Читаем без скачивания Солярис. Эдем. Непобедимый - Станислав Лем

Чёрный смерч, стены ущелья, заросли — всё это вдруг исчезло. Казалось, будто на дне ущелья началось извержение вулкана. Столб дыма, кипящей лавы и осколков, окутанный прозрачной пеленой пара, вздымался всё выше; пар, возникший, наверное, из закипевшего ручья, добрался до телезонда, на высоту полутора километров.

«Циклоп» пустил в ход излучатель антиматерии.

Никто из стоявших в рубке не шевельнулся, не заговорил, но всех охватило чувство мстительного удовлетворения; оно было неразумным, но это не снижало его интенсивности. Похоже было, что туча наконец нашла достойного противника.

Всякая связь с «Циклопом» прервалась с момента атаки, и люди теперь видели лишь то, что доносили до них ультракороткие волны телезонда сквозь семьдесят километров вибрирующей атмосферы. О битве, разгоревшейся в ущелье, узнали и те, кто был вне центральной рубки. Часть команды, разбиравшая алюминиевую конструкцию, бросила работу. Горизонт на северо-востоке засиял, будто там всходило второе солнце, ярче того, что стояло в зените, а потом это сияние погасил дым, вздымающийся гигантским грибом к небесам. Техники, контролирующие работу телезонда, вынуждены были отодвинуть его от эпицентра боя и поднять на четыре километра. Лишь теперь он вышел из зоны бурных воздушных потоков, вызванных взрывами. Не видно было ни скал, ни косматых склонов, ни даже чёрной тучи, которая из них возникла. Экраны были заполнены слоями бурлящего огня и дыма, исчерченного параболами пылающих осколков; акустические датчики зонда передавали неумолчный, то слабеющий, то нарастающий грохот, словно на всём материке шло землетрясение.

То, что дьявольская битва всё не кончается, было поразительно. Через несколько десятков секунд после того, как начал действовать излучатель антиматерии, дно ущелья и всё вокруг «Циклопа» должно было достичь температуры плавления. Действительно, скалы уже оседали, таяли, превращались в лаву, и её пурпурный поток начал пробивать себе дорогу к выходу из ущелья, за несколько километров от средоточия схватки. Горпах некоторое время раздумывал, не вышел ли из строя излучатель — казалось невероятным, что туча всё ещё продолжает нападать на такого страшного противника; но когда зонд по новой команде поднялся ещё выше, до границ тропосферы, то изображение, возникшее на экране, доказало астрогатору, что он ошибается. В поле зрения теперь попадало примерно сорок квадратных километров. И на всей этой изрытой ущельями местности медленно — так казалось на большом расстоянии — со склонов, покрытых тёмными потёками, из провалов и пещер выплывали новые клубы черноты, вздымались вверх, сливались и, концентрируясь в полёте, стягивались к очагу схватки. Какие-то минуты могло казаться, что непрерывно свергающиеся чёрные лавины подавят огонь излучателя, задушат и угасят его своей массой, но Горпах знал энергетические резервы чудища, созданного человеческими руками. Сплошной оглушительный, ни на миг не смолкающий гром, плывущий из репродукторов, наполнил рубку; одновременно языки пламени навылет пробили тучу, взвились на три километра вверх и начали медленно вращаться, образуя нечто вроде огненной мельницы; воздух вибрировал и изгибался от жара, источник которого вдруг начал передвигаться…

