Читаем без скачивания Кто ищет, тот всегда найдёт - Макар Троичанин

— С чего это он? — удивляюсь, подобрав нижнюю губу. — Вроде бы совсем ещё молодой. Что говорят-то?

— На митинге официально объявили, — рассказывает чёрный вестник, — что погиб от пули врага народа и что всем надо сплотиться и быть бдительными, а в народе ходит другой слушок: сам застрелился.

Мне без разницы: застрелился или застрелили, главное — возмездие, как он и хотел, нашло врага народа. Сердце в груди гулко набирает победно-мстительный ритм, а я сам быстро одеваюсь и в дверь.

— Ты куда? — кричит вслед Володька, а у меня уже и след простыл, ведёт прямиком в больницу.

Сразу же в дверях отделения прилавливаю молоденькую незнакомую сестричку, прошу-молю:

— Позови, будь другом, Снежину, срочно надо.

— А Снежина, — оглоушивает, — давно уволилась, — и уходит, как будто ничего экстраординарного не случилось. До чего у нас, однако, подрастает равнодушная молодёжь!

Рву когти что есть силы к Матвеевне. Слава богу, дома! Влетаю, как оглашённый, с выпученными фарами, расхристанный, и ору с порога:

— Здрасьте! Где Марья? — Матвеевна шурует кочергой в печи и ни привета, ни ответа, словно я и не нарисовался вживую. Потом отложила кочергу, подкинула в пылающий зев поленище и буркнула, не поворачивая лица:

— Нету её… уехала к матери, — и, повысив голос и повернувшись: — Выучил девку, начальничек? Говорила я тебе? — и как заорёт: — Брюхатая она! У-у, сволочи вы все, мужики! — и опять за кочергу.

Мне её движение не понравилось, и я опрометью выскочил наружу. Иду к калитке, остываю. И чего прибежал, идиот? Что сказал бы? «Привет! Мне тебя жалко: выходи за меня замуж». А она: «До гроба буду я одна, ему я буду век верна!» Или: «Согласна. Тебе я телом отдана, ему навек душой верна!» Или ничего не сказала бы, заплакала от безысходности и отдала бы мне инициативу. И что? Как бы жили вместе и врозь напару? Т. е., втроём? Известно и прохиндею, что семья крепка тогда, когда её строят равные, на равных началах, а ещё лучше — объединённые общим делом, как Жуковы, а у нас что было бы? Кто в лес, кто по дрова! Если кто связался с другим вынужденно или по принуждению, или из жалости, то толку не будет, будет не семья, а брак, и очаг рассыплется от малейшего испытания. Враньё, что стерпится — слюбится: только стерпится. Марья любила его безотчётно и беззаветно, а меня — никак, ошибалась, и с этим ничего ладного не сочинишь. Или спешил выразить глубокие соболезнования по случаю безвременной кончины любовника-мерзавца? Венок надо было принести от скорбящих врагов народа. Когда ты, наконец, лопух безмозглый, станешь действовать по разуму, а не импульсивно, по чувствам? Всё! Считай, что и эта страница бездарной жизни перевёрнута, и лучше её не перечитывать.

Через несколько дней приехала не запылилась разносная комиссия во главе с Гниденкой. Обещанных Дрыботия и Антушевича нет, а вместо них — женщина-геофизик из опытно-методической партии и новый мужик-геолог из производственного отдела. Сарнячка так и вьётся вокруг них, ни одного клычка не видно, а что толку от её змеиного порхания? Приветственный стол-то не накрыт, водяра не стоит, как общий язык находить будут? Поделиться, что ли, опытом? Так на меня и свалит это благородное мероприятие. Нет, лучше я побуду на дальнем конце стола. Естественно, что сразу, с места в карьер, начали с повышенных тонов. Слышу, обсуждают ход, вернее, полную остановку отчёта, и неслаженный дуэт Сарнячки с Алевтиной, объясняющих, в чём проблема и как они из неё пытаются выкарабкаться. Стёпе на их жалобные сентенции наплевать, ему отчёт в срок нужен, иначе шею намылят за неудовлетворительное руководство. И наши занюханные материалы мало волнуют, их всё равно придётся принимать, они в план экспедиции идут. Позвали Розенбаума и развели ещё больший базар, где неумелых крикливых торговцев уже трое, а привередливый покупатель всё кобенится. Поднялась такая гвалтофония, что, как ни прислушивайся, ничего не понять. Пришлось вмешаться. Решительно иду к двери, открываю и сухо прошу, как требую:

— Нельзя ли потише? Здесь люди работают… — и ушёл на своё место под одобрительные взгляды женщин. Чем шмакорявее начальнички, тем больше у них пренебрежения к окружающим.

