Читаем без скачивания Том 9. Критика и публицистика 1868-1883 - Михаил Салтыков-Щедрин

Статья Салтыкова — вынужденное объяснение редакции «Отечественных записок» с авторами «Материалов», отпор инсинуациям Антоновича и Жуковского. В том же номере журнала печатает свой «Ответ на критику» Елисеев.

Возмущение Салтыкова «Материалами» отразилось в его письмах к Некрасову от 18 апреля и 22 мая 1869 г. О том, что Салтыков «рвал и метал», читая «Материалы», пишет и Михайловский («Литературные воспоминания и современная смута», т. I, СПб. 1900, стр. 74). О «Материалах» см. воспоминания Антоновича и Елисеева (сб. «Шестидесятые годы», М. — Л. 1933), брошюру Ив. Рождественского «Литературное падение гг. Антоновича и Жуковского», СПб. 1869, статью «Искры» «Господа, потише!» (1869, № 11), фельетон Д. Минаева «С Невского берега» («Дело», 1869, № 4).

После довольно продолжительного молчания… — Последняя статья Антоновича в «Современнике» была опубликована в № 11–12 за 1865 г., Жуковского — в № 3 за 1866 г.

…горькое воспоминание о некоторых личных неудачах и разочарованиях… — Подразумевается стремление Жуковского стать, наряду с Некрасовым, хозяином «Отечественных записок» (см. выше).

…выместить эти неудачи и разочарования даже не на тех, кто был главною и действительною их причиной… — Видимо, намек на вмешательство властей, потребовавших устранения Антоновича и Жуковского (см. ЛН, т. 49–50, стр. 450).

Первый из них целых три года, последний в продолжение пяти месяцев… — Антонович был членом редакции «Современника» с января 1863 по декабрь 1865 г. Жуковский близок редакционным делам с сентября 1865 по март 1866 г.

Боа-констрикторы — удавы, «очаровывающие» взглядом свои жертвы.

Стоило г. Некрасову произнести «страстную речь», сказать <…> несколько искренних слов о литературных и не литературных звонарях… — Антонович в «Материалах» писал, что, соглашаясь на сотрудничество в «Современнике», он потребовал от Некрасова объяснения тех неблагоприятных слухов, которые о нем распространялись. «Страстная речь» Некрасова, опровергавшего эти слухи, убедила Антоновича («Материалы», стр. 28). В качестве примера мнимолиберальных фраз, которые должны ввести в заблуждение общественное мнение, Антонович приводил отрывок из «Внутреннего обозрения» Елисеева («Современник», 1861, № 2, стр. 346–347), где говорилось об уважении к добросовестным убеждениям, о ненависти к литературным и не литературным звонарям («Материалы», стр. 48). К таким «звонарям» Антонович «относит» самих Некрасова и Елисеева.

…г. Благосветлов имеет обыкновение спать в лакейских на барских шубах. — В полемике с «Русским словом» Антонович упрекал Благосветлова в том, что тот «некогда в графской передней почивали, вместо лавров, на связке парадных гербовых ливрей» («Глуповцы в «Русском слове», — С, 1865, № 2, стр. 371). Этот же упрек повторяется в статьях «Барские лакеи в «Русском слове» (там же, № 3, стр. 204) и «К читателям» (там же, № 5, стр. 106). Об «остроумном выражении» Салтыкова, высмеявшего Антоновича, который сделал центром полемики вопрос о «барских шубах», писал в своих воспоминаниях Елисеев (см. сб. «Шестидесятые годы», стр. 284).

…представьте себе, читатель, что вы русский литератор… — Грустные размышления о трудном пути русского литератора имеют автобиографический характер. К ним писатель возвращается неоднократно («Имярек», «Круглый год», «Приключение с Крамольниковым» и др.).

«Платоны» и «славные разумом Невтоны» — из оды Ломоносова «На день восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны». У Ломоносова: «быстрых разумом Невтонов». Последних Салтыков упоминает и в цикле «За рубежом», с грустью говоря о судьбах просвещения в царской России (сцена «Граф и репортер»).

…это закон 6 апреля 1865 года — то есть новый цензурный устав, отменивший для ряда изданий на определенных условиях предварительную цензуру (см. стр. 493). Слова Салтыкова о том, что этот закон — «единственное ограничение», можно толковать двояко: 1) редакция «Отечественных записок» будет ориентироваться лишь на закон, а не на желания Краевского, 2) закон, а не Краевский, ограничивает редакцию, мешает ей высказать свою точку зрения. Второе толкование перекликается со статьями Салтыкова «Несколько слов по поводу «Заметки», «Насущные потребности литературы» и др.

