Читаем без скачивания Литературная Газета 6524 ( № 36 2015) - Литературка Литературная Газета

– В августе этого года мы проводили в последний путь замечательного актёра Анатолия Владимировича Семёнова, истинно мхатовского коренника, который жизнь отдал МХАТу. Как партнёр ваш во многих спектаклях он, безусловно, дорог вам, и особенно хочется говорить о вашем дуэте в спектакле «Униженные и оскорблённые». Вы играли супругов Ихменёвых, и ваша Анна Андреевна всегда покоряла зрителя высотой души, необъятностью материнского чувства. Не было спектакля, чтобы зрители сцен с вашим участием не выходили из зала в слезах, глубоко потрясёнными. Что даёт вам силы для такого удивительного проникновения в психологическую суть образа? И другая классическая роль в спектакле по Достоевскому «Монах и бесёнок», где вы играли Хохлакову. Что лично вам принесли эти работы?

– Это и есть то, ради чего мы живём в своей профессии. Классика – это глубина, такое углубление души нашей, которое помогает душевному росту личности. Моя работа в спектакле «Униженные и оскорблённые» – для меня символ материнства. Я больше всего на свете любила свою маму. Такой силы любви, которую подарил мне Господь и поселил в моей душе к маме, я никогда больше не испытывала. К мужчине – это другое чувство. Когда мы репетировали, я с готовностью принимала то, что требовала от меня Татьяна Васильевна, старалась показать всеобъемлющую и беззаветную силу любви. Я многие свои роли посвящала маме. Мой первый спектакль «Иркутская история», где я играла Вальку, мне давал полное ощущение (во второй части, где наступает трагедия) совпадения с мамой, я обнаруживала, что и хожу как мама, в пластике, во всех внешних проявлениях. «Униженные и оскорблённые». Всё в этом спектакле связано с мамой, я чувствую её присутствие внутри себя, и в том, как я воспринимаю музыку, и всех вокруг себя.

– В вашем личном репертуаре очень много ролей из классики. Помню первую вашу работу во МХАТе – Вышневскую в «Доходном месте» Островского. Как правило, новый исполнитель воспринимается настороженно, вы же озарили сцену каким-то тёплым светом. Это был потрясающий спектакль.

– Меня потрясающе приняли артисты – А.В. Семёнов, Л.В. Пушкарёва, Ю.В. Горобец, Н.В. Пеньков, Л.А. Кудрявцева, – старались помочь мне быстрее войти в спектакль. А какая чудная была молодёжь – Ю. Зыкова, Е. Катышева. А. Чубченко… Сейчас у меня пять спектаклей Островского, последняя премьера – «Банкрот». Играла Веру в «Обрыве» Гончарова, Елену в «Белой гвардии» Булгакова, Ольгу в «Трёх сёстрах» А. Чехова.

– Ольга в том удивительном спектакле наполняла его необъяснимой, божественной теплотой.

– Я считала, что Ольга хранит в себе свет Богородицы. Она покрывает теплом своей доброты всю землю, а в пьесе – она ведь мать для всех, любящая, охраняющая мать. Праздник Богородицы – один из самых великих праздников защиты России. Спектакль же не просто про любовь. Спектакль о России. Там присутствовал смысл бытия нашей Родины. Ольга несёт в себе символ Богородицы. Женское начало в ней велико: она не вышла замуж в силу обстоятельств. Её любовь к сёстрам и брату жертвенна. Я её очень люблю и надеюсь, что этот спектакль обязательно вернётся в репертуар.

– Мы живём сегодня в страшном, разорванном мире: войны, кровь, страдания. Наш театр стойко отстаивает высшие принципы гуманизма, стремится не позволять развитию тенденции на оскопление души человека, унижение его достоинства. И вы в этом – ведущая актриса театра.

– В этой связи вспомню работу Т.В. Дорониной над постановкой «Белой гвардии» Булгакова. Эта пьеса о разрушении нашей страны, об уничтожении народа. Там и ситуация сегодняшних дней прописана очень точно. Татьяна Васильевна ставила спектакль в 1991 году, практически впервые дала возможность зрителю встретиться с истинным Булгаковым без сокращений и купюр. Нам внушают, что наша Родина – Советский Союз – экономически оказалась несостоятельной, что перестройка была необходима. Это неправда. Откуда, скажите, в этой стране образовалось столько миллионеров? А сколько богатств и денег вывезено из страны? И всё-таки страна не погибла, она продолжает жить за счёт потенциала, наработанного нашей советской родиной.

Примеры можно множить. Страну намеренно уничтожали, но не смогли погубить. Она возрождается. И Булгаков писал об этом.

