Читаем без скачивания Служебный разбой (сборник) - Кирилл Казанцев

Навоков вошел в зал, набулькал себе в стакан водки и, делая большие глотки, жадно выпил. Отрыгнув, гневно взлаял:

– Я пустил тебя как друга, а твой Аннус…

– Мой анус спокоен.

– Лежит в углу в отключке.

– Мой анус – на моей заднице, в моих штанах. А стажера зовут Анисим.

– Какого хрена он мою тещу трахнул? – зверея, надвинулся на Сергея артист. Только драки с толстым Навоковым не хватало.

Журналист проявил выдержку.

– Я уверен, твоя уважаемая теща сама дала повод…

– Ты послушай…

– Послушай ты. Ты ее растлил, и теперь она кидается на молодых мужиков.

– Это мое дело! Это моя теща!

Появился прихрамывающий, морщащийся стажер. Он визгливо спросил Навокова:

– Зачем сделал мне так?! Зад горит, как перец натерли!

– Ты мою тещу трахнул! – опять полез на Аннуса Навоков.

Сергей наблюдал за разборками, ковыряясь вилкой в салате. После сегодняшнего происшествия удивить его не могло ничто.

– Я не трахнул твой теща! – от волнения Аннус стал пританцовывать. – Это ты трахнул меня в лицо!

– Я тебя ударил в лицо, – басом прорычал Навоков и потряс перед физиономией стажера толстым пальцем. – А трахнул я тебя в ж…у!

Анисим сквасил губы, собираясь заплакать.

– Ты гей… – Он обернулся к Сергею, вспоминая, как русские называют геев. – Так делают геи. Петух.

Навоков вдруг расхохотался, сотрясаясь всем грузным телом.

– Нет, дорогой, петух теперь ты! Давай, выпьем мировую!

– Навоков, мы пить не будем, – поднялся из-за стола Бянко. – Надо идти. Ты человек опасный, когда выпьешь. Сейчас ты веселый, а через минуту можешь и в задницу оттрахать.

– Ха-ха-ха-ха!!! – продолжал смеяться артист.

Усаживаясь в машину, Сергей раздраженно спросил Анисима:

– Почему ты такой урод? Ты трахнул всех красивых баб, которые мне нравились. Теперь взобрался на старуху. Ты извращенец? Тебе все равно: молодая, старая, юная? Ни приличий, ни совести.

– Извращенец – это который любит всех женщин? – как ни в чем не бывало, спросил Аннус. – Я знаю еще другие слова: мужчина, самец.

– Точно, Аннус, ты не извращенец, ты – самец. Если бы пожилую тетку трахнул я, русский мужик, я был бы извращенец. Если бы ее оприходовал кавказец – про него соплеменники сказали бы: «Вай, ты мужчина, любую женщину имеешь!» А ты, Аннус, просто самец… Без комментариев.

Наутро Калашников послал Сергея к Фруеву домой. Главный редактор «прощал» шутника и велел немедленно приступать к выполнению служебных обязанностей.

Бянко понятия не имел, что Фруев проживал в собственном частном доме, а не в квартире. Получив в отделе кадров листок с адресом, он нашел по компьютеру улицу и дом на карте города и поехал объявлять милость на собственной машине. Дом Фруева он нашел быстро. Оставив машину у покосившегося, серого от времени забора, Сергей смело толкнул калитку и вошел во двор. Только здесь он подумал, что во дворе могла быть злая собака. Будку он заметил сразу, но она была пустая. Выждав минуту, журналист попытался привлечь к себе внимание:

– Эй, хозяева!

Никто не отозвался.

– Хозяева!

Ни хозяев, ни собаки. Делать нечего. Сергей пошел мимо будки к дверям веранды. Дверь оказалась запертой.

Бянко как можно громче застучал. Тихо. Хмыкнув, он решил поискать хозяев во внутреннем дворе. Миновал дом. Отворив калитку в заборе, огораживающем хозяйственные постройки, оказался перед птичником. Тут Бянко столкнулся нос к носу с виновником его визита. Тот, покуривая папироску, задумчиво смотрел внутрь сарая. Появлению Сергея в своем болоте хозяин дома удивился и обрадовался.

– Серега!

– Здорово, Фруев. Живой?

– Живой. Скучаю вот. Ты чего?

– Шеф за тобой прислал, велел выходить на работу – его гнев прошел.

– А-а, – Фруев безвольно пожевал губами папироску, выплюнул ее в песок и раздавил носком кирзового сапога. – Пойдем.

Бянко хотел было попятиться к калитке, но Фруев звал его не в дом, а в курятник. Войдя в дурнопахнущий сарай, он остановился у просторного вольера, устроенного из стальной крупноячеистой сетки от земляного пола до самого потолка. Фруев присел перед вольером на корточки. Сергей последовал его примеру.

– Петухов сюда отсадил. Молодежь. У курей оставил двух, а эту шваль отделил. Зону им устроил. Смотри, что творят…

Молодые, задиристые петухи бились друг с другом ежеминутно без всякой причины, причем проигравшего победитель «топтал», словно курицу. Не успевал он слезть с поверженного, как новый впрыгивал и тоже делал грязное дело.

