Читаем без скачивания ПТУшник 2 - Иннокентий Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только, спуститься все равно придется, наверняка, что и те, и другие решат, что я ушел в подъезд. Этот, в котором я стою, точно проверят до самого чердака.
А чего мне прятаться? Совесть моя кристально чиста, во всяком случае, по отношению именно к ним.
Хорошо бы услышать, о чем хотят переговорить со мной бывшие компаньоны по нашему нелегкому бизнесу.
Может, ничего такого особенного?
Глава 6
СНОВА ВОЮЮ НА РИМСКОГО-КОРСАКОВА
Поэтому я еще раз просматриваю книги в своей сумке, нахожу последнюю из трофейных и быстро перелистываю именно ее. Ищу какие-то знаки, по которым конкуренты могут опознать свою собственность, ничего не вижу, но, решаю все же не рисковать с ней, даже знакомая обложка возбудит мужиков еще сильнее, начнут с удвоенной силой требовать возмещения.
Поэтому оставляю книгу лежать на чердаке, выдернув и вставив обратно для этого один из дверных штырей.
Сто процентов, что они ее узнают, тогда начнут горячо доказывать, что это их собственность, что книга принадлежала раньше им.
А зачем мне это нужно? Давать лишние козыри и поводы?
Совсем не нужно, лишние крики и еще более испорченные отношения с известными на толкучке людьми. Авторитета они здесь никакого особого не имеют, только и я, в своем еще юном возрасте, его тоже не имею.
Да и вообще, эта толпа во дворе еще не сплотилась в устойчивое сообщество, хотя, задатки к этому уже имеются. Разгоняют ее часто, очень уж тут место удобное для облавы, соседнее отделение милиции квартирует на проспекте Декабристов, в пятистах метрах от народно собрания активных спекулянтов.
Да, умело большевики приписали к своим соратникам обычных дворян, никоим образом не задумывавшихся о союзе с трудовым крестьянством и передовым пролетариатом. Нашли себе союзников и предтечей, эту мантру про то, кто кого там разбудил, я усердно учил еще в школе.
Если только я авторитет заработал у самих конкурентов, когда они разглядели пострадавшую голову своего гопника.
После этого я выглядываю в окно, вижу, как немного растерянно топчутся около Вагифа мои конкуренты, рассчитывающие сразу же встретить меня, быстро спускаюсь вниз, открываю дверь и встаю на свое торговое место, не спеша вытаскивать книги из сумки.
Стоило бы спровоцировать мужиков на какие-то действия, чтобы проверить, чем мне это лично угрожает по максимуму.
Дрын ставлю себе за спину, как бы со значением, тем более, мужики уже хорошо знакомы с последствиями его работы на своем знакомом пацане.
Увидев меня, выскочившего с невозмутимым видом из подъезда и не обращающего на них внимания, оба мужика зримо обрадовались, сразу приступили ко мне с суровыми, как им кажется, лицами.
Правда, по врожденной интеллигентности, сначала поздоровались с потенциальным похитителем своей собственности:
— Добрый день. Мы хотим обсудить вопрос о компенсации за наши книги.
— Добрый то он добрый, только, далеко не всем, — солидно отвечаю я, — Какие еще книги?
Чего мне переживать? Так я показываю всем своим видом, хотя, понимаю, что не только от конкурентов я разжился брошенным товаром. Впрочем, сержант только книги мог разглядеть, все остальное уже я спрятал в пакете до того самого напряженного момента погони.
Так что, что там лежало на земле и что я еще забрал — одному Богу известно.
Ну и соседям по дому еще, только, что там кто рассмотрел и кому из местных торгашей рассказал — тоже мне не угадать.
Поэтому, и четких претензий не должно больше иметься в мой адрес, только от мужиков-конкурентов. А они могут узнать этот момент только от милиции, если вступили с ними в какие-то отношения, значит — стучат милиции.
Что очень не одобряется остальными торгашами в принципе, хотя, каждый спекулянт оказался бы не против завести такие особые, доверительные отношения с нашими контролирующими органами.
Мужики оба разные, один совсем интель, второй понаглее, вот он и пытается наезжать:
— Забрал наши книги — верни их пожалуйста!
— И что, ты мне даже спасибо скажешь? За то, что сохранил их для тебя? — подпускаю я язвительности в голос, — А откуда ты знаешь, что их якобы я забрал? Тебя же в этот момент в автобус паковали? Может, тебе менты рассказали об этом? А ты им что рассказал про нас всех взамен? — и я обвожу руками весь двор, внимательно прислушивающийся к моим словам.
Сразу же ставлю под сомнение слова мужиков, хотя, они эти сведения могли получить не только от ментов, а просто от всех свидетелей.
Ну, пусть тогда сошлются на этих свидетелей, пусть назовут, кто они такие, тогда и разговор пойдет по-другому.
Только, кажется, не догадались они придумать ничего заранее и поэтому молчат вдвоем.
— Так что, если есть свидетели, пусть приходят и рассказывают, что они видели. А если нет, или по ментовским сводкам информация получена, тогда — идите на хрен! На хутор бабочек гонять! — жестко подвожу я мужиков к одному из двух вариантов.
Или попытаться мне морду набить и забрать книги, или просто уйти, собираясь отомстить потом, с помощью звонка теперь знакомому оперуполномоченному. Или горящему местью соседу.
Один сразу сдулся, понимая справедливость моих слов, второй попробовал было уцепиться за мою сумку, только я отступил и положил руку на дрын. Показываю, что следующим на скорой помощи зашивать будут именно его.
Оно понятно, что мужики интеллигентные, не быки какие-нибудь, наезжать не умеют и даже не знают, что это такое.
— Вах, есть, что сказать — говорите? Если нет, уходите! — эта поддержка от соседа-азербайджанца мне очень помогла морально, уж он то чувствует, за кем правда.
За его помощником в нелегкой спекулянтской жизни, вот она за кем сейчас однозначно.
Я предусмотрительно не стал развивать такой не очень понятный моральный аспект с тем, что книги остались лежать на земле и брошены с испугу.
Значит, они — ничьи!
Это по всем понятиям. Бери, кто хочет, тут ничего предъявлять не положено. Хочешь предъявить — имей силу, чтобы сделать это со всем внушением.
Только, если бы их забрали менты, никто бы и слова не сказал. Или, если бы я оказался здоровенным жлобом весом в сто двадцать, а лучше, в сто сорок килограммов.
Пока я не очень крупный подросток, такие варианты я буду встречать гораздо чаще, чем хотел бы.
Сейчас торговый народ с любопытством прислушивается к нашим прениям, не стараясь особенно влезать в чужие дела, только Вагиф четко обозначил свою позицию.
Книги я не достаю из сумки, незачем провоцировать мужиков и
