Читаем без скачивания Призрак с Вороньего холма. Ужин с аристократом - Андрей Анисимов

– Оттуда вы меня, Зиночка, знаете? – Улыбнулся Нелидов.

– Мы с вашей Линой еще в школе вместе учились. Я к вам домой несколько раз приходила. Разве вы меня не помните? У меня еще розовый бант был.

– Наверное, ты сильно изменилась, девочка. – Ответил Нелидов.

– Как насчет сока?

– Нет, спасибо…

– А ваш сосед?

Рогов тоже отказался. Стюардесса покатила тележку дальше.

– Не помню я эту девочку, хоть убей.

– Сильно изменилась, значит, и банта у нее нет.

Нелидов вздохнул:

– Время быстро бежит. Особенно у нас, у стариков…

– Да, время вообще странная вещь… Трудно представить – час назад мы дома, через полтора часа в Москве, а еще через три-четыре вы в Лондоне… Фантастика.

– И не только в Лондоне. К ночи уже в Сванси у Голенева.

– Точно. Вы же сегодня Олега увидите. Привет ему от всех нас. Скажите, что мы все его помним и ждем.

– Передам, не сомневайся.

– И поздравьте от нас с его праздником. Крепкий он мужик. Задумал построить завод другу – построил. Задумал выучить детей за границей – выучил. А вот личного счастья нет.

– Почему? – Возразил Нелидов: – Мака очень интересная женщина. Я думаю, мало кому из мужчин повезло иметь рядом такую спутницу.

– Я знаю, что она вам нравится. А мы, афганцы, ее не очень жалуем. У меня остался на сердце один эпизод, до сих пор камнем лежит. Надо бы рассказать Олегу, да все не хотелось портить ему песню.

– О том, что она ему с попом изменяет? Я это тоже знаю. Но Маку не виню. Ты попробуй поставь себя на ее место. Голенев жениться на ней не хочет, уже много лет живет далеко. Ну, ездит она к нему, но это же не семья. А женщина молодая, интересная.

– Речь не об этом.

– Тогда о чем?

– Это было давно. Помните, когда у Мони Корзона внучку похитили? – И Рогов рассказал Нелидову о встрече Маки с бандитом Вахтангом Самонидзе. Рассказ закончил словами: – Я долго думал… Если предположить, что люди Жвания за спиной Олега с ней что-то прокручивали, само собой напрашивается, тут предательством пахнет.

– Я уверен, что сухумский авторитет искал, как нажать на Голенева, чтобы свои игровые автоматы везде расставить. Вот и Маку прощупывал.

– А если нет? Вдруг Мака с похищением девочки как-то связана?

– Сказал бы Олегу, он бы разобрался.

– Тогда у него друг на родине погиб. Не до того было. А сейчас вы все-таки расскажите ему эту историю. Он же с ней не только спит. У вас вон какие общие дела. Подумайте об этом.

– Подумаю. – Пообещал Нелидов. У него тоже несколько раз возникали сомнения в отношении честности Маки как партнера. Лично к ним с Голеневым это не относилась. Но с другими она шельмовала часто. Алексей Михайлович тяжело вздохнул:

– Ладно, хоть и не охота портить ему праздник, но рассказать придется.

Стюардесса попросила занять места и пристегнуться. От резкого снижения у обоих заложило уши. Но посадку пилот совершил мягкую. Пассажиры едва почувствовали, как шасси коснулись бетонной полосы. После приземления их довольно долго томили. Наконец, народ двинул к выходу. Нелидов не очень верил, что Мака подгонит машину прямо к самолету, но, спускаясь с трапа, все же огляделся. Кроме “Жигулей” с атрибутикой милиции ничего не увидел. Но когда они проходили мимо милицейских “Жигулей”, из них выскочил молодой голубоглазый сержант и, козырнув путешественникам, спросил:

– Алексей Михайлович Нелидов?

– Да, это я.

– Садитесь в машину.

– Мы арестованы? – Поинтересовался Нелидов.

Сержант застенчиво улыбнулся:

– Что вы? Сама Мака Игоревна велела вас встретить и доставить в Шереметьево.

– Ну, Если сама Мака Игоревна… – Понимающе закивал Нелидов и шагнул к машине. Но Рогов его остановил:

– Не спешите, Алексей Михайлович, – и обратился к милиционеру: – Можно ваши документы?

– Пожалуйста. – И голубоглазый страж порядка протянул Рогову удостоверения сержанта дорожно-постовой службы. Анатолий внимательно его рассмотрел, но подделки не обнаружил. Сержант спрятал удостоверение в карман и распахнул пассажирам дверцу. Они уселись на заднее сидение, и водитель лихо газанул с места. Через минуту они без проблем выкатили за территорию аэродрома и повернули к Москве. На трассе сержант вдавил педаль газа в пол. Стрелка спидометра задрожала на отметке сто семьдесят километров.

– Мы случаем не взлетим? – Спросил Рогов.

– Не волнуйтесь. – Успокоил сержант пассажиров: – У моей машины спецдвижок, а грамотно ездить нашему брату положено по службе.

– Мы никуда не опаздываем, – проворчал Нелидов. В мастерстве водителя он не сомневался, но к отечественному автопрому относился с опаской.

