Читаем без скачивания Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

— Я — гибрид. Моя мать только наполовину григстанка. Она родилась от человеческой женщины. Она была падшей. А, когда отец узнал о моём рождении, сказал, что ребёнок его крови не смеет даже приближаться к такой, как она. Он увёз меня. Но у меня плохая кровь, — жалобно прозвучавшее признание для самой чудовищно унизительно. Подобное откровение далось с огромным трудом. Слишком позорно для благородной девушки, какой растили Силион. Братья, скорее всего, не раз попрекали низким происхождением. Возможно, именно поэтому и обошлись столь жестоко, заставив наблюдать за казнью дальних соплеменников. Всё становится очевидным.

— Ясно. И надо же не заметить… Сейчас остановим, и всё будет в порядке. Следовательно, ты полукровка? Это хоть чуть-чуть меня утешает, — нервно рассмеялся человек. Она вопросительно обернулась, стараясь угадать, не насмешка ли сказанное. Однако произнесённое оказалось вполне серьёзным.

— И Вы не находите мерзким? — прорвалось вкрадчивое удивление.

— Нет. Странно, правда? — накладывая повязку, отозвался импровизированный лекарь. — Вот, кажется, и всё. Должно помочь. Я туго затянул. Посиди пока. Если кровь всё же проступит, я позову Соула. Если ещё не в курсе — мой друг тут единственный нормальный врачеватель. Но лучше бы не надо. Сама знаешь, насколько он тебя любит.

Смущенно кивнула. Пользуясь предоставившимся шансом, постаралась лучше оглядеть новоявленного опекуна. Впервые так близко воочию исследует дикого представителя его вида. Непривычно. Высокий. Смуглый, словно бы кожу подкрасили. Слегка зауженный разрез светло-карих умных глаз под длинными ресницами. Непривычный оттенок ему удивительно идёт, придавая едва уловимую мягкость жёстким угловатым чертам. Впалые щёки под острыми скулами словно бы подчёркивают резко выступающую почти квадратную челюсть. Широкоплечий. Мускулистый. Если и не всегда был воином, то постоянно занимался каким-то довольно тяжёлым физическим трудом. Да и грубые крепкие лапищи свидетельствуют о том же. Густые волосы по плечи, но не в дань моде, а всего лишь потому, что не уделяет времени собственной внешности больше, чем требуется. Одевается в обыкновенные холщовые штаны и рубаху, практически как обыкновенный селянин. Только рукава оторвал для удобства. Ещё носит широкие кожаные браслеты над обоими запястьями. Судя по остальному облику — не украшение. И с ремнём на поясе не гармонируют. Либо носит в качестве памяти о каком-то событии, либо… Нет. Столь суровый, решительный и гордый человек не мог быть никогда рождён в неволе!

Другая помощь ей не понадобилась. Вскоре удалилась к себе приводить в порядок хаотичные рассуждения, где отнюдь не самое последнее место занимает личность Ланакэна Осилзского — человека, велевшего продолжить жить и… лишившего её второго имени. Почему же он пренебрёг шансом овладеть ею? Его аскетичный образ жизни не укладывается в уме рождённой в баронском замке. Впрочем… Человеческие женщины всегда ценились всеми за куда большую соблазнительность, а с её весьма посредственным телом… Наверняка, не способна заставить испытать даже слабую тень вожделения. Неприятно себе признаваться, но зато смогла избежать унизительной близости, противопоставить чему не имела ни малейшего права ничего. И всё-таки щедрость мужчины и его великодушие восхищают…

Глава 6

НЕВОЗМОЖНОСТЬ РАССТАТЬСЯ

Что-то не так. Неосознанно пробормотал имя жены, но вспомнил, что её здесь быть не должно. Однако почему не сходятся мысли? Кто-то ещё есть в одном с ним помещении. Кто-то вошёл и теперь нерешительно стоит у порога. Ланакэн нехотя сел на постели и сонно обернулся к нарушителю покоя. Силион понурилась:

— Простите, я не хотела Вас будить. Я только принесла завтрак. Уже утро… Извините!

— Я не просил тебя заботиться обо мне. Сам уже не маленький. Кстати, а откуда ты продукты взяла? — растерялся, вспомнив, что забыл дать ей их накануне.

— Кормилица Саон дала. Вечером ещё. Я знаю, не просили, однако надо же мне чем-то Вас отблагодарить. Я и подумала: будет уместно. Вот только будить я и вправду не хотела. Думала, уже не спите, — негромкая мелодичная речь несколько коробит полнотой смирения перед властью собеседника.

