Читаем без скачивания Месть сурка (СИ) - Абрамов Владимир "noslnosl"

— Я помогу тебе, а пока свари ещё один котёл эликсира.

У Тома были свои планы. Как он и сказал Скорпиусу, он всего лишь воспоминание, часть души. Он так и не обрёл полноценного тела, лишь набрался сил и стал плотным подобно фантому или сильному полтергейсту. Для полноценного возрождения ему нужно настоящее тело живого человека.

Изначально Том собирался захватить тело своего спасителя, но передумал. Он сделал вывод, что Малфои честно ему служили. Более того, он настолько доверял кому-то из этой семьи, вероятно, Люциусу, что доверил ему на хранение самое ценное сокровище — свой дневник.

Во время общения со Скорпиусом у Тома родился более интересный план. Если и захватывать тело, то самое лучшее. Например, самого богатого волшебника и своего конкурента на звание Тёмного Лорда. Эликсир поможет избежать разложения тела и улучшит приживление куска души к физической оболочке. А мальчишка ему ещё раз поможет…

Глава 58

После презентации Дункан направился на выход из конференц-зала. Стоило ему сойти со сцены, как по бокам от него встали сопровождающие авроры.

Хоггарт почувствовал, что один из авроров вовсе не человек. Злой дух, натянувший на себя образ человека. Второй волшебник настоящий. Оба мага выглядят точь-в-точь как пара, что охраняла его, но он отметил, что моторика обоих авроров изменилась.

Нужно быть совсем слепым или обывателем, чтобы не заметить подмены.

Несмотря на то, что зал наполнен людьми, что мешает сверхчувственному восприятию, Дункан сконцентрировался на вампирском чутье. В ближайшей кладовке лежали двое людей с замедленным сердцебиением. Он ни капли не сомневался, что это настоящие авроры из его охраны, приставленные британским Министерством магии.

При всём этом он не подал виду, что распознал подмену. Оставалось понять, что это: покушение, похищение, попытка тайно выйти с ним на связь от неизвестной группы?

Он замер с задумчивым видом, тем самым вызвав учащённое сердцебиение у живого «охранника».

«Нервничает, плохо себя контролирует, руки подрагивают, — мысленно отметил Хоггарт. — Новичок. Это хорошо и плохо одновременно. С новичком справиться легче, но он может из-за нервов отчебучить такое, чего профессионал не допустит».

Дункан думал над тем, как лучше поступить. Можно прямо тут дать бой парочке и захватить их. Но тогда их задержат местные правоохранительные органы. О том, насколько коррумпировано британское волшебное правительство, Дункану известно не понаслышке. Он рискует не узнать, кто его заказал. Если же увести парочку в тихое место, тем самым спровоцировать на атаку, неизвестно, как всё пройдёт. Но этот вариант лучше. Главное, атаковать первым. Так он сможет захватить исполнителей и вызнать у них имя заказчика.

Он вошёл в состояние динамического транса и более полно ощутил силу злого духа. Тот ничуть не уступает в возможностях волшебнику. Более того, он завладел волшебными палочками авроров, одну из которых прячет под иллюзией.

Дух-спутник видел больше шамана. Он передал ему новую порцию информации. Оказалось, что злой дух привязан к дому для духов в виде тетради, защищённой волшебством. Эта тетрадь находится в кармане мантии волшебника, который изображает аврора.

Дункан принялся доносить до своего спутника план действий. Он наметил путь и пошёл. «Авроры» двинулись следом. У волшебника участился пульс и вспотели ладони. Хоггарт ощущал каждое движение своих сопровождающих.

Стоило им скрыться в пустынном коридоре гостиницы от любопытных взглядов и отойти от толпы подальше, как волшебник и злой дух потянулись за палочками.

Пора!

Восприятие Дункана ускорилось в разы. Время будто замедлилось. Дух-спутник метнулся к злому духу и сковал его, удерживая на месте. Дункан резко развернулся к волшебнику и взглянул на него, вложив во взор астральную силу. Зрачки вертикально вытянулись, радужка окрасилась в смесь красного и жёлтого цвета.

