Читаем без скачивания Сталинград - Калинин Даниил Сергеевич

Спаренные пулеметы «троек» заговорили с дистанции пятьсот метров, практически одновременно с тем, как панцеры поравнялись с метками-целеуказателями. В пределах участка поражения огнем расчетов ПТР находятся сразу три машины, и это очень хорошо. Хотя, конечно, веры, что бронебои справятся сразу с тремя танками, у меня нет…

Между тем огонь открыли уже и с бронетранспортеров. Да уж, будет жарко, но все же и шансы есть…

Из-за поворота хода сообщения показался боец Усов, прервавший мои размышления:

– Передал приказ, товарищ старший лейтенант! Санинструктор Самсонова вместе с санитарами и бойцом Степановым забрали раненых и убыли в санпункт!

– Молодец, Сережа. Теперь набивай диски.

Ну, хотя бы одной заботой меньше…

Следя за наступающим на наши позиции врагом сквозь специально проделанное в бруствере окошко-бойницу, я с нарастающим волнением наблюдаю, как «ганомаги» неотрывно прут вслед за танками, уверенно приближаясь к отметке в двести метров. Словно бы мотопехота фрицев и не собирается покидать десантные отсеки машин! А ведь это в разы усложняет задачи роты: пять маневрирующих скорострельных «машингеверов» в бою, расчеты которых защищены броней, – это, как ни крути, серьезная сила. Обычно экипажи БТР не лезут в пекло, но сейчас нагло катят по пологому склону наверх – видно, поверили, что нет у нас артиллерии и иных средств борьбы с бронетехникой. Забыли, видать, уродцы, что их броня уязвима для обычных бронебойных пуль винтовочного калибра…

– Пулеметчики, слушай боевой приказ! Косоприцельный по десантным отсекам бронетранспортеров, нижней части брони – огонь!!!

Заряженный бронебойно-зажигательными пулями «дегтярев» находит свое место на бруствере. Ствол пулемета развернут в сторону наступающего справа БТР, и, поймав на прицел нижний, наклонный лист броневой стали, толщина которого составляет восемь миллиметров, я жму на спуск.

Отдача пулемета крепко тряхнула, отчего в голове взорвался болью очередной спазм, но я лишь крепче прижал приклад к плечу, перехватив его левой рукой, и вновь нажал на спуск. Светлячки трассеров уткнулись точно в бортовую броню, в ее нижний восьмимиллиметровый лист, но никакого пробития не последовало, лишь засверкали рикошеты. Твою же ж дивизию, пули Б-32 калибра 7,62 миллиметра ведь должны прошивать десять миллиметров брони за двести метров! Но, кажется, не имеют успеха и другие, бодро стреляющие по «ганомагам» расчеты, активно вступившие в бой…

– Пробитие винтовочной пулей достигается, если угол встречи по нормали составляет девяносто градусов. А тут имеет место быть рациональный, острый угол наклона броневых листов.

– Зараза! Что ж ты раньше молчал, умник?!

– А вы не спрашивали, уважаемый игрок.

Ответить я уже не успел. Густая очередь спаренного с танковым орудием «машингевера» ударила по брустверу совсем рядом и тут же потянулась строчкой в мою сторону, заставив залечь. Пули вспахали бруствер над головой, а сверху за шиворот посыпались земляные комья и пыль, заставив передернуть плечами. Как же неприятно!

– Сергей, за мной!

Сместившись со вторым номером метров на пять в сторону, я аккуратно высунулся, желая разведать обстановку. На удивление, наш огонь все же возымел свой положительный эффект: бронетранспортеры замедлили ход, а люки десантных отделений открылись, выпуская мотопехоту. Очевидно, экипажи «ганомагов» решили не искушать судьбу, приближаясь на расстояние, где огонь «дегтяревых» может быть более эффективен. И одновременно с этим прямо на моих глазах начал дергаться, теряя скорость, крайний от меня справа танк! Бронебои включились в схватку…

– Рота! По пехоте врага – огонь!!!

В очередной раз вскинув ДТ на бруствер, даю одну, вторую короткие очереди по фрицам, покидающим десантный отсек бронетранспортера в опасной близости от траншей. Рисковали фрицы, ждали легкой победы, забыли страх… И в результате подобрались слишком близко.