…как видно из его признаний, имел даже переговоры об участии в нашем журнале… — См. об этом «Материалы», стр. 126–131. См. также письма Некрасова Жуковскому, Пыпину, Краевскому (H. A. Некрасов. Полн. собр. соч. и писем, т. XI, М. 1952, стр. 89, 91, 105, 106).

…будто бы он пробовал средство заставить вас замолчать или не пустить в литературу… — Антонович намекал, что Некрасов, стараясь выгородить себя, обвинял перед лицом властей своих сотрудников в «неблагонадежности», в том, что они ответственны за «крамольное» направление «Современника». По словам Антоновича, слухи об этом дошли до него из «нелитературной среды», но «имеющей влияние на литературу» («Материалы», стр. 13). Возможно, власти нарочно распускали подобные слухи, стремясь расколоть демократический лагерь.

Первый из этих «маневров» заключается в том… — Говоря о различных «маневрах», при помощи которых можно обойти цензурные препятствия, Антонович замечал, что следует вести речь не об определенных идеях, а о личностях, их олицетворяющих, например о Каткове и Леонтьеве. Он намекал, что теперь к этой паре реакционных журналистов прибавилась другая пара (Краевский — Некрасов). Салтыков, возражая Антоновичу, сопоставляет с московской парой (Катков — Леонтьев) «петербургскую пару» (Антонович — Жуковский).

…г. Жуковский вдруг из упорных маневристов делается поборником «элементарных изложений»… — Жуковский утверждал в «Материалах», что «одно представление фактических статей <…> одно элементарное представление сведений» полезнее всех либеральных обличений (стр. 153–154). Салтыков готов видеть в этих формулировках лишь «неловкий полемический прием». На самом деле утверждения Жуковского, что «разъяснение всех <…> вопросов <…> вполне доступно для либеральной литературы», что возможна плодотворная деятельность в рамках дозволенных границ, внимание к проблеме «накопления», а не «перераспределения» богатств (см. журнал «Современное обозрение», 1868, т. I, стр. 4, объявление об издании), являлись свидетельством отказа Жуковского от прежнего радикализма. Дальнейшая судьба Жуковского, служба управляющим Государственным банком — закономерное завершение эволюции его взглядов.

…причина этого… в чем-то другом… — намек на цензурные препятствия.

…«Отечественные записки» не препираются с г. Краевским. — Под давлением Краевского в договор о передаче журнала Некрасову был внесен пункт, исключающий полемику с «Голосом» (ЛН, т. 53–54, М. 1949, стр. 341). Такое соглашение отчасти оправдывалось и цензурными соображениями, иначе было бы сразу ясно, что Краевский остался лишь номинальным редактором «Отечественных записок». Антонович, задевая лично Салтыкова, вспоминая о «Курином эхе», намекал, что прекращение полемики с «Голосом» — свидетельство потери прежними сотрудниками «Современника» их самостоятельности, полного подчинения Краевскому.

…это маневр не всегда полезный… чему блестящим примером может послужить полемика г. Антоновича с гг. Благосветловым и Писаревым. — Разбирая «Материалы», Салтыков несколько раз отрицательно высказывается о полемике Антоновича с «Русским словом», критикует методы спора, в котором приходилось «есть друг друга и самих себя» (стр. 330 наст. изд.). Такое отношение к полемике вызвано, в частности, сближением Писарева с «Отечественными записками», пересмотром вопроса о значении его наследия (см. статью А. М. Скабичевского «Дмитрий Иванович Писарев» — ОЗ, 1869, № 3).

…какие-то визитные карточки… — Антонович говорил о дружбе Некрасова с «так называемой высшей» сферой, о визитных карточках на его столе от особ, известных своей враждой к прогрессивной литературе («Материалы», стр. 31).

…какой разговор имели с ним когда-то гг. Елисеев и Слепцов. — Чтобы поссорить сотрудников «Отечественных записок», Антонович сообщал, что Слепцов некогда подбивал сотрудников «Современника» на бунт против Некрасова, а Елисеев зло высмеивал жалобы Некрасова на финансовые трудности («Материалы», стр. 32–34).

Торквемадство — оправдание всякой подлости, ренегатства, от имени Томаса Торквемады, «великого инквизитора» Испании, считавшего дозволенными любые средства для искоренения «ереси».