Читаем без скачивания Разомкнутый круг - Валерий Кормилицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нарышкин смотрел на младшего Рубанова, а казалось, что видел Максима, юного и веселого юнкера, каким тот был в Петербурге и Стрельне. Потирая шрам на щеке, он слушал воспоминания князя как раз об этой поре.
– Весь в отца! – хвалили Акима офицеры. – Знатный кавалерист получится.
– Я не хочу в кавалеристы, – произносил ломким, то детским, то вдруг взрослым голосом Аким, – стану служить в пехоте, как отец.
– Ну, в пехоте, так в пехоте, – соглашались друзья. – В следующем году тебе шестнадцать исполнится, вот в 1-й кадетский корпус и поступишь. А вы, Мари, ехали бы в Петербург…
– Нет! Я останусь здесь, с ним!.. – смахнула она слезу. – А сын пусть едет. У него вся жизнь впереди…
На следующий день они уехали, сказав на прощание Акиму, что не забудут и займутся его судьбой…
И, как раньше Максим, он с нетерпением ожидал весточки из Петербурга, постепенно свыкаясь с деревенской тишиной, и, вспоминая отца, украдкой смахивал слезы.
Он с уверенностью знал, что станет русским офицером, и когда-нибудь в прекрасной зеленой форме пехотного подпоручика явится перед сказочно красивыми глазами этой гордой дочери чернавского барина, и поглядим еще, как она посмеет не влюбиться в него, мечтал он, отрабатывая коронный рубановский удар.
Наступила весна.
Жизнь брала свое. Аким, оседлав жеребца, носился по зеленеющим полям, а вечером, сидя на балконе, вдыхал запах цветущих яблонь, груш и вишен, любуясь Рубановкой, церковными куполами и всей этой раскинувшейся вокруг благодатью.
Соловьи и акации пьянили голову…
Хотелось молиться, мечтать и любить!
Он переживал божественную пору расцвета, и до заката было еще далеко.
Господи! Как он любил Россию и как хотел стать ее защитником.
Неожиданно вспомнились слова великого князя московского Дмитрия накануне Куликовской битвы:
«Отцы и братья!
Сражайтесь ради Господа, за святые церкви и веру православную!
Ведь эта смерть – не смерть! Но Вечная Жизнь!!!»
Послесловие С.М. Казначеева
По жанровому признаку книгу саратовского автора В. Кормилицына, пожалуй, можно обозначить как народный исторический роман.
События, описанные здесь, охватывают временной период в несколько десятилетий и относятся к первой трети девятнадцатого века. Сама попытка создать оригинальное крупномасштабное произведение на материале толстовской эпопеи свидетельствует как о немалом мужестве писателя, так и о неизбывном интересе к эпохе наполеоновского нашествия.
В центре повествования – три поколения аристократической династии Рубановых. Мы воочию видим, как ее представители взрастают в родовом имении на Волге, как юноши мужают и становятся боевыми офицерами, защитниками родины как раз в те годы, когда ей угрожает опасность. Среди персонажей – Наполеон и Александр Первый, Кутузов и Ермолов, Милорадович и декабристы. Главная тема, проходящая через все перипетии, – идея самоотверженного служения отечеству.
События романа с калейдоскопической затейливостью соединяют провинциальные буколические мотивы, ожесточенные сражения с врагом, кутежи гусар, многочисленные любовные интриги и похождения. Помимо авантюрных, военных эпизодов, книга изобилует многочисленными лирическими линиями.
Язык романа гибок и разнообразен, способен держать читателя в напряжении.
ОТ АВТОРА
После Льва Толстого взяться за описание Отечественной войны 1812 г. очень сложно и в то же время интересно. Ведь Лев Николаевич не дожил ни до Первой мировой войны, которую в России называли «второй отечественной», ни до Февральской и Октябрьской революций. Не увидел он и крушения русской монархии, к обличению которой приложил руку и талант, став, по словам В.И. Ленина, «зеркалом русской революции».
Потому-то мое обращение к истории зеркалом проецируется на наше время, на наш век, и вносит понимание, что потомков история ничему не учит.
Из декабристов у нас сделали героев. Воспевали их борьбу с самодержавием. Согласно В.И. Ленину, их дело не пропало, декабристы разбудили Герцена, тот Чернышевского и деятелей «Народной воли», там и пролетариат проснулся, развалив с жидо-масонского похмелья мощнейшую державу… И после всех этих пробуждений от Великой России скоро останется только Московское княжество.