Пристрелочные трассы прошли мимо, но уже вторая очередь перехлестнула тело немца прямо в прыжке, отбросив его в сторону. Тут же я вновь залег, не желая давать возможность прицелиться вражеским пулеметчикам.

– Меняем позицию!

Вновь уводя за собой безропотного второго номера, я невольно задумался: как там дела у бронебоев? Справляются? Или нет? Ведут ли еще бой, и вообще, живы ли до сих пор?!

Глава 8

24 августа 1942 года

Декретное время: 9 часов 57 минут

Высота 97,7, правый фланг участка обороны сводной роты старшего лейтенанта Самсонова. Расчеты противотанковых ружей Дегтярева

Сержант Владимир Аксенов никогда не имел репутации первого парня на деревне, не мог он похвастаться ни явной боевитостью, ни особыми успехами с женщинами. Скромный, тихий, добросовестный – впрочем, как и многие ребята его поколения. Но командиры в учебном полку выделили его за счет сообразительности, добросовестности и ответственности. Да и товарищи отмечали, что стоит поручить Аксенову какую-то задачу, как он тут же меняется, словно становится другим человеком – собранным, целеустремленным, проявляющим несвойственную ему твердость в общении с сослуживцами… Сержантские лычки он получил как человек, способный выполнить поставленную перед ним задачу, причем делая все по-крестьянски обстоятельно и надежно.

Вот и сегодня, получив внятную, понятную боевую задачу от немного вредного, самоуверенного старшего лейтенанта, Владимир собирался выполнить ее так, как следует, со всей своей обстоятельностью, не обращая внимания на мелочи вроде той, что для обоих расчетов бой был первым и что предстояло схлестнуться с едва ли не самыми сильными немецкими панцерами. Более мощный и бронированный в панцерваффе, чем модернизованный Т-3, – это лишь довольно дефицитный танк Т-4. А ведь судьба могла и улыбнуться новичкам, свести их в первый раз с легкими чешскими Т-35 и Т-38 или с более ранней версией той же «тройки», у которой броня послабее. Но не повезло…

Хотя учеба в полку и была организована довольно толково, перед будущими бронебоями все же не раскрывали всей правды о реальных потерях расчетов ПТР в бою с вражеской бронетехникой. Но по некоторым недомолвкам, неосторожно брошенным фронтовиками-инструкторами фразам (а ведь из-за них последние могли снова отправиться на передовую) сержант догадывался, что воевать будет с сильным, тяжелым противником. И что его ПРТД – это далеко не то чудо-оружие, о котором так красноречиво распинались политработники. Что поделать, не принято было тогда давать объективную оценку преимуществам вражеской техники, ну и, наоборот, сильные стороны своей были порой переоценены…

Потому сейчас сержант приказал расчету Кирюхи Сидельникова, товарища еще по учебному полку, залечь и не отсвечивать, пока фашистские танки не приблизятся на дистанцию пистолетного выстрела. Аксенов ясно осознавал, что бой будет непростым, что очень важно получить преимущество хотя бы с первым, внезапным выстрелом, а потому расчетливо ждал, пока ближняя «тройка» приблизится на двести метров к ячейкам бронебоев. И лишь когда панцер поравнялся с выбранной им меткой, сержант негромко, но требовательно приказал:

– По ходовой ближней машины!

Водрузив на бруствер здоровенное длинноствольное бронебойное ружье (которое некоторые курсанты зло называли дубиной или кочергой), сержант практически мгновенно поймал в прицел ходовую «тройки». С двухсот метров бронемашина показалась не такой уж и опасной, но это было обманчивое ощущение…

Владимир выждал пару секунд, чтобы успел прицелиться и Кирюха, а после отрывисто скомандовал:

– Огонь!

Обе бронебойные пули Б-32 калибра 14,5 миллиметра, по табличным показателям пробивающие тридцать пять миллиметров брони с трехсот метров, попали в цель. Сидельников повредил один из нижних катков, а Аксенов попал выше – и, кажется, именно его удачный выстрел вызвал какую-то поломку в «тройке». Танк начал двигаться рывками, теряя скорость, внутри его что-то захрустело… Эх, вот если бы немец был повернут к расчетам правым бортом, где расположена горловина бензобака!