Читаем без скачивания Я не собирался убивать - Джон Кризи

— Угу, — угрюмо ответил он.

— Так вот, мне было нужно время подумать — над работой, над семейными делами и о жизни вообще. Я методичный по природе человек. Еще задолго до женитьбы я в одиночестве бродил по холмам Суррея или Сассекса, чтобы что-то обдумать… или просто дать свободу своим мыслям. Это примерно то же самое, как в хороший день выйти на сильный ветер. Возникает ощущение, что ветер проходит сквозь тебя, чувствуешь себя посвежевшим, тело и мозг как бы очищаются, снова открываешь для себя радость жизни. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, конечно! — воскликнул он.

— Вот объяснение этой квартиры и моих отлучек. Этот принцип приняли и у меня на работе: они никогда не задают мне вопросов, если я исчезаю на несколько дней. Иногда я провожу день за городом, а бывает, что остаюсь в Лондоне, но тоща я рискую встретиться с кем-нибудь из знакомых. Я всегда провожу ночь здесь. У меня тут есть проигрыватель, радио и мои любимые книги. Это как отдых после борьбы. Впрочем, при моей работе и моем складе ума я действительно постоянно веду борьбу. Но если бы твоя мать узнала об этом, думаю, она была бы так же оскорблена, как если бы я имел любовницу! — воскликнул я и даже сумел засмеяться. — У нее возникло бы чувство, что она не может дать мне все, что нужно. Я сильно сомневаюсь, что женщины, во всяком случае замужние, могут понять эту потребность в одиночестве. Ты понимаешь, что я хочу сказать? — спросил я после короткой паузы.

Его взгляд был чистым, и он казался менее смущенным. Я понял, что его настроение и нервозность шли от того, что он ожидал здесь найти. Я спрашивал себя, как у него хватило смелости прийти сюда, думая застать меня в постели с чужой женщиной.

— Да, — ответил он. — Иногда я чувствую то же самое. Я готов заорать, если Джулия скажет лишнее слово, или даже встать и уйти из дома, например, когда мама начинает петь.

— По крайней мере в этом вопросе наши мнения совпали, — сказал я.

«Каков отец, таков и сын», — вдруг всплыло у меня в голове. Я встал, положил правую руку на плечо Роберта и с силой сжал его.

— Пойду налить себе еще стакан, — сказал я. — Хочешь? Или лучше кофе или чай?

— По правде говоря, я бы с удовольствием съел одну из твоих шоколадок. Можно?

Я как бы впервые увидел этого мальчика. Никогда не замечал, как мы похожи, сколько у нас общего.

— Да, разумеется, — ответил я. — В холодильнике есть сидр… или ты предпочитаешь фруктовый сок?

— Лучше сок.

— Хорошо, — сказал я, — сейчас принесу. А пока, Боб, ответь мне еще на пару вопросов… Например, как ты смог войти в дом?

Он ничего не сказал, и я отпустил его, когда он потянулся за шоколадкой. Я наполнил стаканы и добавил во фруктовый сок немного минералки. Хорошо хоть, я знал, что он любит эти напитки. Когда я вернулся в комнату, он медленно ел шоколад.

— Так вот, — начал он, беря стакан, который я ему протягивал, — я знал, что ты не откроешь, а мне обязательно нужно было поговорить с тобой. В конце концов, ты сам научил меня этому.

Я так сильно вздрогнул, что пролил немного виски.

— Я научил тебя взламывать дверь дома? Что за чушь?

Тон моего голоса удивил его, и он помолчал, прежде чем ответить:

— Ты не помнишь? Однажды мы ушли из дома без ключей, и ты отпер кухонную дверь инструментами для машины. Думаю, это было года три назад. Я держал инструменты и был просто зачарован. Я восхищался тем, как ты работаешь, но в тот день… Вспомнил?

Теперь я вспомнил и увидел сцену такой, как он мне описывал. Это произошло в прекрасный летний день. Мы ездили на побережье Сассекса и вернулись как раз перед наступлением темноты. Лилиан и Джулия отправились навестить больную подругу и должны были вернуться не раньше чем через два часа. У Лилиан была привычка все запирать, когда мы уходили. Меня эта мания веселила, но я никогда не возражал против таких предосторожностей. В тот вечер передо мной и Робертом были три выхода: ждать два часа, разбить стекло или открыть замок. Помню, я старался действовать неловко, чтобы не показаться слишком опытным.

— …Думаю, тебе понадобилось не больше пяти минут, — заявил Роберт.

Я сказал себе, что мне было нужно две-три минуты, чтобы открыть этот замок; пять минут показались мне тогда очень долгими.

— Может быть, — сухо отозвался я. — И сколько раз ты занимался этим с тех пор?

— Думаю, раз шесть, — ответил Роберт.

— Что? — воскликнул я.