Мага сковало параличом. При виде глаз Хоггарта в его душе зародился суеверный ужас. Он не мог ни шевелиться, ни колдовать, мысли текли вяло. Его тело стало каменным, сердцебиение замедлилось до нескольких ударов в минуту и сознание ухнуло во тьму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дух-спутник взвыл и вернулся к шаману. Он не сумел надолго удержать злого духа. С того спала иллюзия. Перед Дунканом предстал плотный призрак в виде шестнадцатилетнего симпатичного парня с перекошенным от злобы лицом. Но он двигался медленно, словно человек. Обычные духи, не скованные подобными ограничениями, могут двигаться гораздо быстрее. Таким страдают лишь призраки волшебников. Привыкнув жить в человеческом темпе, они и после смерти не могут выйти за пределы реакции простого человека — мешает психологический барьер.

Именно по той причине, что духи из-за грани не скованы психологическими ограничениями, в случае вселения в тело человека они делают одержимого невероятно сильным. При этом тело страдает: рвутся связки и сухожилия, повреждаются мышцы и кости. Так-то любой человек при снятии барьеров мозга может использовать сто процентов возможностей своего тела, но это не способствует долгой и здоровой жизни. Обычно ограничения снимаются на небольшой срок в момент максимальной опасности. Так старушка при нападении большой собаки может запрыгнуть на крышу гаража, сама не поняв, как это сделала, или обычный мужчина может приподнять бетонную плиту, спасая своего ребёнка, или у водителя во время аварийной ситуации время словно замедлится и он сумеет вырулить, избегая угрозы.

Дункан снова подал силу в глаза, но злой дух даже не почесался, словно обладал иммунитетом к ментальным атакам. А ведь в теории взор василиска на астральной тяге должен влиять и на духов, и на призраков. Но если учесть, от кого достался дар, то исключением являются змееусты. Выходит, что либо на злых духов взор не действует, либо ему попался дух змееуста.

Том направил палочку на Хоггарта. Он всё ещё собирался завладеть его телом, поэтому опасался попортить шкуру жертвы, которая оказалась излишне прыткой. Он узнал волну силы, накрывшую его, и глаза Дункана показались ему подозрительно похожими на змеиные. Сила взгляда василиска в сильно ослабленном виде прошлась наждачной бумагой по его сознанию, вызвав волну гнева. Он никак не ожидал, что волшебник может обладать чем-то подобным. Застывший статуей Скорпиус Малфой своим видом подтверждал, что такое возможно.

— Ступефай!

Дункан легко увернулся от луча заклинания и начал сближаться с Томом.

Реддл перестал тратить время на вербальные чары. С палочки сорвался красный луч оглушающих чар, но на этот раз он был в два раза тоньше.

На видимых участках кожи Дункана засветились белые линии. Правая ладонь засияла ярче. Ею он отбил заклинание обратно в Тома, который от подобного ошалел и округлил призрачные глаза. Луч Ступефая вернулся обратно к нему и пролетел сквозь призрачное тело. Это было неприятно, словно щекотка пером внутренностей, но не причинило Реддлу никакого вреда.

— Ты ничего мне не… — Том чувствовал превосходство, несмотря на то, что Дункан быстро сблизился с ним и ударом ладони разрубил волшебную палочку пополам. — А-А-А-А-А!!!

От удара кулаком в живот по призрачному телу Реддла разошлись волны. Впервые со времени заключения в дневник кусочек души волшебника испытал боль.

Тут же раздался хруст — он лишился второй палочки. Следом за этим на него обрушился град ударов, от которых призрачными брызгами разлеталась протоплазма.

— А-А-А-А-А! Больно! — у Реддла перед взором всё расплывалось, слышал он будто через вату, хотя реально он глаз и ушей не имел. Боль была настолько сильной, будто он заполучил физическое тело и его избивают кувалдами. — А-а-а!!!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кулаки Хоггарта мелькали с невообразимой скоростью, смазываясь в восприятии. Он методично метелил призрака, выбивая из него всю астральную силу, которую с жадностью пожирал дух-спутник. Тело Тома теряло краски и плотность, становясь всё более прозрачным.

Животный ужас охватил всё естество Тома. Настолько сильно Реддл испугался во второй раз в жизни. Если бы у него было тело, то дрожали бы поджилки. Первый раз подобный ужас он испытал во время бомбёжки Лондона в тысяча девятьсот сорок первом году, когда бомба обрушилась на приют, в котором он ночевал, и его завалило обломками здания. Именно тогда он загорелся идеей о бессмертии. Сейчас же он чувствовал, что его окончательно уничтожат. Не основу, а именно его, кусочек души. Он полагал, что осколку души в крестраже невозможно навредить, не уничтожив вместилище, но как же он заблуждался.