверхности появился дворец Облодра, зажатый краями Клорифты. Большие и малые чудища метались у его стен, били по камню, изрыгали угрозы и швырялись обломками скал. Семейство Облодра накрепко заперлось во дворце, поскольку их псионические способности были бессильны против демонов. Эти чудища хоть и не могли, как и все остальные, воспользоваться чародейством, но обладали такой громадной физической мощью, а в их головах столь прочно укоренилось совершенное зло, что они практически не поддавались телепатическому воздействию.

А в тылу у танар'ри, выжидая, стояло объединенное войско дроу. На дворец Облодра были нацелены сотни арбалетов и дротиков. Отряды всадников на подземных ящерах висели на стенах и потолке пещеры вокруг обреченного дома. Любой член Дома Облодра, рискнувший высунуться из укрытия, был бы сразу атакован.

— И эти же самые демоны не дают твоим приверженцам напасть на Облодру! — рявкнул Эррту, напоминая Ллос, чье войско сильнее. — Твои подданные боятся моих, и не зря!

Прекрасная дроу, вновь посетившая Бездну, понимала, что тирада Эррту на одну часть состояла из ярости, а на девять — из пустого бахвальства. Никого из танар'ри не нужно было «заманивать» в материальный мир, где они устраивали погромы и разорение. Сама природа этих гнусных существ звала их туда, потому что буйства и резня составляли основную радость их презренного существования.

— Ты многого просишь, Госпожа Пауков, — продолжал ворчать Эррту.

— Но многое даю взамен, — заметила Ллос.

— Это мы еще посмотрим.

Ллос сузила горящие красные глаза. Ей надоели саркастические замечания демона. Она предложила Эррту достойную плату, ее дар освободил бы его от столетнего изгнания, а это было немало.

— Четырех глабрезу вернуть будет непросто, — продолжал Эррту, изображая раздражение и решив притворяться до конца. — С ними всегда сложности!

— С их хозяином не меньше! — резко заявила Ллос.

Эррту повернулся к ней, его морда была искажена ненавистью.

— Конец Смутного Времени недалек, — спокойно сказала она.

— Да уж, хватит! — прорычал Эррту.

Ллос не стала обращать внимание на его тон. Богиня понимала, что он прикидывался раздраженным и озабоченным, чтобы она не подумала, что танар'ри ее поручение в радость.

— Для меня оно тянулось еще дольше, чем для тебя, демон! — огрызнулась Паучья Королева.

Эррту открыл вонючую пасть и едва слышно выругался.

— Но оно скоро окончится, — тише и уже спокойнее произнесла Ллос.

Оба они не отрываясь смотрели на гладкую поверхность гриба и видели, как большой танар'ри взмыл вверх, сжимая в руке маленькое извивающееся существо. Несчастная жертва и так была росточком не больше трех футов, а в громадном кулаке казалась и того меньше. Танар'ри разодрал когтями его и без того потрепанную одежонку, сквозь прорехи виднелась чешуя цвета ржавчины.

— Кобольд, — произнес Эррту.