– В вас чувствуется сильный гражданский стержень. А надо ли актёру это? Нужно ли ему быть личностью и как представителю своей профессии обладать этим стержнем? Может быть, просто, как нас убеждают, быть лицедеем?

– Лицедейство – часть профессии, важная часть, но она не является главной. Одно лицедейство обрекает нас на жизнь без цели и смысла. Лицедейство – способность быть разным, быть необычным, но это никогда не заменит смысла настоящей жизни.

– Диапазон вашего репертуара раскидан до полюсов. С одной стороны, вы – горьковская актриса: Рашель «Васса Железнова», Варвара («Егор Булычёв и другие»), Анна («На дне»). Это особая стезя. Ваша Анна и по сей день остаётся главным потрясением спектакля, который идёт уже больше 15 лет. Почему у вас такая пронзительная Анна? Она же буквально выворачивает зрителю душу!

– Думаю, это находка режиссёра Валерия Беляковича. Спектакль у него космический. О главных проблемах бытия. Она – квинтэссенция борьбы на пороге жизни и смерти. Уходя, человек ничего не берёт из жизни. Анна готовится к уходу, страдает, боится. Белякович пластически вскрыл это, и музыкально, и духовно, что очень помогло мне.

– Когда вы играете в классических спектаклях и русской, и зарубежной драматургии, вы помещаете зрителя не только в проблемы внутренней жизни человека, но и даёте ему внешний образ, который гармонично вписывается в интерьер времени, эпохи, атмосферу той жизни, которую проживает ваша героиня. В пьесе Эйкбурна «Дверь в смежную комнату» вы английская современная леди. В современных постановках мы сплошь и рядом видим, что актёры утратили эту способность к перевоплощению. Что помогает вам вживаться в эпоху и соответствовать ей?

– Я выросла на примерах советского театра, тогда формировалась как актриса, и тот театр был на таком профессиональном уровне – Товстоногов, Эфрос, Равенских, Царёв, Гончаров… которого не может достигнуть современный театр. Мои педагоги учили нас, что каждый автор индивидуален. Актёр должен чувствовать всю атмосферы страны, в которой живёт. Когда на свой лад начинают выворачивать пьесу, театр несёт большие потери. Звук, оформление, костюмы, смыслы, заложенные автором пьесы в спектакле собираются воедино, актёр вкладывает туда своё сердце, и происходит чудо перевоплощения. Для меня это всегда чудо. Момент рождения этого чуда никогда ничем не заменишь.

– Вы воспитанница ГИТИСа, школа его много вольнее, не столь канонична, как школа, к примеру, Училища им. Щепкина. В своих работах вы проявляете образцы исконно русской классической актрисы. Вы работали в экспериментальных театрах, не чужды поиску новых, современных форм самовыражения. Сейчас на сцене МХАТа им. М. Горького у вас много ролей сатирического направления, вы выступаете как характерная, броская и непредсказуемая актриса. Достаточно назвать Алевтину в пьесе Юрия Полякова «Как боги», которую вы выбрали для бенефиса, или роль Эдиты в пьесе Ю. Полякова и С. Говорухина «Контрольный выстрел», на которую специально ходят зрители. Какие богатейшие артистические краски использованы вами для характеристики образа, какое изу­мительное, проникновенное исполнение русской народной песни! На глазах вздорная, избалованная, излишне раскованная женщина превращается в человека с такой высокой нежной душой, что начинает щемить сердце от переполняющих чувств.

– Я люблю комедийные роли. В институте же мне доставались в основном драматические героини. И однажды мы с Виктором Сухоруковым и Александром Юшиным (мои однокашники) показали отрывок по чеховским рассказам. Он удался. Я тогда ощутила огромное удовольствие от этой работы. Нас учили примечать в жизни нелепые ситуации, бытовые сценки, запоминать их. Привычка наблюдать мне помогла, когда я работала над образом своей героини в пьесе Ю. Полякова. Она выписана блестяще. И Татьяна Васильевна показала её не фарсово, а жизненно, из гущи нашего бытия, из жизни тех несчастных девиц, которые в поисках красивой жизни выстраиваются вдоль дорог, рвутся за границу, а потом – трагедии одна за другой.

– Сегодня театр позволяет себе быть пошлым, циничным, порой скабрёзным. Это убивает культуру, взращиваемую веками, оскорбляет зрителя. Вы считаете актёров ответственными за это?

– Ответственность – актёрская, гражданская, человеческая – обязана быть в театре. Жизнь состоит из многих качеств, и нельзя сводить всё к трагическому падению бомжей. Это путь разрушения, путь смерти.

– Вам предстоит второй круг бенефиса, когда будет готов спектакль по пьесе Алексея Дударева, крепкого драматурга, под названием «Люти».