Читаем без скачивания Коллапс. Гибель Советского Союза - Владислав Мартинович Зубок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Преследуя вторую цель – единое политическое и экономическое пространство вокруг России – правительство Ельцина рассчитывало заменить советский политический контроль над другими республиками экономическими и финансовыми рычагами. Исходные планы Гайдара установить мировые цены на нефть и газ для республик в случае их полной независимости пришлось скорректировать. «С Украиной немножко подождать придется. С ней надо аккуратно, все-таки Украина есть Украина, там много русского населения», – сказал Ельцин. Для стран Балтии с их русскими меньшинствами поставки нефти и газа тоже продолжали субсидироваться. Будущее вскоре покажет затратность и ограниченность такого рычага влияния. Гайдара не устраивала эта политика. Он обнаружил, что 126 миллионов тонн российской нефти – свыше четверти от общего объема добычи – уже были распределены по лицензиям на экспорт среди корпоративных структур и государственных предприятий. Нефть заменила девальвированный рубль, став более надежной формой валюты, поддерживающей российскую экономику[1356].
После первого исторического заседания Кабинета реформ Ельцин и члены его правительства провели пресс-конференцию. Объяснив свою стратегию, Гайдар заявил, что он и другие министры решили отказаться от всех официальных привилегий – оплачиваемых государством квартир в Москве и загородных дач, специальных продуктовых наборов и т. д. Гайдар хотел показать, что вместе с коллегами разделит с народом жертвы, связанные с болезненными реформами. Ельцину понравился этот жест, он горделиво оглядывал зал. Вдруг руку поднял Андрей Козырев. Российский президент кивнул, ожидая, что министр иностранных дел усилит пафос. «А вот мы съезжаемся с мамой, – сказал Козырев под щелчки фотоаппаратов, – меняем трехкомнатную и двухкомнатную квартиры на пятикомнатную. Это можно сделать? Это не будет противоречить заявлению Гайдара?» Ельцин поперхнулся и выдавил из себя: «Можно». Весь пафос момента был безнадежно утрачен[1357].
ИЛЛЮЗИЯ ЦЕНТРА
Тем временем в Вашингтоне каждые десять дней собиралась чрезвычайная группа Совета национальной безопасности США, которая следила за стремительными событиями на советском пространстве. Американцы располагали отличными источниками информации в Москве, среди которых были сотрудники советского МИДа, люди из окружения Ельцина и даже временного правительства Горбачева. 24 октября координатор группы Николас Бернс направил Бренту Скоукрофту доклад под названием «Надвигающаяся буря», который начинался почти ленинской фразой: «Советская революция на пороге нового рывка». В документе сообщалось, что большинство центральных советских министерств «перешли под контроль российского правительства. Даже [МИД] и вооруженные силы все сильнее попадают под влияние России». Горбачев и Ельцин «старались поддерживать иллюзию существования “центра”, чтобы содействовать формированию экономического союза и обеспечить политическую легитимность для сохранения Советской армии». Эта иллюзия также позволила Горбачеву сохранить роль «полезного собеседника Запада». Прогноз на ближайшее будущее был следующим: Горбачев до конца года уйдет в отставку; вместо союзного центра придется иметь дело с Россией; Советская армия станет Российской; провозглашение независимости Украины после референдума 1 декабря «предрешено». Постсоветские республики образуют «безумное лоскутное одеяло» с зонами потенциально опасных конфликтов наподобие спора вокруг судьбы Крыма[1358].
Буш и Скоукрофт, читавшие эти прогнозы, склонялись к худшему сценарию. Правда американская разведка сообщала с высокой долей уверенности, что Генеральному штабу в Москве удалось сохранить централизованный контроль над стратегическим и тактическим ядерным вооружением. Однако было неясно, в чьих руках – Горбачева или Ельцина – теперь находятся армия, КГБ и ядерная «кнопка»[1359]. Скоукрофт считал экспертов по Советскому Союзу в ЦРУ «проельцинским лобби». Однако он соглашался с тем, что страна разваливается. «Думаю, я не мог даже вообразить, как далеко все это могло зайти», – вспоминал он много лет спустя. По словам Скоукрофта, Ельцин хотел избавиться от Горбачева, а способом добиться этого было «почти полное» разрушение Союза: «Он просто выдернул Советский Союз из-под [Горбачева]»[1360].
Огромный кабинет Горбачева в Кремле превратился в отрезанный от внешнего мира остров. Многочисленные телефоны на столе в основном молчали. Люди, которые раньше звонили и приходили, теперь сидели в тюрьме, лишились должностей или перешли на сторону Ельцина. Сотрудники КГБ, деморализованные и дискредитированные, больше не присылали аналитических отчетов. Столпы и кумиры советской интеллигенции, некогда часть окружения Горбачева, переметнулись к Ельцину. Академия наук СССР, союзы писателей, художников и другие творческие объединения проголосовали за переход в российскую юрисдикцию. Раиса Горбачева, за августовской болезнью которой последовала затяжная депрессия, устранилась от общественной жизни, обвиняя всех в предательстве мужа[1361]. В крохотный круг советников Горбачева входили Черняев, Шахназаров, Яковлев и Шеварднадзе, – двое последних не могли отказать изолированному советскому лидеру в помощи.
С ними Горбачев обсуждал новый курс Ельцина. Яковлев и Шеварднадзе рекомендовали сохранять дистанцию и ждать, пока российские лидеры совершат ошибки и это поднимет цену Союза. Горбачев заявил, что полностью поддержит российское правительство реформ: «Ключевой вопрос – помочь Ельцину. Если он почувствует себя обманутым, брошенным, может вспороть что угодно». Горбачев назвал «опаснейшей академической утопией» идею о том, что РСФСР может выжить как отдельное государство. Народы других республик, пояснил он, «в большинстве своем готовы признать лидерство России, но только в форме нового Союза… где бы Россия на практике выполняла свою роль». Горбачев все еще воображал, что станет избранным президентом в таком Союзе[1362].
21 октября после длительного отсутствия собрался переформатированный Верховный Совет СССР. Горбачев открыл первое заседание, но оно только подчеркнуло его изоляцию. Многих парламентариев отправили в отставку, заменив депутатами, делегированными из Верховного Совета РСФСР и других республиканских собраний. Над трибуной рядом с советским знаменем висели флаги только семи республик. Украинская Рада после нескольких недель обещаний так и не прислала делегацию. «Не представлена Украина, естественно, Прибалтика и Грузия… Практически представлены только так называемые демократические силы… Другие силы, теперь оппозиционные, почти полностью вычищены», – записал в дневнике Вадим Медведев[1363]. Горбачев в своей речи сравнил заседание с Всероссийским учредительным собранием, избранным в ноябре 1917 года. Это была странная аналогия, учитывая судьбу собрания, которое в первый же день разогнали большевики. Главные газеты напечатали только краткое изложение того, что говорил Горбачев[1364].
«Лебединой песней» для международного престижа Горбачева стала
