Читаем без скачивания Практика в преисподней - Ольга Райская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я не успел… Не успел! Я бежал к комнате Анны так быстро, словно за мной гналась магическая свора. Как только склонился над ее кроватью, любимая посмотрела на меня, и улыбка чуть тронула родные губы. «Встретимся в лучшем мире…» — прошептала она, а потом ее глаза закрылись навеки. Я почти физически ощущал, как душа Анны кружит надо мной, прощается, а потом исчезает, оставляя наедине с моим горем. Да, я все еще мог чувствовать теми остатками души, что так снисходительно оставили гефы.
Я даже не мог предъявить претензии, что меня обманули, потому что настойка, которую получил в обмен на часть своей души, действительно бы помогла твоей матери. Но случилось то, что случилось. Жена умерла, а я потерял возможность когда-либо с ней соединиться, потому что искалеченные души не поднимаются ввысь, а вынуждены вечно ползать под ногами у живущих. Я стал предателем, не получив ничего взамен.
Поначалу меня охватило отчаянье. Я замкнулся в себе, упиваясь своим горем, но потом вдруг понял, что нужно просто отыскать тот храм и попытаться вернуть души, в том числе и свою собственную.
Как безумный, я кинулся на поиски, перевернув гору древних свитков, обследовав все известные мне подпространства. С каждым днем жизнь все больше утекала из моего тела, потому что искалеченная душа больше не могла удержать ее. Но я не останавливался и продолжал поиски. Кавецкого с момента нашей роковой встречи я больше не видел. Он словно прятался от меня, избегая нашей встречи. Да и не было в ней никакого смысла, потому что Кшиштоф — не единственная магическая пешка на поле иных. Очень многие маги замешаны в предательстве человечества.
И я искал, и я нашел. Второй, и пожалуй, главной моей ошибкой стало то, что, не зная кому могу довериться, в Храм гефов направился один. Меня ждали, поэтому я так легко попал внутрь. А дальше последовало новое предложение: обменять отданную часть моей души на… сына! Я не мог так поступить и продолжал бороться с собой, с искушениями, под самыми страшными пытками.
Но однажды, когда в очередной раз ничего от меня не добившись, турроны бросили меня в крошечную подземную камеру, где невозможно было даже выпрямиться в полный рост, пришла она — Анна. Жена протягивала ко мне руки и звала, звала… А я тянулся к ней всем сердцем, всеми остатками души, и лишь долг перед тобой удерживал меня в этом мире. Я сказал ей, что не предам тебя, как уже предал наши чувства. «Он молод и силен, Марсий. Вест справится со всем, что выпадет на его долю, а ты нужен мне», — тихо, словно прошелестев, сказала Анна и исчезла.
Через несколько часов я предал и тебя, сын мой. Я дал магическую клятву соеденить тебя с Франой Кавецкой, не разглашать того, что от меня потребовали и не открывать местоположения Храма. Зачем бесполым гефам потребовалось бракосочетание магов? Ответа на этот вопрос я не знаю. Теперь лишь тебе дано это выяснить.
Письмо я пишу сразу по возвращению домой. Как только ты принесешь магическую клятву, согласившись вступить в брак, моя душа вновь станет целой. Мой жизненный путь окончен, как и окончена моя магическая клятва. От твоей клятвы, прости, освободить не смогу, потому что сейчас все еще связан клятвой, а потом перестану существовать в том состоянии, в котором мог сделать это. Но в одном из свитков Элазара я прочел следующее: «Не бывает обстоятельств, которые выше нас, бывают лишь моменты, когда мы проявляем недостаточно усердия». И знаешь, сын, я проявил недостаточно усердия. Теперь вся надежда на тебя. Я верю в тебя, ты справишься и найдешь выход.
Карту я начертил еще до того, как отправился в Храм. Оставляю ее тебе в надежде, что ты распорядишься ею во благо. Не доверяй никому, будь осторожен и знай, что, несмотря ни что, я все же любил тебя.
Прощай, сын.
Марсий Кремер.
Что ж, надежды не оправдались, но ситуация несколько прояснилась. Сильвестр еще раз проверил тайник, а потом, спрятав послание с того света во внутренний карман куртки, покинул родовой склеп Кремеров.
Болезнь началась давно, покрывая гнойниками внутренности магического сообщества, и лишь сейчас прорвалась наружу уродливой и страшной войной.
* * *
Фонтей Элазар уже час внимательно изучал наследие моего куратора, а мы сидели на диване и изо всех сил пытались не отсвечивать. Ладно-ладно! Это я старалась не отсвечивать. Даже дышать старалась через раз, а вот Сильвестр вольготно развалился на своей половине и спокойно пил кофе.
А самое обидное в создавшейся ситуации было то, что меня никто не торопился посвящать в тайны письма Кремера-старшего. Между прочим, я лицо совсем не постороннее! И вообще, это я узнала, что у них из-под носа чашу сперли! Обидно, знаете ли. Ты им тайны на тарелочке, а они?
— Первый храм гефов, — задумчиво почесал подбородок дед. — Не думал я, что он все еще существует. Его еще при извержении Везувия накрыло. Значит, не до конца…
— Я отправлюсь туда, — Сильвестр отставил чашку и весь подобрался.
— Письмо-то читал? — на физиономии Элазара появилась фирменная ухмылочка.
— Читал.
— Плохо читал! Схватили твоего отца, как только он до храма добрался. Значит, там уже поработали падшие маги. Марсий тебе дельный совет дал — осторожность и еще раз осторожность!
— А если проверить Кавецкого?
— Ты его лично сегодня утром проверял. Да и не похож он на идиота. Наверняка, сразу после совета залег на дно, — ответил Фонтей.
Все же его вечные подколки меня лично бесят! Нельзя прямо сказать, что ты задумал? Обязательно надо глумиться? А Элазар точно что-то задумал, я его успела изучить хорошо. А Сильвестра было жаль, он-то к чародею со всем уважением.
— Дед, хорош волну гнать. Выкладывай! — буркнула я и встала с дивана, чтобы отойти к окну. Не могу я так близко к Кремеру сидеть, волноваться начинаю, и, как следствие — плохо соображать.
— Нет у меня пока никаких соображений. Не-е-ет! — неужели я ошиблась? Нет, уголки губ Элазара дернулись вверх. Темнит, зараза магическая! И я, вперив
