Читаем без скачивания Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение) - Евгений Сивков

К тому моменту, когда Стас вовлёк её в историю с созданием международной консалтинговой компании, Серафиме Геннадьевне было уже семьдесят с приличным хвостиком. Однако изумительная наследственность в сочетании с чудесными возможностями современной платной медицины и косметологии позволяли ей выглядеть (и чувствовать себя) всего-то лет на 45–50. Неукротимый темперамент пламенной банкирши находил выход в краткосрочных связях со специально подобранными крепкими молодыми людьми спортивного телосложения.

С Бреком Пристли Серафима Геннадьевна познакомилась в Москве на коротком формальном совещании, где решались ключевые организационные вопросы по созданию консалтинговой компании. Профессор ей понравился: сухощавый подтянутый мужчина вёл себя с ней подчеркнуто галантно. «Встретился бы мне этот шотландец пару десятков лет назад, провели бы мы с ним пару весёлых ночек», – с сожалением отметила про себя серафим– амазонка. Когда Стас попросил её съездить в Лондон и обсудить с партнёрами проблемы их совместного бизнеса, Серафима Геннадьевна с лёгкостью согласилась: пообщаться с интересным джентльменом для неё было не в тягость.

В аэропорту гостью из России встречал старинный друг Брека Джек Пибоди. Профессор не описал ему внешность Серафимы Геннадьевны, рассчитывая на то, что навыки профессионального разведчика помогут Пибоди опознать деловую бабулю. На всякий случай Джек всё-таки вооружился табличкой с именем российской представительницы компании «В&E». И не прогадал. Когда в поле его зрения попала энергичная подтянутая блондинка неопределённо-среднего возраста, одетая в бирюзовый брючный костюм с перламутровым отливом, Пибоди отвёл взгляд, пытаясь разглядеть в толпе прилетевших пассажиров одетую с провинциальной скромностью солидную семидесятилетнюю даму. Серафима Геннадьевна, разглядев табличку, сдвинула на лоб блюдца солнцезащитных очков и бодро ткнула острием длинного зонтика в зад носильщику, перемещавшего при помощи тележки её багаж. «Стоять, черножопик, остановка по требованию!» – скомандовала она по-русски тощему мужичонке пакистанской внешности.

– Госпожа Кондратьева? – озвучил содержание таблички обескураженный Джек.

– Йес, мистер Бонд, драть его, – ответила в рифму Серафима Геннадьевна, знавшая от Стаса некоторые подробности биографии Пибоди.

Она протянула ошалевшему англичанину для поцелуя холёные пальцы, унизанные недешёвыми перстнями. Джек осторожно прикоснулся губами к массивному изумруду.

– Где мистер Пристли? – поинтересовалась банкирша.

– У него деловая встреча. Он приносит извинения за то, что не смог встретить вас лично.

– Хорошо, у нас с вами тоже есть интересная тема для разговора. Мистер Савельев утверждает, что вы – большой знаток процедур регистрации морских судов.

– Это действительно так, мэм.

Расплатившись с испуганным пакистанцем, Серафима Геннадьевна бодро прошествовала на своих высоченных шпильках к стоянке такси и в сопровождении Джека направилась в отель, где для неё был зарезервирован номер. Через пару часов, когда дама привела себя в порядок после дороги, в ресторане при гостинице прошла официальная часть визита. Она оказалась недолгой. Накануне Стас связался с партнёрами и известил их, что в соответствии со стратегией, обозначенной Ротшильдами, основная часть операций по оценке российских компаний была проведена непосредственно фирмой «Фронда». На долю «В&Г» оставались второстепенные операции по сопровождению выхода на западный рынок некоторых старых клиентов Савельева. В связи с этим и возникла необходимость оформления небольшого пакета документов.

– Что ж, госпожа Кондратьева, поздравляю вас с началом нового этапа нашей совместной деятельности! – сказал после подписания бумаг мистер Пристли. – Как бы вы желали провести сегодняшний вечер? Достопримечательности Лондона – в вашем распоряжении. Готов стать на этот и, возможно, последующие дни вашим личным гидом.

– Я, господа, в столице вашей бывала не один, не два и даже не десяток раз. Так что Тауэр, Британский музей и прочие прелести Лондона мне, признаться, уже порядком надоели. Бели вы горите энтузиазмом и готовы развлечь почтенную даму весьма преклонного возраста…

Пристли и Пибоди синхронно издали звуки, долженствующие показать их полное несогласие со столь суровой самооценкой их прекрасной гостьи.