— Ладно, угомонись. Однако больше себя можешь не утруждать.

Малышка почти неслышно удалилась, оставив наедине с едой. Надо признать, несмотря на столь уверенные рассуждения о собственной независимости, у Осилзского всегда были проблемы именно с кулинарией. Забота иноплеменницы обескураживает, но ужасно приятна. Да и пища отнюдь не так ужасна, как ожидалось от богатой девчонки, привыкшей к готовому столу. Пришлось поддаться соблазнительному запаху. Собственно, и предосудительного особенно ничего нет. Только неловко.

Надо решать, как следовать дальше. Одно очевидно: теперь прежнего доверия народа не дождаться. Окружающие всегда будут помнить его непростительный, с их точки зрения, поступок. А кто-нибудь может попытаться расквитаться за свои несчастья и с беспомощной чужачкой. Проблемы выросли сразу и до невиданных размеров.

А девушка прокралась в свою каморку и села на край постели. Выйти за пределы выделенного помещения стоило ей большого самообладания. Никакой уверенности в следующем шаге не осталось. Каждый вздох может стать последним. Её спаситель даже не предполагает, каких предосторожностей стоило его нехитрое застолье. К тому же где-то всё-таки проснулся непрошеный голод, напоминая о продолжении существования. Кринт принесла припасов на одну порцию своей бывшей воспитаннице. Из всего Силион не посмела себе оставить даже крошки. И вот теперь надо составлять план дальнейшей жизни в окружении ежедневной ненависти. Как правильно поступать и в какой ситуации — совершенная загадка: местные обычаи и законы — ежели таковые присутствуют в реальности, а окружающая действительность подтверждает высокоорганизованность человеческого поселения — остаются неизвестными григстанке.

Кто-то несмело постучал камнем о стену у дверного проёма, завешенного прочной шкурой незнакомого гостье животного. Холодок пробежал по коже, хотя жизнь будто бы уже давно не интересует. Встала и неуверенно пробормотала:

— Войдите.

— Ещё раз, доброе утро! Не помешал? Я тут вспомнил: вчера забыл дать тебе припасов на жизнь, а теперь, кажется, о тебе придётся беспокоиться мне. Не стоит разорять старуху Кринт. Она молодец: помогла тебе. Однако пока с продовольствием у нас не столь и безоблачно, как может показаться, — Осилзский заставил себя улыбнуться, но вышло не слишком уверенно. Поэтому поставил на пол в нише несколько небольших узелков и пакетов, поколебался и добавил: — Можешь при необходимости брать у меня в комнате. А откармливать меня совершенно не имеется никакой необходимости.

— Я не слишком хорошо готовлю, — печально признала она, вызвав нечаянную усмешку у мрачного защитника.

— Да нет. Дело не в этом. Не так и плохо. Но это лишнее.

— Значит, съедобно? — переспросила с доверчивым ожиданием правдивой оценки. Он пожал плечами в ответ и кивнул.

— Кстати, мой тебе совет: договорись с Саон и не выходи к остальным одна. Сама в курсе, почему. Я пойду, — и, прежде чем ей удалось сказать хоть слово благодарности, оставил наедине с тишиной.

А в тоннеле уже топчется хмурый Соул.

— Как твои дела? Со мной практически никто уже не здоровается. Отныне я всего лишь соучастник твоей глупости.

— Ждёшь извинений? — недовольно бросил друг.

— Нет. Дальнейшего плана действий. Ты же у нас тут главным стал. На мою голову. Вот и решай, как быть. Сам осведомлён, насколько у нас тут мало сторонников, — расстроенно взъерошил короткие русые волосы и вздохнул лекарь.

— Дальше? План не изменился. Пора перевести жителей деревни к нам. Я пойду не один. Надо готовиться ко всему. Даже к предательству.

— Уж кто б говорил! — не сдержался Нгдаси. Но взор бывшего ученика заставил умолкнуть. Явно теперь не стоит ворчать. Всё более чем понятно и без слов. Необходимо действовать. И настолько стремительно, насколько можно. Надо снова завоевать доверие людей; а, потеряв его раз, отнюдь не легко вернуть обратно. Взять решили только тех, на кого возможно положиться полностью. Пришлось даже Тални прихватить. Кстати, мальчик крайне обрадовался большому доверию, оказанному его скромной персоне. Несмотря ни на что, присоединился и Риул. Вот им-то двигает отнюдь не благодарность, скорее недоверие. Соул прихватил ещё пару надёжных воинов, один из которых лишь недавно прибыл из далёкого поселения, но успел не только заслужить уважение после последних сражений, но и явно хранит пока нейтралитет.