– Пока не опаздываете. Здесь свободно, а к Московской кольцевой подрулим в час пик. Там не знаю, как пойдет. Так что запас времени не помешает. – Рассудил водитель, обгоняя очередную машину. Но они оказались не самыми быстрыми на этой скоростной трассе. “Шевроле” дорожно-постовой службы, мигая спецсигналами, нагнал их “Жигули”, некоторое время летел по соседней полосе рядом, затем в иномарке открылось окно и из него высунулась рука с милицейским жезлом.

– Чего им надо? – Буркнул водитель, сбавляя скорость. Метров через триста он сумел притормозить у обочины. Сине-белая иномарка остановились перед ними.

– Сейчас разберемся. – Заверил голубоглазый сержант и, вытащив документы, направился к коллегам. Те раскрыли ему заднюю дверцу. Сержант сел в машину, дверца захлопнулась, и “Шевроле” рванул с места, бешено набирая скорость.

– Вон из машины! – Крикнул Рогов и пихнул Нелидова к дверце. Алексей Михайлович успел заметить побледневшее лицо афганца, и раздался взрыв.

Через несколько минут на ближайшем посту ДПС узнали о происшествии. Вскоре к месту взрыва прибыл пожарный расчет, отряд спасателей и следственная бригада. Но тушить и спасать было уже нечего. От “Жигулей” остался почерневший остов, а по останкам двух пассажиров невозможно было определить даже их пол. По факту подрыва было возбуждено уголовное дело, а ночью в программе “Дорожный патруль” диктор сообщил, что на сорок втором километре трассы Москва – Домодедово взорвана машина, скорей всего, дорожно-постовой службы. По версии следствия, преступники свели счеты с сотрудниками милиции. И это не единственное криминальное событие на этой трассе, связанное с сотрудниками внутренних дел. На двадцать седьмом километре неизвестный сбил сержанта дорожно-постовой службы Александра Булочкина, который от полученных травм скончался на месте. Водитель, совершивший наезд, с места происшествия скрылся. Далее диктор просил свидетелей происшествия срочно откликнуться и помочь следствию, а на экране высветились цифры телефона, по которому это и следовало делать.

Вера, как всегда, проснулась рано. Павел еще спал, а она уже хлопотала на кухне. Последний год женщина в производстве мужа участвовала мало. Кооператив превратился в акционерное общество и разросся. К лесопилке добавилась маленькая фабрика по изготовлению новомодных окон-пакетов и балконных дверей. Павел набрал работников и сделал своим заместителем Дениса Мамонова – брата Богдана Мамонова, авторитета по кличке Мамон, погибшего от рук Кащеева. Когда Павел с Верой только начинали дело, Богдан Мамонов взял их под свою “крышу”. Его конкуренту Кащееву это не понравилось. Геннадий Кащеев решил начать войну с Богданом и местом первой битвы выбрал лесопилку Павла. Шестерки Кащеева ворвались в лесопилку и избили кооператора до полусмерти. Затем подъехали люди Мамона. Но их уже ждала засада боевиков Кощеева. В бойне чудом уцелел брат Мамона, Денис. Пока шла перестрелка, он вынес Павла из лесопилки и спрятал у себя дома. Чем и спас ему жизнь. В благодарность кооператор взял Дениса к себе в напарники, и они бок о бок проработали много лет.

Теперь под началом Павла и Дениса трудились восемнадцать человек. Вера подключалась в помощь лишь в случаях аврала или массовых летних отпусков. У большинства работников имелись подсобные хозяйства. В середине июля созревала ягода, и они консервировали урожай впрок. Но сейчас только начинался июнь, и в ее помощи муж не нуждался. Вере хватало женских забот у себя дома и на Вороньем холме. Жилище Олега Голенева она посещала несколько раз в неделю, приглядывая зимой за системами отопления и водопровода, летом за приусадебным участком. Содержать флору Голенева в полном порядке ей было не в тягость. И не только потому, что уход за садом и коттеджем зять щедро оплачивал, а по генетической крестьянской привязке к земле.

Завтрак она приготовила, на стол накрыла. Можно было будить Павла. Но Вера посмотрела на часы и тревожить мужа не стала. Он имел право поспать еще полчаса. Она вынесла мусорное ведро на улицу и на обратном пути заглянула в почтовый ящик. Обнаружив конверт, вынула его и поднялась к себе в квартиру. Сполоснув руки, надела очки и уселась в кресло. По форме конверта сразу догадалась, что письмо заграничное. Такие письма теперь часто приходили к ним из Англии. Раз в две недели обязательно присылал письмо Олег. Но писали и приемные внуки. Чаще других это делал Леня. Вера с Павлом знали, что Ленька самый хулиганистый из ребят, но любили его больше всех. Парень, несмотря на свое озорство, душу имел добрую, и про них никогда не забывал. И сегодняшнее послание оказалось от Лени. Развернув листок, Вера непроизвольно улыбнулась. Почерк Ленька имел такой же задиристый, как и был сам. Но по мере прочтения улыбка с лица Веры исчезла. Она несколько раз перечитала текст, спрятала письмо обратно в конверт и продолжала сидеть, неподвижно сложив руки. Павел проснулся и по дороге в ванную обнаружил жену с покрасневшими от слез глазами.