«Циклоп» неизвестно почему начал пятиться и, ни на миг не прекращая борьбы, медленно отступал к выходу из ущелья. Возможно, его электронный мозг рассчитал, что взрывы могут раздробить стены ущелья и те рухнут на машину; и хотя «Циклоп» остался бы целым и невредимым даже в такой передряге, это могло бы помешать ему маневрировать. Так или иначе, но «Циклоп» с боем прорывался на более широкое пространство, и в бурлящих огненных вихрях нельзя уже было разобрать, где огонь его излучателя, а где пламя пожара, где обрывки тучи, а где раскалённый каменный прах. Казалось, что накал битвы достиг кульминации. Однако в следующий миг произошло нечто невероятное. Экран запылал, вспыхнул ужасной, режущей глаза белизной, зарябил миллиардами взрывов, и новая волна антиматерии уничтожила всё вокруг «Циклопа»; воздух, осколки скал, дым, газы — всё это, обратившись в жёсткое излучение, на пространстве радиусом в километр охватило тучу аннигиляцией и взлетело вверх, словно выброшенное катастрофой из самых недр планеты. Сейсмические волны промчались по пустыне, и «Непобедимый», стоявший в семидесяти километрах от места этого чудовищного удара, закачался; вездеходы и энергоботы, стоявшие у пандуса, откатились. А через несколько минут налетел плотный ревущий вихрь, мгновенным жаром опалил лица людей, прячущихся за машинами, и, взметая стену клубящегося песка, помчался дальше, в бескрайнюю пустыню.

Какой-то осколок, видимо, угодил в телезонд, хотя тот и находился в тринадцати километрах от центра катаклизма. Связь не прервалась, но изображение очень ухудшилось, начались бесчисленные помехи. Через минуту, когда дым отнесло немного в сторону, Роган, напрягая зрение, увидел очередной этап битвы.

Битва ещё не окончилась, как он склонен был предполагать. Если бы нападающими были живые существа, истребление, которому они подверглись, наверное, заставило бы следующие шеренги отступить или хотя бы остановиться у входа в пылающий ад. Но тут мёртвое сражалось с мёртвым, огонь сражения не гас, а лишь менял форму и направление главного удара. И тогда Роган впервые понял или смутно догадался, как должны были выглядеть те битвы, некогда кипевшие на Регис, в которых одни роботы крушили и дробили других, какими методами отбора пользовалась неживая эволюция и что имел в виду Лауда, утверждая, что псевдонасекомые победили как более приспособленные. И тут же мелькнуло у него в сознании, что нечто подобное здесь уже происходило, что неживая, неистребимая, солнечной энергией закреплённая в кристалликах память биллионной тучи должна содержать сведения о таких схватках, что именно с такими отшельниками-одиночками, с гигантами в тяжёлой броне, с атомными мамонтами из племени роботов сотни веков назад расправились эти мёртвые крохи, которые на вид ничего не стоили против сокрушительных разрядов, насквозь прожигающих скалы. И что помогла им уцелеть, помогла уничтожить исполинских страшилищ, распороть их стальную броню, разбросать, как ржавые лохмотья, по бескрайней пустыне останки некогда могучих и идеально точных электронных механизмов только невероятная, неслыханная отвага, если можно применить такое слово к кристалликам тучи-титана. Но какое же ещё слово мог он подыскать? И Роган невольно восхищался, видя, как сражается туча после таких ужасающих потерь…

Да, туча продолжала атаку. Теперь над её покровом на всём видимом сверху пространстве еле выступали самые высокие горные пики. Всё остальное, вся страна гор и ущелий утонула в разливе чёрных волн, мчащихся со всех сторон горизонта, чтобы ринуться в огненную воронку, центром которой был невидимый под вибрирующим раскалённым заслоном «Циклоп». И этот натиск, за который приходилось платить громадными, с виду бессмысленными потерями, имел всё же шансы на успех. Роган и все остальные, теперь уже бессильно глядевшие на экраны, отдавали себе в этом отчёт. Энергетические ресурсы «Циклопа» были практически неисчерпаемы, но под непрестанным огнём аннигиляции, несмотря на мощную защиту, на антирадиационное отражающее покрытие, какая-то доля звёздных температур всё же воспринималась излучателем, возвращалась к своему источнику, и внутри машины должно было становиться всё жарче. Человек давно бы уже погиб, находись он внутри «Циклопа». Возможно, его металлокерамическая оболочка уже накалилась до вишнёвого свечения, но все видели только сквозь облако дымов и газов пульсирующий сгусток голубого огня, который медленно отползал к выходу из ущелья, так что место первого нападения тучи, в трёх километрах к северу, теперь обнажило свою ужасающую растрескавшуюся поверхность, покрытую слоями лавы и шлака, усеянную грудами сплавившихся кристалликов, погибших от термического удара.