– Так вот, – невозмутимо продолжала заслуженная амазонка, – если вы готовы пожертвовать частью своего драгоценного времени для развлечения русской леди – давайте сходим на футбол. Сегодня как раз лондонское дерби, «Челси» против «Тоттенхема», Рома против Ромы.

Англичане в недоумении переглянулись.

– За «Тоттенхем» играет Рома Павлюченко, а «Челси» владеет Рома Абрамович, – пояснила Серафима Геннадьевна.

Пибоди пришлось подключить самые серьёзные связи в высших кругах британского истеблишмента для того, чтобы раздобыть места в ложу для почетных гостей на стадионе Stamford Bridge. Серафима Геннадьевна осталась довольна, чего нельзя было сказать о её британских партнёрах. Болела «русская леди» со всей страстью, на которую была способна её пламенная натура. В диких воплях чуткое ухо Пибоди могло иногда уловить отборные русские идиоматические выражения, удары зонтиком по спинам впереди сидевших болельщиков (от греха подальше трое солидных господ, находившихся в зоне действия этого фехтовального инструмента, вынуждены были досрочно покинуть стадион), молодецкий свист в четыре пальца… Джентльмены были поражены небывалой активностью почтенной дамы. Время от времени Серафима Геннадьевна прикладывалась к фляжке с бренди. Тем не менее, после окончания матча она, не проявляя ни малейших признаков усталости, обозначила свои пожелания по поводу дальнейших планов на вечер.

– А теперь, мальчики, я бы не отказалась от партии в бридж. Мистер Пристли, попавший под гипнотическое воздействие убойного обаяния своей гостьи, безропотно позвонил своему университетскому другу, который помог замкнуть квартет игроков.

Через два часа Серафима Геннадьевна, переодевшаяся после футбольного матча, прибыла к месту интеллектуального ристалища. В гостиной профессорского особняка всё было готово к игре: карточный стол под зелёным сукном, нераспечатанные колоды, на хрустальных бокалах искрятся отблески пламени, полыхающего в камине. Неутомимая бабуля в очередной раз сразила наповал неискушенных в тонкостях характера русских женщин жителей туманного Альбиона: перед ними предстала настоящая светская львица. Роскошный вечерний туалет, в меру откровенный и откровенно дорогой, бриллиантовое колье, не позволяющее усомниться в социальном статусе и уровне материального достатка его обладательницы.

Теперь Серафима Геннадьевна была молчалива. Она полностью сосредоточилась на игре. Ей понадобилось десять минут, чтобы изучить особенности игры своего партнёра (им был хозяин дома) и противников (Пибоди и однокашника мистера Пристли).

Но, когда через полтора часа был проведён подсчёт итогов игры, джентльмены не смогли удержаться от восторженных комплиментов. Гостья из России показала высший пилотаж, играя против весьма опытных и искушенных соперников. Глаза мистера Пристли восхищенно горели. Серафима Геннадьевна сделала определённые выводы. Соблазн был слишком велик. «Джентльмен сам выбрал свою судьбу», – решила амазонка и не стала отказывать гостеприимному хозяину в его просьбе остаться ещё на пару глоточков бренди после того, как их соперники по карточному матчу откланялись и отправились восвояси.

Спустя неделю телефонный звонок разбудил Джека в шесть часов утра.

– Мистер Пибоди, срочно приезжайте к мистеру Пристли, случилась беда, – раздался в трубке тревожный девичий голос.

– Какая такая беда, что до обеда подождать не может? – недовольно проворчал Джек.

– Он, кажется, умер! – прорыдала Маша. – А всё эта сумасшедшая старая нимфоманка!

Что сыграло решающую роль в трагическом исходе бурной связи: передоз «Виагры», чрезмерно рискованные постельные игры, предложенные бедолаге профессору его неутомимой партнёршей, или просто изношенное сердце, не выдержавшее бурного оргазма – широкая общественность осталась в неведении. Расстроенная Серафима Геннадьевна, утирая кружевным платочком заплаканные глаза, незаметно покинула дом своего свежепокойного любовника вскоре после того, как туда примчался Пибоди. Все формальности он взял на себя. Смущённые врачи решили не придавать огласке пикантные обстоятельства смерти уважаемого члена британского научного сообщества. В некрологе было сказано что-то об общей сердечной недостаточности.

На этом похождения бравой воительницы в Англии не закончились. Полный отчёт о результатах её боевой деятельности Стас получил от Зенона во время телефонного разговора, который состоялся после отбытия Серафимы Геннадьевны из Лондона.