Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – гранд - Гай Орловский

Он подумал, буркнул:

– Это да, хороший ход… Но я не хочу быть вторым!

– Я это и не предлагал, – уточнил я. – Но если вторым у вас согласится Хродульф, Леофриг или Меревальд?

Он просиял:

– Тогда да!

– Тогда срочно начинайте консультации, – сказал я. – Пора кончать эту войну. Если сейчас не договориться, она разольется по всему королевству…

Он буркнул:

– Уже, мой лорд.

– Уже, – вздохнул я горько, – а теперь будет набирать силу. И обиды станут множиться и крепнуть. Сегодня вы только соперники, завтра станете лютыми врагами. И крови будет литься все больше и больше. Каждый будет готов умереть и весь мир погубить, но только не уступить сопернику.

Он сказал торопливо:

– Сэр Ричард! Я не настолько упрям. По крайней мере сейчас. Потом, когда меня доведут, да, попру, закусив удила, а сейчас я готов договариваться.

– Прекрасно!

– Только Хродульфа и Леофрига, – предупредил он, – я ненавижу, они на меня напали, сволочи, сразу же после того, как я на них напал. Это немыслимо и непростительно, а вот с Меревальдом я готов, вполне готов… Думаю, он согласился стать вторым.

– Уверены?

Он пояснил:

– При Фальстронге он все-таки вторым не был. Вторым был старший сын Роднерик, затем принц Марал, Эразм, даже внук Дуглас…

Я напомнил:

– А как вы думаете, с ним не захотят договориться Хродульф и Леофриг?..

Он вздрогнул, напрягся.

– Об этом как-то не подумал…

– А стоило бы, – заметил я мирно, – у них тоже есть что предложить. Например, то же самое насчет второго человека в королевстве. Плюс Хродульф подарит часть своих необъятных земель…

Хенгест зло ругнулся, тут же бросил взгляд на тихую мышастую эльфийку, стал меньше ростом и проблеял застенчиво:

– Прошу меня простить… леди…

Она, уже освоившись малость, царственно наклонила голову в обрамлении золотых волос, излучающих настоящий солнечный свет.

– Я все равно ничего не поняла…

Голосок ее прозвучал нежно и сладко, но без явного страха. Я вздохнул с облегчением, а Хенгест, не услышав неодобрения, расцвел, словно ему подарили перевязанного розовыми лентами слона.

– Наверное, – напомнил я, – гонцов нужно послать немедленно. Пока другие не послали.

Хенгест снова посерьезнел, отвратил взор от прекрасного существа ко мне, тяжело вздохнул.

– Сейчас же сделаю. Только… как бы это сказать…

– Что? – спросил я.

Он замялся, развел руками:

– У меня самая боеспособная дружина, больше всего побед, и вдруг я хочу вести подобные переговоры?..

– Но вы же хотите?

– Хочу, – сказал он сердито. – Но если мы сделаем так… я пошлю гонца насчет переговоров, но он скажет, что прибыл сэр Ричард Завоеватель, которого мы все так уважаем, так уважаем, что ну вот прям… а он настоятельно советует нам в интересах нашего королевства, о котором мы все-таки заботимся…

Я прервал:

– Понял вас, мой дорогой друг! Действуйте. От меня или не от меня, но эти переговоры нужно начинать как можно раньше. Страна еще не изнемогает от распрей, но это будет очень скоро. Лучше до этого не допустить, вам нужны богатые земли и здоровые сытые овцы… Ну, раз мы с вами выяснили этот важный момент, я поеду дальше.

Он спросил с хмурым подозрением:

– К Хродульфу? Или Леофригу?

Я удивился:

– Зачем?.. Я их вовсе не знаю. Навещу своего старого друга графа Меганвэйла, с которым мы так красиво захватывали среди темной ночи пограничную крепость турнедцев!

Он сразу посветлел, подозрительность улетучилась, проговорил подобревшим голосом:

– Этот военачальник… мудр. Он не влезает в наши распри. Правда, и армии у него почти нет. А то, что есть, сейчас топчется на южной окраине, что-то там пытается насчет турнедских земель, что не хотят выполнять условия по разделу Турнедо.

Я встал, он тут же вскочил, несмотря на громадный рост и вес, поклонился Изаэль.

Она поднялась медленно и царственно, милостиво опустила ресницы, но дальше все испортил я, попросту взял ее за плечи и вынес из шатра.

Задремавший было Бобик ринулся следом, едва не сбил нас с ног.

– Зайчик, – крикнул я. – Не подражай Бобику, не жри всякое… а то весь лагерь сожрешь!

Зайчик посмотрел оскорбленно, подошел и встал боком, отворачивая морду. Я все-таки обнял его и чмокнул в нос, а потом поднялся в седло и вздернул к себе Изаэль.

