Читаем без скачивания Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник) - Джеймс Купер

Так прошло около получаса, все это время ковчег медленно скользил по воде. Тьма сгущалась вокруг.

На южном берегу уже начинали теряться в отдалении темные лесные массивы, а горы отбрасывали тень, закрывавшую почти все озеро. Впрочем, на самой его середине, где на водную поверхность падал тусклый свет, еще струившийся с неба, узкая и слабо мерцавшая полоса тянулась по прямой линии с севера на юг. По этому подобию Млечного Пути и подвигался ковчег, что значительно облегчало работу рулевого. Джудит и Зверобой молча любовались торжественным спокойствием природы.

– Какая темная ночь, – сказала девушка после продолжительной паузы. – Надеюсь, впрочем, что мы без труда отыщем «замок».

– Нет никакого сомнения.

– Вы ничего не слышите, Зверобой? Вода как будто всплескивает подле нас.

– Да, слышу. Вероятно, здесь нырнула какая-нибудь большая рыба. Эти создания гоняются друг за дружкой совсем как люди или звери на суше. Вероятно, одна из них подпрыгнула в воздух, а потом опять погрузилась в свою стихию. Никто из нас, Джудит, не должен покидать свою стихию, природа всегда возьмет свое… Тсс! Слушайте! Это похоже на шум весла, которым действуют очень осторожно…

В эту минуту Чингачгук наклонился через борт и многозначительно показал пальцем куда-то в темноту. Зверобой и Джудит взглянули в этом направлении, и оба одновременно увидели пирогу. Очертания этого неожиданного соседа были очень неясны и легко могли ускользнуть от неопытных глаз. Но пассажиры ковчега сразу разглядели пирогу, в ней стоял, выпрямившись во весь рост, человек и работал веслом. Разумеется, нельзя было узнать, не притаился ли еще кто-нибудь на дне лодки. Уйти на веслах от легкой пироги было невозможно, и мужчины схватились за карабины, готовясь к бою.

– Подстрелить его не трудно, – сказал Зверобой тихим голосом, – но прежде окликнем. Авось узнаем, что ему надо.

И, возвысив голос, он закричал:

– Эй! Если ты подойдешь к нам ближе, я принужден буду стрелять и верная смерть ожидает тебя. Перестань грести и отвечай.

– Стреляй, и пусть беззащитная девушка падет от твоей руки! – отвечал дрожащий женский голос. – Но ступай своей дорогой, Натаниэль Бампо: я не мешаю никому.

– Хетти! – вскричали разом Джудит и молодой охотник.

Зверобой бросился к тому месту, где была привязана пирога, которую они вели на буксире. Пирога исчезла, и молодой человек сразу понял, в чем дело. Что касается беглянки, то, испугавшись угрозы, она перестала греметь и теперь смутно выделялась во мраке, как туманный призрак, поднявшийся над водой. Парус тотчас же спустился, чтобы помешать ковчегу обогнать пирогу. К несчастью, это было сделано слишком поздно: инерция и напор ветра погнали судно вперед, и Хетти очутилась с подветренной стороны. Но она все еще оставалась на виду.

– Что это значит, Джудит? – спросил Зверобой. – Почему ваша сестра отвязала лодку и покинула нас?

– Вы знаете, что она слабоумная. Бедная девочка! У нее свои понятия о том, что надо делать. Она любит меня больше, чем дети обычно любят своих родителей, и, кроме того…

– В чем же дело, девушка? Сейчас такое время, что надо говорить всю правду!

Несколько минут Джудит молчала, не желая изменить тайне своей сестры, но, чувствуя всю опасность безрассудной выходки Хетти, она принуждена была говорить откровенно.

– Дело вот в чем, Зверобой. Моя сестра, бедняжка, не могла разглядеть пустоты, самохвальства и тщеславия под красивыми чертами Генри Марча, и он, если не ошибаюсь, совсем вскружил ей голову. Она бредит им во сне и часто даже наяву обнаруживает свою страсть.

– Вы думаете, Джудит, что сестрица ваша решилась на какой-нибудь отчаянный поступок, чтобы освободить отца и Генри Марча? Стало быть, мы, наверное, можем рассчитывать, что эти дикари овладеют ее лодкой.

– Очень может быть. Едва ли у Хетти хватит ловкости провести хитрых мингов.

Пирога с фигурой Хетти, стоявшей на корме, продолжала смутно маячить во мраке. Но, по мере того как ковчег удалялся, очертания пироги расплывались в ночной тьме. Было совершенно очевидно, что нельзя терять времени, иначе она окончательно исчезнет во мраке. Отложив ружья в сторону, мужчины взялись за весла и начали поворачивать баржу, по направлению к пироге. Джудит, привыкшая к такого рода работе, побежала на другой конец ковчега и поместилась на возвышении, которое можно было бы назвать «капитанским мостиком». Испуганная всеми этими приготовлениями, поневоле сопровождавшимися шумом, Хетти встрепенулась, как птичка, встревоженная приближением неожиданной опасности.

Зверобой и его товарищ гребли со всей энергией, на какую только были способны, а Хетти слишком волновалась, так что погоня, вероятно, вскоре закончилась бы тем, что беглянку поймали бы, если бы она несколько раз совершенно неожиданно не изменяла направления. Эти повороты дали ей возможность выиграть время и заставили ковчег и пирогу войти в полосу глубокой тьмы, очерченной тенями холмов. Расстояние между беглянкой и ее преследователями постепенно увеличивалось, пока наконец Джудит не предложила друзьям бросить весла, так как она совершенно потеряла пирогу из виду.

Когда она сообщила эту печальную весть, Хетти находилась еще так близко, что могла слышать каждое слово сестры, хотя Джудит старалась говорить как можно тише. В то же мгновение Хетти перестала грести и затаив дыхание ждала, что будет дальше. Над озером воцарилась мертвая тишина. Пассажиры ковчега тщетно напрягали зрение и слух, стараясь определить местонахождение пироги. Джудит склонилась над бортом в надежде уловить какой-нибудь звук, позволивший бы определить направление, по которому удалялась сестра, тогда как оба ее спутника, тоже наклонившись, старались смотреть параллельно воде, ибо так было легче всего заметить любой предмет, плававший на ее поверхности. Однако все было напрасно, и усилия их не увенчались успехом. Все это время Хетти, не догадываясь опуститься на дно пироги, стояла во весь рост, приложив палец к губам и глядя в ту сторону, откуда доносились голоса, словно статуя, олицетворяющая глубокое и боязливое внимание. У нее хватило смекалки отвязать пирогу и бесшумно отплыть от ковчега, но дальше, как видно, все способности изменили ей. Даже повороты пироги были скорее следствием нетвердости ее руки и нервного возбуждения, чем сознательного расчета.

Пауза длилась несколько минут, в течение которых Зверобой и индеец совещались на делаварском наречии. Затем они снова взялись за весла, стараясь по возможности не производить шума. Ковчег медленно направился на запад, к вражескому лагерю. Подплыв на близкое расстояние к берегу, где мрак был особенно густой, судно простояло на месте около часа в ожидании Хетти. Охотник и индеец полагали, что, как только девушка решит, что ей больше не грозит преследование, она направится именно в эту сторону. Однако и этот маневр не удался. Ни единый звук, ни единая промелькнувшая по воде тень не указывали на приближение пироги. Разочарованный этой неудачей и сознавая, как важно вернуться в крепость прежде, чем она будет захвачена неприятелем, Зверобой направил судно обратно к «замку», с беспокойством думая, что его старания овладеть всеми пирогами, находившимися на озере, будут сведены на нет неосторожным поступком слабоумной Хетти.