Хотя и говорят, что история не имеет сослагательного наклонения, но повторяться события могут, будто находятся на витках спирали.
Вот какую записку подал будущему императору Николаю Первому подпоручик Яков Иванович Ростовцев: «Противу Вас должно таиться возмущение: оно вспыхнет при новой присяге, и, может быть, это зарево осветит конечную гибель России! Пользуясь междоусобиями, Грузия, Бессарабия, Финляндия, Польша, может быть и Литва, от нас отделятся. Европа вычеркнет Россию из списка держав своих и сделает ее державою азиатскою, и незаслуженные проклятия вместо благословений будут Вашим уделом!!!»
Чем не наше время…
В записке не указывалось ни одного имени и только была просьба не награждать, и приписка: «Пусть я останусь бескорыстен в глазах Ваших и в моих собственных».
Декабристы так себя не вели. После восстания, дабы оправдать себя, не задумываясь, сдавали товарищей.
Знал о заговоре и Александр Первый. Современники считали Александра безвольным, чувствительным и мягким. Он и был таким, когда следовало кого-то наказать. В его царствование не привели в исполнение ни одного смертного приговора, смертную казнь даже считали отмененной.
Однако в крупных вопросах, которые затрагивали глобальные интересы России, он занимал принципиальную и жесткую позицию. Так принципиально он отнесся к перемирию с Наполеоном, хотя то предлагал весьма выгодные условия мира.
«Я перенесу свою столицу на Иртыш и стану питаться одним хлебом, но не заключу мира, пока враг топчет русскую землю».
Но в вопросе с декабристами проявил излишнюю гуманность… Бенкендорф и Аракчеев докладывали ему о тайных обществах за несколько лет до восстания на Сенатской площади и даже перечисляли участников заговора. Однако Александр считал, что эти люди угрожают не государству, а ему и трогать заговорщиков не велел, надеясь, что поумнеют и одумаются.
За подобные решения он и получил у современников нелицеприятное определение «кнут на вате».
«Разомкнутый круг» не является научной книгой. Это попытка воссоздать дух того времени, показать романтизм минувшей эпохи. Это художественная книга не из серии «ЖЗЛ». Здесь судьбы реальных исторических деятелей переплетаются с жизнеописанием вымышленных героев.
России приходилось в то время часто воевать, охраняя и расширяя свои владения, и воинский мундир пользовался в обществе огромным уважением и авторитетом в самом высоком понятии этого слова.
Русские матери, молясь за своих детей, безропотно ждали сыновей из многочисленных походов, оплакивая буйные их головушки, сложенные по всей Европе, но зато и Россия постепенно превращалась в могучую державу с обширными территориями.
Русские люди умели и работать, и веселиться, и воевать!
Незабвенный Александр Суворов как-то воскликнул: «Боже! Какое счастье, что я русский!..»
Россия вновь возродится и расцветет лишь тогда, когда вслед за Суворовым и с таким же восторгом мы повторим его слова!!!
Примечания
1
Старый стиль.
2
Карточная игра.
3
Помощь.
4
Мой милый. (фр.).
5
1 метр 82 сантиметра.
6
10 килограммов.
7
Сигнал к пробуждению.
8
Да. (фр.).
9
2,13 метра.
10
Фухтель – плоская сторона палаша. Наказывали провинившихся.
11
Фараон – карточная игра.
12
Наполеон сватал княжну Анну Павловну – сестру императора Александра, но ему было отказано.
13
Рейтузы. Штаны.
14
Геморрой.
15
Дуэль.
16
Во время обряда пострижения в монахини священник три раза роняет ножницы, как бы давая послушнице последнюю возможность заглянуть в свою душу и решить, остаётся ли она в миру или принимает постриг.
17
Римский император Гай Юлий Вер Максимиан правил в 235 – 238гг. н.э.
18
Нерон. Римский император. (37 – 41гг. н.э.).
19
Калигула. Римский император. (54 – 68гг. н.э.).
20
Квинт Гораций Флакк. Поэт. (65 – 8гг. до н.э.).
21
Максенций. Римский император. (307 – 311гг. н.э.).
22
Магненций. Римский император. (350 – 353гг. н.э.).
23
Гиероним. Сиракузский правитель.