— Ты не волнуйся, — поспешил он добавить, — я никогда не залезал в дома. Однажды заблокировалась дверь раздевалки клуба, еще раз то же самое случилось в школе, но я сумел их открыть. Я много раз упражнялся на боковой двери гаража. Механика всегда меня интересовала, но ты это знаешь, папа. Сегодня вечером… я впервые так вошел в дом. Признаюсь тебе, я жутко боялся, что кто-нибудь появится.

— Пусть это будет первый и последний раз, — велел я. — Никогда не знаешь, куда могут завести привычки такого рода. Тебе и так хватает неприятностей.

Его лицо мгновенно покраснело.

— Да, я знаю, — сказал он, — но прошу тебя, не думай, что я взломал… замок… сделал что-то в этом роде, чтобы взять те деньги. Я не…

— Закон назвал бы тебя вором, и не будем играть словами, — возразил я. — Не убаюкивай себя иллюзиями, Боб.

Я осушил свой стакан и бросил взгляд на стоявшие на камине часы.

— Господи, твоя мать будет в пацике! — воскликнул я. — Уже половина двенадцатого, и ты вернешься домой после полуночи.

— Я ее предупредил, что вернусь поздно, так как в клубе будет нечто особенное, — поспешил он объяснить. — Я… приходил в начале вечера, но ты не ответил, и я не знал, здесь ты или нет. Понимаешь, я был уверен, что, когда ты уезжаешь на несколько дней, ты приходишь сюда. Я просидел два часа в кино, а когда вернулся, заметил свет на верхнем этаже и понял, что ты точно здесь. Я думал… Но это не имеет значения, правда?

Он облизал губы, потом поднес руку ко лбу. Лилиан делала тот же жест, когда была расстроена.

— Папа, ты думаешь, что сумеешь выручить меня? Я найду способ вернуть тебе деньги, клянусь. Я сделаю это, но… я не могу сказать, в каком я отчаянии. Мне жутко неприятно, что я тебя расстроил, но… у меня было чувство, что ты поймешь, когда я все расскажу. У меня бы не хватило смелости рассказать маме.

Я прекрасно понимал его.

— Да, я думаю, что смогу тебе помочь, — сказал я. — И думаю, ты прав. Лучше замять это дело, чтобы никто о нем не узнал. Когда тебя ждет этот Чим?

— У него квартира в клубе, — сообщил Роберт. — Он мне сказал, что было бы прекрасно, если бы я пришел с деньгами до десяти часов… Он вел себя просто здорово.

— Он знает, что должен был раньше это обнаружить и рискует быть обвиненным в пособничестве или по меньшей мере в крайней небрежности. У него есть работа, и он не хочет ее потерять. Ладно, Боб, я найду эту сумму. У меня есть друг, который обычно держит в доме крупные суммы наличными, во всяком случае, я так считаю. Думаю, я смогу взять у него взаймы. Ты хочешь, чтобы с Чимом встретился я?

— Я… я предпочитаю отдать ему деньги сам.

— Как хочешь, — согласился я. — Возвращайся домой. Завтра утром, в половине десятого, я буду на станции метро «Суисс-Коттедж». У тебя еще будет время доехать до клуба на велосипеде?

— Да, времени вполне достаточно!

— Ну ладно, Боб. — Я остановился, не решаясь продолжить.

Я смотрел ему прямо в глаза, как делал, когда он был маленьким, а я хотел заставить его признаться, что он соврал или сделал что-то нехорошее.

— Ладно, Боб, — повторил я, — но не строй иллюзий. Это должен быть последний раз. Никогда не бери чужие деньги, даже если думаешь, что только одалживаешь их на несколько часов. Не бери ни у кого деньги. Ты понял?

— Да, папа, — послушно сказал он.

— Никогда не забывай об этом.

— Обещаю.

Роберт облизал губы, когда понял, что я ничего не добавлю. Он явно набирался смелости что-то сказать мне.

— Папа, мне… мне очень стыдно, что я так поступил. После всего, что ты и мама сделали для меня, я… Господи, я настоящий мерзавец!

— Боб, — произнес я очень мягким голосом, — мы все имеем право на ошибки. Не повторяй этого больше, вот и все.

— Обещаю, — прошептал он сдавленным голосом, стараясь сдержать подступившие к глазам слезы.

Роберт больше ничего не сказал, пока не вышел на лестницу. Он остановился в распахнутом пальто, с беретом в руке. Свет падал на его лицо.

— Я очень рад и насчет другого дела. Я хочу, чтобы ты знал, что я понимаю.

— Тогда возвращайся домой, — сказал я.

Он повернулся и быстро спустился по лестнице. Я подождал, пока звякнет звонок, когда сын наступит на коврик, и закроется дверь, потом медленно вернулся в квартиру и бросился к окну на площадке. Роберт, выпрямившись, шел по другой стороне улицы. Полы его расстегнутого пальто развевались. Он снова был полон жизни. Если бы он шел так же в первый раз, когда я увидел его сегодня, я бы его моментально узнал.