– Гомосеки, мля, – гадливо улыбаясь, пояснил Фруев. – Интересно за ними наблюдать.

– Калашников сказал, чтобы ты подготовил материал об отце Боуне. Развернутую статью.

– А ты что? Ты же с ним беседовал в прошлый раз.

– Достал он меня, этот Боун. Все время впихивал мне текст какой-то молодежной песни: «Сотвори со мной мужеложество!», наскакивал на ночные клубы, Интернет, джи-пи-эс навигацию… Средневековье какое-то. И вообще, странный он. Вроде борется с гомосеками этими, чтобы они молодежь не развращали, чтобы наркотики не распространяли; а поговоришь с ним, задумаешься о его сексуальной ориентации… Короче, не понравились мы друг другу. Ну, и Калашников открытым текстом сказал: «У Фруева есть какие-то сведения».

– Не ахти какие скандальные, но высосать лабуду можно. Я, когда первую статью про Боуна писал, подошел к ней основательно, хотя не хотел лишнего ворошить – ты ведь с Боуном общался, – потому статью пресноватую состряпал.

– Пресноватая! Такого навпихивал… Мы с Боуном недобро расстались, а после твоей тарабарщины, подписанной моим именем, он, если встретит меня в темном переулке, – не пожалеет.

– Не спорь – пресноватая. Тебя пожалел. Я выяснил, что Боун сначала в Москве проповедовал, только его пути пересеклись с Толей.

– Каким?

– Танцором. Голубая лагуна.

– А-а. Понял. Он что, Толю хотел отучить?

– Не знаю, чего он хотел, но Боуна из Москвы прогнали после скандальных разборок. Был у него один паренек в послушниках, а потом ушел в подтанцовку к Толе.

– Ого. Тут целый конфликт интересов. А зачем Калашникову здесь, в Питере, поднимать московскую историю?

– У него спроси. Я солдат.

– Солдат! Солдафон ты, Фруев. Что, едешь в редакцию?

– Попозже. Сейчас кое-что достукаю на компьютере, чтобы материал был полностью готов, и скину его по электронной почте на редакционный сайт.

– Рассуждаешь, как торговец.

– А кто мы, журналисты? Мы – торгаши. Создаем сенсации, чтобы их выгодно продать!

– Циничный.

– О… Снова порются, смотри.

– Не хочу я на петухов смотреть.

– Чай будешь?

– Нет, поеду. Дела.

– Ну, бывай.

Покинув обиталище Фруева, Сергей уселся за руль и сразу позвонил на сотовый Аннусу. Абонент временно недоступен. Чертыхнувшись, Бянко прервал соединение. Гаденыш этот Анисим. Зачем Сергей ему сотовый покупал, если тот его всегда держит отключенным? И вообще, он занимается порученным делом, ведет наблюдение, пусть и ненужное, – или, вредитель, специально отключил связь, чтобы Сергей не мог его проконтролировать? Сидит, поди, козел, в кафе, мороженое жрет, кофе пьет или в гостях у кого-нибудь прохлаждается, только не выполняет задание. А скорее всего, этот павиан, бросив пост, опять у Нелли! Не тварь ли?

Бянко поехал к дому Горохова.

Аннуса на посту не было. Сомнений у Сергея не осталось – козлина снова с порочной миллионершей. Как он не понимает, что нельзя шутить такими вещами с «такими» людьми! Был бы муж Нелли простолюдин, тогда не так страшно – ну, застал бы их, избил бы Аннуса, прогнал жену, а так ведь всех жизни лишат: Нелли, Аннуса (его не жалко), лакеев – и его, Сергея, который совершенно ни при чем.

Журналист направился к подъезду. Сидевший на вахте сержант, узнав Сергея, замахал рукой – дверь в подъезд он не откроет.

Бянко попытался кричать:

– Мне очень надо!

Сержант показал ему от локтя.

– Что ты как ребенок? У меня черный там. Забрать надо.

Сержант замотал головой.

– Что? – не понял Сергей. – Не откроешь или черный не входил?

Сержант заорал, и Бянко услышал сквозь разделяющее их окно:

– Пошел вон!

Делать было нечего. Отвернувшись, Сергей в бессилье потоптался на крыльце и пошел к машине. Прямо как специально все – везде проблемы и неудачи. Может, его сглазили? Так бывает. Вроде делаешь все необходимое, а результат не получаешь, словно бабочка в прозрачное стекло бьешься.

И что теперь? Надо ехать к Азарову. Надо просить свидания с Волкашиным. Ни того, ни другого не видать бы никогда!

Усевшись в машину, Сергей извлек из кармана ай-фон, помедлив секунду, набрал на экране номер Азарова. Будь, что будет.

– Алло… Кто это? – Вениамин был недоволен.

Как говорят – перед смертью не надышишься. Откладывать разговор с Азаровым тоже нельзя. Если сегодня у Сергея нет никакой новой информации – это еще может сойти с рук, а завтра-послезавтра уже будет разнос. Хотя разнос мог быть и сегодня.