Читаем без скачивания Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2] - Роман Добрый

На помосте, доморощенном эшафоте, грозно и печально возвышался позорный столб.

Вдруг толпа заколыхалась, как море, потревоженное порывом шквала:

¾ Везут! Везут!

Все взоры, горевшие лихорадочным блеском животного любопытства, устремились туда, откуда везли осужденного к телесному наказанию преступника.

¾ Молодой какой еще...

¾ Да, молодой, да из ранних. Шутка сказать: ста­руху убил, да еще к тому же и поджег ее!

¾ Так ему проклятому и надо. А ежели бы да с его пожарища вся улица выгорела? Нет, братцы, таких молодчиков учить так и надо.

Шумит толпа, волнуется...

А на помост уже вводят преступника, убийцу Александровского.

Белее полотна он. Взор дико блуждает, губы что-то шепчут. Руки назад связаны: не вырвешься!

¾ Братцы! — вдруг закричал он громким, дико-испуганным голосом. — Вот, как пред Истинным, го­ворю вам: неповинен я в убийстве старухи-ростовщицы! Не я ее убил.

Донеслись эти слова до толпы из близстоявших.

¾ Ишь, задувает как ловко! Неповинен! А за что же тебя плетьми будут бить?

Началась позорная операция «совершения туалета» приговоренного. С него палач сдернул рубаху, обнажив голую спину, а другой палач привязывал его веревкой к столбу.

Началось чтение указа.

С содроганием прислушивалисьмы с помощником Путилина к роковым словам.

Но вот кончилось чтение.

В эту секунду послышался топот бешено мчавшихся лошадей.

¾ Он! Путилин! Смотрите! — крикнул я помощнику. В коляске стоял Путилин.

¾ Стойте!! Погодите!! — загремел его могучий голос.

Он держал высоко над головой бумагу, размахи­вая ею.

Толпа замерла.

Палачи остановились, в недоумении глядя на вбегающего на помост Путилина.

¾ Слава Богу, успел! — крикнул Путилин. — Вот приказ министра об освобождении Александровского. Отвяжите несчастного: он оказался невиновным, настоящий убийца арестован и в руках властей.

Это была потрясающая картина!

В толпе прокатился какой-то гул. Многие головы обна­жились, руки стали творить крестное знамение.

Путилин подошел к Александровскому, которого поспешно отвязывали.

¾ Ну, поздравляю вас, голубчик: вы спасены, — с чувством произнес Путилин.

Миг — и отвязанный мнимопреступник с громким рыданием упал перед Путилиным на колени.

¾ Спаситель мой!

Через час мы, взволнованные, засыпали Путилина вопросами.

¾ Отчего ты, Иван Дмитриевич, так замешкался?

¾ Замешкался! Я и так насильно ворвался в спальню министра и чуть не за ноги стащил его с кровати.

¾ Каким образом, для чего ты очутился в горящем доме Охлопковой?

¾ Незная о перемене срока отсрочки, и, стало быть, располагая временем, я решил устроить эффектную сцену: нашу встречу с преступником-дворником в доме убитой, на самом месте преступления. Я был убежден, что он явится опять туда в поисках спрятанных ста­рухой денег. Осмотр мебели показал мне, что он всюду ищет клад. Спрятав жену его и полицейского, я принялся ожидать. И, действительно, он явился, но с гигантской бутылью керосина. Очевидно, он учуял во мне врага при нашей первой встрече и решил, в случае последней неудачной попытки разыскать деньги, спалить дом, дабы сокрыть все следы, на которые, как он заметил, я напал. Тут я схватил его и между нами началась отчаянная борьба, во время которой он успел ногой разбить бутыль и бросить в керосин зажженный сернячок. Остальное вы видели.

¾ Но почему ты, Иван Дмитриевич, заподозрил дворника?

¾ Потому, что он слишком уж вовремя заметил и задержал Александровского. Очевидно, у него все уже было совершено и он ожидал первого посетителя к старухе ростовщице, чтобы на него свалить свое преступление. Допрос мой убедил меня в его виновности.

¾ А зачем ты отправился в Хрущево?

¾ Я сразу подумал, что награбленные вещи и деньги, боясь держать их здесь, он отправил в деревню. Жена его как раз выехала в деревню на второй день пожара.

Прежде чем приговор суда покарал настоящего убийцу, перст Божий поразил его: он удавился в камере заключения.

КОНТРАБАНДИСТЫ

Как-то приехал я к моему знаменитому другу Ивану Дмитриевичу Путилину и застал его в отличнейшем настроении духа.

— Держу пари, Иван Дмитриевич, что-нибудь случилось необыкно­венное! — воскликнул я шутливо.

— Почему ты думаешь?

— По твоему лицу.

— Браво, доктор, ты на этот раз угадал! Я не скажу, чтобы случилось что-либо необыкновенное, как ты изволил выразиться, но во всяком случае предстоит одно довольно интересное дело.

— Раз ты говоришь: «довольно интересное», — это значит, что дело в высокой степени примечательное.

— Не увлекайся, не забегай вперед, а садись и спокойно слушай.

Я повиновался, сел и с живейшим любопытством приготовился слушать.

— Мы, доктор, много раскрыли с тобой всевозможнейших преступлений, разрешили немало трудных задач-загадок. Перед нами точно в какой-то волшебной панораме прошли интереснейшие типы преступников всех родов и видов.

— О, да, да!

— На этот раз мне предстоит заняться делом, впервые встречающемся в моей практике.

— Какое же это дело, Иван Дмитриевич?

— Дело о контрабандном провозе из-за границы бриллиантов камнями и драгоценных вещей в уже законченном виде.

— Как это дело попало к тебе?

— Вчера я был вызван к моему наивысшему начальству. Граф Л.-М. шутливо мне сказал: «Ай-ай, дорогой Иван Дмитриевич, что же это вы, наш «несравненный» и «знаменитый», так хладнокровно относитесь к контрабандистам?» Я, доктор, был изумлен донельзя.

«Как так, ваше сиятельство», — спрашиваю.

«Очень просто. Я совершенно случайно узнал, будучи в Гамбурге, от одного крупного бриллиантщика, что он продает целыми партиями драгоценности двум неизвестным ему лицам, которые провозят их в Россию. Заинтересованный, я навел справки в нашей таможне, и... и оказалось, что там ровно ничего об этом не знают, никого с бриллиантами и иными драгоценностями не ловили. Очевидно, все это провозится контрабандой. Так вот теперь я и решил попросить вас, Иван Дмитриевич, заняться этим делом».

Услышав это, я иронически пожал плечами и ответил всесильному графу:

«Ваше сиятельство, вы изволите задавать мне чрезвы­чайно мудреную задачу».

«Для вас нет трудных задач», — ответил сановник.

«Но эту задачу я считаю таковой, ваше сиятельство».

«Почему?»

«Во-первых, потому, что провоз контрабандным путем бриллиантов и иных драгоценностей чрезвычайно трудноуловим... Нет ничего легче, как провести подобные вещи... А, во-вторых...»