Читаем без скачивания Мир Гаора - Татьяна Зубачева

Матуня положила оба кольца на свой столик, подняла на Гаора глаза и улыбнулась.

— Ишь ты, тёмный, тёмный, а сколь знашь, иной поселковый о таком и не слыхивал. Ладно, покажу, а зачем тебе?

— Новый год скоро, — честно ответил он, — подарки надо дарить, вот и хочу сделать.

— И кого дарить будешь? — требовательно спросила Матуня.

Гаор пожал плечами.

— На всех надо, но у меня материала столько нет, а второго кабеля я не выпрошу.

— А просто колечек чего не хошь, или вон на шпильки, и красовито, и надзиратели не препятствуют.

Он молча и упрямо мотнул головой, не желая произнести вслух то, что и сам ещё не до конца продумал и решил.

— Ладноть, — решительно кивнула Матуня, — смотри, — и, выдернув из узла украшенную розочкой шпильку, распустила волосы…

…Височные кольца оказались и впрямь простыми, но их он сделает из остатков, сколько получится. Колты, раз там такие сложности, что и узор другой должен быть, и носить их не каждой позволено, он с ними и связываться не будет. А пока он возился с ожерельем. Подкатился было к нему Махотка, чтоб он ему браслетик скрутил.

— Конфетами обходись, — шуганул он его.

Махотка повздыхал, посопел и отвалил под общий смех, что, дескать, сам, паря, работай, неча захребетником.

Вечер за вечером Гаор упрямо, забросив шахматы, гимнастику и куренье, очищал от цветных оболочек тонкие медные проволочки, скручивал и сплетал их в сложный многорядный узор, связывал плоскими и тоже многорядными узлами ставшие мягкими цветные оболочки и вплетал в образовавшиеся ячейки вместо камней.

— Ни в чём ты, Рыжий, удержу не знашь, — покачал головой, глядя на него с соседней койки, Волох.

Гаор, чтобы не тратить времени, теперь после ужина сразу забирался на свою койку, доставал из тумбочки и разворачивал портянку с проволокой и инструментами, углублялся в работу и только перед самым отбоем убирал и шёл в умывалку выкурить на ночь сигарету. Он бы и курил за работой, но курить в спальне запрещалось, и подставлять Старшего — за порядок в спальне ему отвечать — Гаор не хотел.

— Опоздать что ли ча куда боишься? — подал голос снизу Полоша.

— Боюсь, — кивнул, не отрываясь от работы, Гаор и невесело усмехнулся, — а ну как прикажут завтра в спальне остаться, — и совсем тихо, почти беззвучно, закончил, — только этого и боюсь.

Расслышали его или нет, но больше его никто ни о чём не спрашивал…

…И всё-таки Гаор успел! Предновогодняя суета только-только набирала обороты, а ожерелье уже лежало готовое, и из остатков он скрутил четыре пары височных колец, все с разными подвесками. Ажурные шарики, тоже памятные с музейных времен, у него, правда, не получились, и он сделал плоские лопасти. По три, пять и семь лопастей на кольцо, а для четвёртой пары сам придумал, вернее, этот узор он тоже видел там же, но в основном на рукоятках или лезвиях ножей и, как его окружить кольцом и подвесить к основному — это он уже сам придумал. Остались ещё совсем маленькие обрезки, из них он опять накрутил цветочков на шпильки и пошёл за ними к Мастаку. Тот вывалил целую горсть и махнул рукой.

— Так бери, чо я, со свово брать буду?! Ты ж не для заработка.

— Нет, — честно ответил Гаор, — дарить буду.

— А кому? — сразу встрял под общий хохот Громок.

— Буду я ещё тебе докладывать, — смеясь, смазал ему по затылку Гаор.

— На хрен ему дарить, — пробурчал Махотка. — Его вон и так зазывают.

— А ты не завидуй, а учись, — посоветовал, подмигивая остальным, Юрила.

Ржали так, что стукнула, распахиваясь, дверь надзирательской, кто-то тихо крикнул: "Атас", — и все быстро разбежались. Но в коридор надзиратели не сунулись, так что обошлось.

Засунув шпильки в свою тумбочку, Гаор достал сигареты и пошёл в умывалку, весёлый и радостно опустошённый, как будто он только что сдал экзамен.

В умывалке его встретили дружеским, но предусмотрительно негромким гоготом и неизбежным мужским трёпом о бабах.

Перед самым Новым годом Гаора забрали из гаража в торговый зал, проверять электротехнику. И уже не энергоблоки, а всё подряд, что дадут. Работал он в подсобке рядом с торговым залом, но скучать не приходилось. То и дело распахивалась дверь, и кто-то — занятый работой, он даже не всегда успевал разглядеть кто — втаскивал и плюхал перед ним на стол очередную электрохреновину, которую надо быстро включить, проверить на разных режимах, если что так же быстренько отрегулировать, где надо подпаять, подвернуть и отправить на упаковку. Вбегали и исчезали свободные продавщицы и продавцы, вроде даже они и тискались в углу за его спиной, он мимоходом удивился, зачем им так, после работы, что ли, негде устроиться, а что им на него плевать, так и ему на них тоже. Он им вроде мебели, а они ему шумовой помехой не больше. А вот что не поговорить, не потрепаться с девчонками и парнями из зальных бригад, вот это хреново, а на этих-то ему… опять электропечь, прям-таки свихнулись на них, так его на ночь глядя в рейс за ними дёрнут. И опять тумблеры свёрнуты. Он досадливо выругался почти в голос.

— В чём дело?

Он узнал голос Сторрама и ответил, не оборачиваясь, потому что как раз поймал концом паяльника ускользающий проводок.

— У этой марки тумблеры на слабой пайке, хозяин, как тряхнёт, так отлетают… — конец фразы про то, куда отлетает, он успел предусмотрительно проглотить.

Ответом было молчание.

Закончив пайку, Гаор осторожно обернулся. Сторрама не было, а творожисто-белый старший продавец вытирал платком потный лоб. Однако, здорово струсила сволочь, как скажи рядом с ним рвануло, а девчонки рассказывали, как эта сволочь любит цепляться и подводить под "по мягкому" и требует, чтоб сразу и при нём били, правда, из зала в подсобку убирает. Скрывая невольно прорвавшуюся злорадную усмешку, Гаор вернулся к работе.

Звонки для рабов в торговом зале не слышны, зальных отпускают надзиратели, а ему никто ничего не говорил, и он продолжал работать, хотя по ощущениям в животе явно было пора обедать. Забыли про него, что ли? А выйти без разрешения — это нарваться на "горячие". Тоже не хочется. Вот чёрт.

И тут в подсобку впёрся в обнимку с хихикающей продавщицей надзиратель.

— А ты, образина, чего тут расселся? — удивился надзиратель, — а ну пшёл вон!

Ещё ни один надзирательский приказ Гаор не выполнял с такой скоростью, одним движением выключив паяльник, вскочив на ноги и вылетев за дверь. По подсобным коридорам, едва второпях не перепутав двери, он выбежал во двор и помчался на построение. С ходу огрёб пинка от Старшего и встал в строй, быстрыми частыми вдохами переводя дыхание. Успел!