Читаем без скачивания Красное колесо. Узел IV Апрель Семнадцатого - Александр Солженицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот. Безусловно соблюдаем постановление ИК о двухдневном запрете митингов! (Соотношение сил с буржуазной массой сейчас таково, что нам это выгодно.) Лозунг „долой Временное правительство” потому не верен сейчас, что без прочного большинства народа на стороне революционного пролетариата он или фраза или объективно сводится к попыткам авантюристического характера. (В порядке отмежевания так и назовём.)
Не произошло тут эксцессов и с утра. У памятника „Стерегущему” собралась было толпа человек двести, думали – идут сюда громить (а обыватели думали – это ленинцы собираются), – оказалось же: даёт представление какой-то китаец.
Подходили к особняку любопытствующие, сами напуганные, – но инцидентов не произошло. И распорядился Ленин: с балкона сегодня речей не говорить.
Теперь, убедясь, что разрядилось, – послали на телефонную станцию Богдатьева и ещё двоих, устроить скандальчик. Богдатьев умеет держаться. Предъявили им там удостоверение от ЦК и грозно потребовали назвать телефонисток, примем решительные меры против таких забастовок. Управляющий телефонной станцией сразу струхнул: администрация ничего не знает, это собственный почин телефонисток. – Назовите виновных! – Сейчас выяснить невозможно, ознакомьтесь с техникой их работы. Пошли наши в аппаратную – эти шлюхи подняли шум и свист: „Вон отсюда! Долой ленинцев! Гнать их в шею!” И вдруг, провокаторски кем-то вызванный, на телефонную станцию прибыл наряд в 50 солдат, а их офицер: „Кого тут арестовать?” И хотели арестовать группу Богдатьева, нахальство! Но начальник станции заверил, что никого не надо, уладят сами. Солдаты ушли, Богдатьев пошёл в городскую управу и те нахлобучили телефонисток: исполнять служебные обязанности без политических предубеждений!
Принесли все утренние газеты. И они ясно показали, что правительство ничего предпринять не в состоянии. Вся буржуазная пресса, конечно, струсила: никто не посмел обвинить в стрельбе – ленинцев, все возмущались, кричали, но неизвестно против кого. (Понимают, что и их сотрудникам можно морду набить. Да перестанут наборщики их набирать.) И Корнилов, вчера остановленный Советом, поджал хвост.
А „Рабочая газета”, а „Дело народа” (при умелости их тоже можно использовать) проявили очень положительный гнев, но всё – против правительства и против кадетов, всколыхнувших погромные настроения. Меньшевицкий ОК опубликовал постановление о кризисе – большевиков тем более не назвал. И „Известия” напечатали аршинно, сами себя пугая: „Провокаторские выстрелы” – но благоразумно не выставляя обвинений никому конкретно: „Будет тщательно расследоваться при участии ИК”.
Так что самый острый момент прошёл.
Острый момент прошёл – а кризис, может быть, и не кончился. В завтрашней „Правде” напечатать так: подавляющее большинство рабочих манифестантов понимало и несло „долой Временное правительство” исключительно в том смысле, что когда рабочие завоюют в народе большинство. Не давайте же сбить себя одиночкам, склонным торопиться и раньше прочного сплочения большинства восклицающим „долой Временное правительство”. Мы вовсе не бланкисты, мы не сторонники заговора! Что может быть нелепее сказки, будто мы „разжигали” гражданскую войну, когда мы самым точным и формальным образом объявили, что центром тяжести считаем терпеливое разъяснение? До тех пор, пока капиталисты не перешли к насилию над Советами, – до тех пор наша партия будет проповедовать отказ от насилия вообще!
А тем временем вожди этого Совета ведут себя с поганым тупоумием. Они виноваты даже не в том, что не взяли власти, но в „том, что теперь ломают комедию, будто они „победили правительство”. Да не имеют они никто никакой партийной выработанной линии, оттого и дают себя запугать. Они, по сути, поддержали империалистическую ноту, а сегодня, скоты, в награду кадетам, ещё проголосуют и за заём, – уж это будет полная и безусловная измена социализму! Коллонтай с возмущением рассказывала о вчерашнем подлом советском спектакле, которого ей не удалось повернуть. (И о Чернове, оценила его по речи: какой он мямля. Это и прекрасно! Сильный вождь эсеров был бы нам в мелкобуржуазной стране гораздо опасней любого меньшевицкого. Пустопорожний Чернов, у него всегда одна беллетристика, никогда он ничего не сделал и не сделает. Кажется, оба они с Лениным всю жизнь были только эмигрантскими журналистами? только писали? Но как по-разному: Ленин через писания физически организовал партию.)
