Читаем без скачивания Миф Коко Банча - Анна Данилова

Быстрые и глупые мысли мешали ей сосредоточиться и подготовиться к разговору с мужем. Что она ему скажет? Сразу перейдет к делу и попросит о разводе или же сначала объяснит свой поступок и попросит прощения? Ведь он ее муж, и между ними никогда не было серьезных ссор. Она не может вот так просто бросить ему в лицо, что она его больше не любит или что-нибудь в этом роде. Человек, который не знает, что такое любовь, не может говорить о ней, словно он ее уже испытал. Любовь в ее представлении была сильным чувством, и никакие Амфиараи не смогли бы убить ее одним лишь выстрелом своих нахальных зеленых глаз. Значит, те чувства, на которых держался их брак (во всяком случае, те, которые имели отношение к Рите), нельзя было назвать любовью. Но такого уж сильного чувства, ради которого она посмела бы сделать несчастным Оскара, развалив семью, она тоже не испытывала. Тогда куда же она едет? И зачем? Да она же просто бежит от этого грека во все тяжкие, и, если Оскар окажется дома, она бросится к нему в ноги и будет вымаливать прощение, попросится обратно. Вот зачем она сейчас в этой машине. И черт бы побрал эту сумку с ключами и деньгами, тем более что денег-то там всего ничего: пятьсот рублей и сто долларов. Даже паспорта нет.

Если бы ей когда-нибудь сказали, что такая история произойдет с ней, она бы ни за что не поверила. Уж слишком долго Оскар приучал ее к порядку во всем: в вещах, мыслях и даже чувствах. Это вносило в жизнь размеренность и уверенность. Так было проще жить. И вдруг это животное чувство, это дикое желание незнакомого мужчины, это торопливое и бурное совокупление… Она наблюдала нечто подобное у Оскара, когда он набрасывался на нее и даже рычал, срывая с нее одежду. Но это ведь был Оскар, ее муж, которому многое было позволено. К тому же он любит ее, и всегда любил, и, быть может, именно поэтому он ведет себя с ней настолько раскованно, не скрывая своих чувств и желаний. Даже проститутки, вдруг подумалось ей, не ведут себя так распущенно, как повела себя она. Они просто делают свою работу, чаще всего не испытывая никакого удовольствия, но получая за это деньги. Отношения проститутки с мужчиной просты и понятны, а как понять то, что случилось с ней, с Ритой? Или это и есть самое что ни на есть падение?! Мало того, что она отдалась незнакомому мужчине на лоджии в чужой квартире под храп подвыпившей хозяйки и плеск комнатных рыбок, так она же еще и сбежала, а сбежав, не удовлетворилась одним днем полной свободы, а провела в постели с Амфиараем целую неделю! Затем позволила ему подарить ей безумно дорогие драгоценности, словно продавая себя ему целиком и полностью. Кроме того, она все эти дни пила вино и курила какие-то маленькие тонкие сигареты, от которых ее потом тошнило.

– Приехали, – донеслось до нее откуда-то издалека.

Она очнулась, когда узнала свой двор, дом…

– Ты подождешь меня в машине?

– Ты пойди, поднимись, если он дома, поговори с ним. Ничего не бойся, объясни, что хочешь развода. Если же его дома не окажется, сразу возвращайся, я буду тебя ждать минут пять. В случае, если тебя долго не будет, я пойму, что у вас там семейная сцена, и съезжу на заправку, у меня масло кончается. Сигарет куплю, минералки… Тебе сок взять?

Сок! Вот тоже мне проявление заботы! Какой сок, когда тут такое…

– Мне все равно. Зря я сумку оставила…

Она вышла из машины и почти бегом бросилась к подъезду. По дороге ее шатнуло, и она чуть не сбила с ног парня, того самого, который вот уже полгода как ходит за ней по пятам. Влюбленный подросток – что может быть печальнее? До самой своей двери она думала об этом мальчике, представляя его подглядывающим за ее окнами в полевой бинокль. Думала даже о рыжей кошке, которую встретила возле лифта, с раздувшимся животом: должно быть, он набит крохотными, мокрыми, горячими рыжими котятами… Думала о чем угодно, только не о том, что ожидает ее за дверью.

Остановилась, перевела дух и позвонила.

Она не ожидала, что дверь так быстро откроется и она увидит Оскара.

Он тоже, казалось, остолбенел. Осунувшееся лицо со следами бессонных ночей, страдальческий взгляд и поднятые в удивлении брови. Это был уже другой Оскар.

– Мне надо с тобой поговорить. Пустишь? – Она старалась держаться и не раскисать.

– Проходи… Я рад, что ты жива и что с тобой ничего не сделали.

Она прошла сразу в комнату, села в кресло и сжала пальцами подлокотники.

– А что со мной могли сделать? – спросила она, понимая, что должна была не так начать разговор. – Что ты имеешь в виду?

В ее тоне чувствовалась агрессия, направленная на всех, в том числе и на себя, даже в первую очередь на себя.

– Твой новый друг…

Великодушный Оскар употребил самое безобидное определение, какое только можно было применить к сопернику.