До вечера меня не тревожили, шерстили Розенбаума, пытаясь понять, как он и чем помогает геологическому картированию согласно заветам смывшегося лоббиста. А он и сам не знает и не понимает, что делает, а главное, что получает и как связать геоэлектрическую абстракцию с материальной геологией. При Когане было как? Олег чисто механически, не вдумываясь, полусонно выделял пласты по графикам и наносил на план, не утруждаясь ни корреляцией, ни петрографическим обоснованием. Потом Лёня или Боря брали полученную таким сермяжным способом лоскутную схему электрических объектов и тянули геоэлектрические границы как им заблагорассудится, ориентируясь на мелкомасштабную геологическую карту и геологические наблюдения при металлометрической съёмке. Если сопротивления внутри выделяемых горизонтов не укладывались в петрографический состав, резко менялись, не соответствуя геологическим данным, то добавляли якобы выявленные высокоомные добавки типа каких-нибудь брекчий или конгломератов, не задумываясь, что не обломки определяют величину сопротивлений, а цементирующий материал, а то и неизвестные прослои кремней или низкоомные, по потребности, глинистые сланцы или алевролиты. Ещё проще поступали с вулканитами, рисуя изометрические лепёшки сложной конфигурации, представляя их останцами размытых покровов сложного состава. Хуже всего приходилось Алевтине, которая под мощным напором волевого Когана, как когда-то на Угловом, должна была находить в бумажном или каменном материале объяснение роста или снижения сопротивления внутри однородных литологических горизонтов, и она, не умея долго сопротивляться, изыскивала какие-то мелкие камушки или редкие фондовые упоминания, которые давали обоснование смелым предположениям внедрителей геофизического картирования.

Не то стало с Розенбаумом. Этого рохлю бесхарактерная Алевтина не ставила и в грош. Известно, что успешным творческим содружеством является то, в котором есть ярко выраженный лидер. Олег никак не мог им стать по характеру. Добрейший по внешнему впечатлению малый, он везде и во всём занимал удобную нейтральную позицию, никогда не высовывался и никогда не отстаивал личной точки зрения. Любитель хорошо выпить, но не напиться, и, особенно, в охотку пожрать, причём так, что по крупному подбородку постоянно стекали из широкого рта жирные капли, и приходилась напоминать, чтобы утёр, а то противно смотреть, Альберт был завсегдатаем преферанса, пива и хорошей балагурной компании, в которой и сам мог отважиться на пару-тройку свежих анекдотов, и вообще считался у нас душой-парнем. Но для эффективной творческой работы, какой является геологический отчёт, требующий характера, смелости мысли, фантазии, интуиции, прочных знаний, недостаточно одной задушевности, и она порой даже вредна. Потому, когда в совместной работе сошлись двое заведомо ведомых, у них сразу всё пошло наперекосяк и напоперёк. Алевтина встала на дыбы и не захотела больше находить то, чего и в помине нет. А Олегу для самостоятельного соображения не хватало глубины знаний, навыка-опыта и насилия над обленившимся разумом, да и изначальный посыл интерпретации был у них гнилым. Они, следуя заветам драпанувшего учителя-идеолога, не желали признавать доминирующего влияния контактово-гидротермальных изменений и интенсивной трещиноватости пород на сопротивления, т. е., не хотели честно и мужественно отказаться от ложной идеи возможности геологического картирования с помощью электропрофилирования и магниторазведки. Бедолага не раз уже подходил ко мне за помощью, но как помочь горбатому стать стройным, если он этого не хочет? Он с удовольствием передал бы мне отчёт, но я до такой дурости, чтобы взвалить на себя чужие тернии, ещё не докатился. Больше всего бесцельной ругани было у него с Сарнячкой, которая никак не могла понять, что он хотел получить, поскольку и сам не знал этого, и сама не понимала, что надо, потому что вообще ничего не понимала и зациклилась на сроках, на которые её настропалил Гниденко. А тот, пользуясь мелкоруководящим положением, разносил троицу в пух и прах за несъедобный винегрет из геоэлектрических и геомагнитных неоднородностей, никак не увязывающихся с геологическими данными. Я всё ждал, что они подерутся-перегрызутся, но, к сожалению, выдохшись в словесной перепалке, они к вечеру примолкли. Скорее всего, Стёпа взвинчивался по инерции и по должности, доперев, наконец, что из этого картировочного занятия, как ни старайся, не выйдет ни черта, и, наверное, обрадовался, когда геофизическое картирование с этого года прикрыли до лучших времён, т. е., навсегда, а объёмы перекинули на освоение рудного поля нового месторождения. Накрутив хвоста подопечным, он успокоился и вышел ко мне. Рабочий день закончился, наши уже успели смыться, а я, по обычаю, замешкался-закопался и с сожалением смотрел на приближающегося прирождённого скучного бюрократа и чинушу.