Да, вчера к ночи были часы, когда казалось, что мы проиграли. Но уже сегодня надо признать, что это не так. Мы не могли победить, потому что не успели мобилизоваться. Переоценили успех 20 апреля – и 21 недостаточно организовали демонстрации. Чего-то мы ещё, значит, не умеем. Во время кризиса проявилось, что сплочение пролетарских сил ещё недостаточно. За Невской, за Нарвской заставой никого не подняли. Из Кронштадта с опозданием прибыло всего 150 штыков, этим дела не сделаешь, пригодились только агитаторами по казармам. А чего стоит этот позорный эпизод, у Екатерининского канала, когда рабочие отдавали винтовки солдатам! Тем более сказалась мелкобуржуазная сущность солдат, опрометчиво было понадеяться, что они способны на революционную волну. (И сколько от них угроз Ленину!) Произошло вот что: в первый день мелкобуржуазная масса колебнулась от капиталистов к рабочим – а мы не сумели использовать. А через день снова пошла за вождями Совета. А трагическое опоздание гельсингфорсского Совета! – только сегодня его телеграмма в Петроградский Совет, что по первому требованию готовы свергать Временное правительство. Знать бы это на день раньше! Большая, большая ошибка, что у нас в эти дни не было спевки с гельсингфорсским Советом!
В Петрограде мы не выиграли, да. Но и не проиграли. Напротив, в эти дни мы узнали свою силу. И способность передвигать массы. „Рабочая газета” чертыхается, что это безответственное подстрекательство – предложение Совету брать власть. На Совете теперь кричат, что „большевики не в состоянии взять власть в свои руки”. Да почти и в состоянии! Вот таких союзников, как Кронштадт, как Гельсингфорс…
Организация, организация и ещё раз организация пролетариата! И в первую очередь – Красная гвардия! – в эти дни она оказалась не готова, прошляпили! Форсировать! (На городской конференции не обсудили её – а на всероссийскую и не вынесем: не болтать надо, а дело делать скорей.)
И вот открылся наш серьёзнейший просчёт: мы совершенно упустили пропаганду и агитацию среди городской прислуги и городских чернорабочих – а именно на них в значительной степени вчера опёрлась буржуазия. Отнять у неё прислугу! – лозунг момента. Обратить особое внимание на домашнюю прислугу!
Великое значение всяких кризисов – что они отметают политический сор – и вскрывают истинные пружины классовой борьбы. (Писал, писал для „Правды”.)
Запрещены уличные демонстрации – но всюду принимать и рассылать резолюции, благоприятные для нас! Усилить войну резолюций!
Весь вопрос сегодняшнего кризиса – что соглашение Совета с Временным правительством оказалось пустой бумажкой. Вожди Совета пошли на компромисс, сдав целиком все свои позиции. „Заткнуть” этот кризис новой декларацией можно, но ничего кроме вреда не получится. Массовые представители оборончества искренно не хотят аннексий – и вот почему были так возмущены нотой. Насколько мы были правы, говоря о добросовестном оборончестве масс в отличие от оборончества вождей. Против роковой ошибочности революционного оборончества действовать исключительно методами товарищеского убеждения. Все силы – делу воспитания, просвещения и сплочения отсталых на каждом заводе и в каждом квартале! Повторение подобных кризисов – неизбежно. (Скоро, скоро повторим.) Признают ли широкие массы „инцидент исчерпанным” – покажет будущее. Урок ясен, товарищи рабочие! – за первым из кризисов последуют другие! Наша задача – не принимать участия в игре двоевластия. Выхода нет, кроме всемирной рабочей революции! Всемирная рабочая революция явно нарастает у нас, у немцев и в ряде других стран! Пролетариат открывает путь в светлое будущее для всех трудящихся!
Но теперь на конференции не исключена атака от левых большевиков. Предусмотреть и это. Товарищи, у некоторых может явиться мысль, не отреклись ли мы от себя: ведь мы пропагандировали превращение империалистической войны в гражданскую – а теперь говорим: разъяснение массам? А потому, товарищи, что сейчас – переходный период, вооружённая сила у солдат, а Милюков и Гучков ещё не применили насилия. И вот – мирная терпеливая классовая пропаганда. Теперь всякая другая борьба вредна, кроме политического просвещения и воспитания. Кричать сейчас о насилии – бессмыслица. Наша задача сейчас – не ниспровержение Временного правительства, оно держится доверием мелкой буржуазии и части рабочих масс, – а организация и тщательное разъяснение классовых задач. Если мы будем говорить о гражданской войне прежде, чем люди поймут её необходимость, – то мы впадём в бланкизм. Мы – за гражданскую войну, конечно! В этом – гвоздь! Но только тогда, когда она ведётся сознательным классом. А пока – мы отказываемся от этого лозунга.