Хенгест переступал с ноги на ногу и шумно вздыхал, на мой взгляд, ему сейчас совсем начхать на все королевство.

Я вскинул руку в прощальном жесте.

– Увидимся!

Зайчик пошел в галоп, Изаэль тихонько повизгивала и начала дотошно расспрашивать, о чем мы говорили. Из всего сказанного она только и поняла, что мы оба разговаривали, на что я сказал нечто одобрительное насчет прогресса в понимании трудной судьбы человечества и отдельных людей.

Она затихла, довольная, а я вспоминал слова Хенгеста, что армии у Меганвэйла нет, а какой военачальник смирится с тем, что под его рукой нет солдат? И чем больше, тем лучше?..

Значит, Меганвэйл инстинктивно будет на моей стороне, когда я, желая счастья и благополучия Варт Генцу, восхочу для начала сделать самое простое: укрепить армию. А в нашем случае он поможет всеми фибрами для начала ее создать.

Сейчас те боевые отряды, из которых состояла армия Меганвэйла, разошлись по своим землям. В Варт Генце, как и во всех королевствах, феодалы приходят по зову короля каждый со своим войском и обозом.

Впрочем, они не просто разошлись, а упорно воюют друг против друга, защищая интересы каждый своего кандидата на королевский трон. Таким образом, единой армии нет, а если учесть, что, кроме трех больших, есть и множество мелких, что пользуются случаем, чтобы в сладкий период беззакония придушить и ограбить соседа, то картина совсем безрадостная…

И даже, мелькнула мысль, если трое, даже четверо, кандидатов договорятся, им еще нужно будет долго искоренять банды разбойничающих баронов, а достать их в неприступных замках очень непросто…

Граф Меганвэйл, как мне сообщили, временно находится в своем родовом замке. Направление нам дали, я пустил Зайчика вскачь, навстречу холодный ветер, а я существо уже сен-маринское, нежное; под копыта навстречу катит и катит туман, ветер не разгоняет его, а сбивает, как из сметаны масло, в плотные осязаемые комья.

Изаэль дрожит и пугливо косится по сторонам огромными глазищами, ей чудится, что вот уже мы на краю Мира, дальше ничего нет, а мы с разгону рухнем с обрыва к корням Мирового Дерева.

Конская сбруя блестит мельчайшими бисеринами влаги, я сам чувствовал, как покрываюсь водной пленкой, в которой еще и запах прелой земли, старых опавших листьев и почему-то горелых птичьих перьев.

Затем снова показались дома, огромная деревня, за нею – еще две, одинаковые квадраты полей, и вскоре Изаэль восторженно охнула, увидев гордое и прекрасное строение из коричневого камня, что возносится к небу неудержимо, словно растет, а две башенки по краям вообще чудо архитектуры, настолько все уравновешено, гармонично и прекрасно.

– Я даже не думала, – прощебетала она в диком изумлении, – что люди могут и что-то красивое…

– Люди? – удивился я. – Наверное, это все-таки пленные эльфы строили под плетями.

Она возмутилась:

– Пленные? Эльфы ни у кого никогда в плену не были. Это ты вот только меня хитростью захватил и мучаешь.

– Еще не то будет, – пообещал я.

– Совсем замучаешь?

– И это тоже, – подтвердил я. – Но пока я про замок… А что, мой дворец в Савуази хуже?

Она помотала головой.

– Я пробралась, прицепившись снизу к телеге, что везла убитых животных на вашу кухню, какие вы все-таки звери, разве же можно их убивать, таких милых, а оттуда сразу шмыгнула через прачечную!..

– Молодец, – похвалил я. – Но выезжали уже днем. Что, все забыла?

– Ничего я не забыла, – огрызнулась она. – Ты меня так придушивал, что я отдышалась только возле нашего Леса.

– Молодец, – одобрил я. – Уметь брехать искренне и глядя в глаза – это искусство доступно только женщинам и политикам.

– А со мной ты тоже политик?

– С тобой я любящий тебя мужчина, – ответил я гордо и подумал, что политик остается политиком всегда, это уже не выбить. – Теперь давай надвинем капюшон…

– Зачем? – полюбопытствовала она. – Или еще нужно прятаться?

– Ритуал, – вздохнул я. – У людей все на ритуалах. И чем человек сложнее, тем у него ритуалов и ограничений больше. И вообще я так люблю их ошарашивать, когда медленно так это, как театральный занавес, поднимаю край капюшона и смотрю не на тебя, а на их меняющиеся лица…

Я потянулся за рогом, но на воротах сверху замахали руками, створки начали раздвигаться широко и мощно, словно впускают целую армию.

Бобик вбежал, распугивая народ, и оглядел тут всех страшными горящими глазами: а ну, кто здесь будет бросать мне палку? С кем будем бегать наперегонки и красть из кухни мясо?