– … опасный человек, и ты должна об этом знать. Он связан с порнобизнесом…

Какая гадость!

– Ты ничего о нем не знаешь.

– Возможно, но ты поговори с Ащепковым, он сам тебе расскажет, чем занимается Амфиарай.

– Оскар, меня не интересует, чем занимается Амфиарай. В наше время многие добывают деньги сомнительным путем. Вот ты, например… Я и понятия не имела, что ты торгуешь наркотиками!

Это был удар ниже пояса, к которому Оскар не был готов.

– Кто тебе это сказал?

– Догадайся…

– Все это ложь. У меня практика…

– Это ты лжешь. Оскар, я пришла не для того, чтобы ругаться. По-моему, все предельно ясно. Я совершила преступление, ушла с другим, даже не предупредив тебя. Согласна, я вела себя, как последняя… Прости меня.

Она говорила это, не поднимая головы и не зная, что последует за ее словами. И тут Оскар, который все эти дни только и мечтал о встрече с ней, неожиданно для самого себя заговорил с ней незнакомым ей языком: применяя сложный и хлесткий русский мат, он высказал ей все, что накопилось у него в душе, тоже нисколько не задумываясь о последствиях. Суть его невероятно длинной и грубой тирады сводилась к следующему: ты неделю провела в постели с другим и теперь еще посмела прийти сюда, ко мне, к своему мужу, чтобы просить прощения? Что такого с тобой проделывал этот грек, что ты променяла мои ласки на его? Или тебе было мало денег? Весь цинизм, заложенный самой природой в каждом мужчине по отношению к женщине, как к существу, призванному удовлетворять его половой инстинкт, уязвленный Оскар выплеснул на голову своей неверной жены. Даже понимание того, что каждое слово, произнесенное им в запальчивости и злости, все ближе и ближе подводит к полному разрыву (чего он не хотел и, представляя себе их встречу, все же надеялся вернуть Риту), все равно не спасало. Оскар уже не мог остановиться. Он бросился на Риту, сорвал с нее плащ и, не владея собой, принялся стаскивать с нее платье, то самое, в котором он видел ее последний раз и которое теперь казалось ему оскверненным, грязным, носящим на себе следы и запахи другого мужчины. Но шелк был прочным, он разорвал лишь прозрачные оборки, в клочья… Звук расстегиваемого замка на спине привел обезумевшую от страха Риту в чувство. Этот звук был из другого мира, из мира Амфиарая. Это он расстегивал это платье там, на лоджии у Ащепковых. И если сейчас Оскар попробует хотя бы дотронуться до нее пальцем, она не выдержит этого.

Они боролись на полу, Оскар безуспешно пытался уложить ее на живот с тем, чтобы расстегнуть «молнию» и содрать, как старую и грязную кожу, это ставшее ему ненавистным платье. Словно это оно изменило ему с Амфиараем, а не извивающаяся под ним женщина. Когда же ему это удалось и платье осталось у него в руках, Рита выскользнула из-под него и бросилась к двери. И уже там, в полуразорванном белье, белая и дрожащая, она, вцепившись руками в косяк и едва держась на ногах, выкрикнула ему в лицо:

– Никогда, слышишь, никогда больше ты не прикоснешься ко мне! Я ненавижу тебя! Ненавижу твои руки, твои губы, твой живот, твое тело… Ты превратил мою жизнь в один сплошной медицинский половой акт, от которого мне даже негде было спрятаться! Ты сделал все, чтобы мои родители позволили тебе забрать меня к себе, глупую, ничего не понимающую девчонку, которая только и годилась для того, чтобы ложиться под тебя всякий раз, когда ты этого захочешь. А я никогда, слышишь, никогда этого не хотела! И я только терпела, молчала, потому что у меня не было другого выхода. Ты же купил меня, как теперь меня собирается купить этот проклятый грек. Но я выйду за него замуж, потому что он хотя бы богат, баснословно богат и не любит меня, в отличие от тебя. Скоро, очень скоро, когда он ко мне остынет и у него появится другая женщина, я буду предоставлена сама себе. У меня начнется новая жизнь. Я буду путешествовать, посмотрю мир, я попробую заняться чем-нибудь и даже постараюсь вылечиться от бесплодия где-нибудь за границей, чтобы родить ребенка. Да мне никто не нужен: ни ты, ни он! Я устала от вас. Но если с Амфиараем я хотя бы испытала свой первый оргазм и последующие, раскрывшие мне глаза на природу физической любви, то с тобой у меня не было ничего! Я понимаю, тебе больно это слышать, но это правда. Я и сама не понимаю, как же смогла столько лет прожить с человеком, с которым меня не связывает ничего, кроме прямой финансовой зависимости. Сколько ты заплатил моей маме, которая так легко избавилась от своей ненаглядной дочурки, продав ее доброму доктору? Я ведь знаю ее, она своего не упустит… Тысячу долларов? Две тысячи долларов? Или все десять? Сколько я стою? Не подходи ко мне! – завизжала она и вся подобралась, словно медленно приближающийся к ней Оскар держал в руке нож. – Не подходи, я ударю… Я не могу тебя видеть! А-а-а…