Читаем без скачивания Кобра под подушкой - Роман Ким

Эймз ничего не ответил.

IV

Мухин обзвонил всех, приглашая к себе на день рождения. Лилиан изготовила пудинг из кукурузной муки, Пимброк и Эймз достали две бутылки "Олд Пар,-ра" и головку сыра "стилтон", а Мухин принес из посольства две баночки зернистой икры - получился королевский пир.

Прежде всего выпили за удачную высадку в Сицилии - англо-американские войска не встретили почти никакого сопротивления. На острове оказались только две немецкие дивизии неполного состава и несколько потрепанных итальянских.

- И вас тоже можно поздравить.

Пимброк и Эймз чокнулись с Мухиным, а Лилиан поцеловала его.

Мухин поблагодарил за поздравления. Немецкое наступление, начатое на Курской дуге за пять дней до высадки Монтгомери и Паттона в Сицилии, захлебнулось, и спустя неделю русские начали ответное наступление на Орловском выступе. Немцы не выдержали и попятились назад. Их генеральное наступление, о котором говорилось в приказе оберкомандования от 4 июля, окончательно провалилось. Мощные танки нового типа - "тигры" и "пантеры" не помогли.

Лилиан открыла портфель с пластинками, привезенными из Москвы, и завела патефон. Прослушав первую пластинку, Пимброк пришел в восторг. Эймз тоже одобрительно промычал.

- Недаром сам Тосканини при мне говорил, что "Полюшко-поле" - лучшая песня двадцатого столетия, - сказала Лилиан.

- Песни у русских хороши, - заметил Эймз. - Зернистая икра тоже. Но живопись, к сожалению...

Мухин стал возражать ему. Эймз засмеялся и, еще раз чокнувшись, сказал:

- Не будем тратить время попусту. Наш спор - это спор обитателей разных планет, все равно не договоримся.

- Зато в главном договорились, - сказала Лилиан, делая сандвичи. Победить общего врага.

- И надо сохранить наше согласие после победы, - Пимброк поднял рюмку. - За взаимное доверие и искренность.

Осушив рюмку, Эймз повернулся к Мухину.

- Вы, русские, все-таки не верите нам. Я сужу об этом по разговорам с вашими офицерами на банкетах.

Мухин улыбнулся и развел руками.

- Вы делаете все, чтобы подорвать к себе доверие. Тянете со вторым фронтом. Все время находите отговорки. И самым откровенным образом проектируете создание барьера против нас в Европе. А некоторые англичане и американцы уже начали говорить о той войне, которая должна быть после этой.

Лилиан зажала уши.

- Не хочу слышать о войнах. Мы, женщины, страдаем от них больше мужчин, быстро стареем и теряем любимых людей.

- Иногда находим их... - тихо сказал Пимброк.

Мухин и Эймз продолжали разговор в другом углу.

- Трумэн сказал: "Пусть русские и немцы как можно больше убивают друг друга", - говорил Мухин, размахивая руками. - Откровеннее сказать нельзя. И этого мнения придерживаются некоторые ваши политики, генералы и дипломаты, к сожалению, их немало. Они мечтают о том, чтобы мы пришли к финишу еле живые, обескровленные.

Эймз усмехнулся.

- Чисто славянская черта - любовь к гиперболам. У вас болезненная мнительность.

- Мы, англичане, хорошо относимся к русским, - громко произнес Пимброк. - Это так же верно, как то, что в этой рюмке шотландское виски.

Мухин кивнул головой.

- Простые англичане очень хорошо относятся к нам, так же как и мы к ним. Но не простые англичане...

- Хватит о политике, - простонала Лилиан и топнула ногой. - Не забывайте, что среди вас сидит женщина. Несчастная женщина эпохи второй мировой войны, теряющая свою молодость под грохот канонад. Давайте танцевать.

Она завела патефон и потащила Мухина танцевать. Пимброк подошел к кровати, на которой были разбросаны номера иллюстрированных журналов американских, турецких и испанских. Взяв с подушки журнал, Пимброк стал перелистывать его. Вдруг он замер, приоткрыл рот, приблизил журнал к глазам, потом отставил его и тихо свистнул. Он сел на диван, закрыл рукой подпись под фотоснимком и толкнул Эймза локтем.

- Смотри, - шепнул он. - Узнаешь?

- Знакомое лицо, - промычал Эймз... - Эти глаза.

- Угадай, кто?

Эймз покрутил головой

- Где-то видел...

- Эскориал, - подсказал Пимброк. - Гость из Германии.

- Мистер Би, - Эймз высоко поднял брови. - Это он.

Пимброк снял руку с журнала - под фотоснимком, где фигурировал человек в шляпе с пером и в пальто с поднятым воротником, с длинным лицом и большим длинным носом, стояла подпись "Главнокомандующий германскими тайными силами". Это был последний фотопортрет начальника немецкой поенной разведки адмирала Канариса.

- Сколько раз мы видели его фото, - сказал Эймз, - но на них он, оказывается, совсем не похож на себя. Правда, он там везде был в форме, а не в штатском.

Пимброк щелкнул пальцем по портрету.

- Мог ли я думать, что это он... собственной персоной!

Эймз покачал головой.

- Невероятно, но факт.

Мухин и Лилиан кончили танцевать и пошли мыть посуду в ванную. Эймз бросил журнал на кровать. Лилиан крикнула из ванной:

- Полюбуйтесь новыми шедеврами из коллекции мистера Мухина.

На каминной полке лежали тряпичные куклы, соломенный крокодил и японский пес из папье-маше с красными и черными узорами на морде.

Лилиан принесла из ванной тарелки и блюдечки.

- Наш друг на днях познакомился с индусом - заклинателем змей, сообщила она. - Был у него дома и попробовал поиграть на флейте перед живой змеей. И получилось блестяще - змея слушалась его.

Когда Мухин вышел из ванной, Эймз спросил его:

- А как вы познакомились с индусом?

- Очень просто. Зашел к Лилиан, она представила меня жене одного американского дипломата, а та повезла нас в Уолтемстоу к этому индусу.

- В общем, мистер Мухин выдержал экзамен. - Лилиан сделала реверанс. Маэстро заклинатель.

Мухин почесал затылок.

- Остается только завести змею. И тогда устроим у меня сеанс заклинания.

Лилиан приготовила пунш, но распить его не удалось. Мухину позвонили из отдела печати Форин-оффиса и известили об экстренной пресс-конференции. Пимброк вызвался отвезти Мухина в своей машине, а Эймз пошел провожать Лилиан.

V

Пимброк валялся в своем номере на кровати, задрав ноги на спинку, и читал сборник избранных новелл о привидениях. Эймз, сидя на диване, рассматривал альбом рисунков Марка Шагала.

Вдруг загрохотали выстрелы, загудела сирена. Пимброк сел на кровати.

- Ого, давно не прилетали.

Эймз потушил свет и приподнял штору.

- Где-то далеко, ничего не видно.

Тревога оказалась кратковременной. После отбоя диктор объявил, что вражеские самолеты появились у Брайтона и, не долетев до Рединга, сбросили где попало бомбы и улетели обратно. Прошли те времена, когда они могли легко добираться до Лондона. Затем стали передавать ночные известия, но друзья не слушали.

В дверь постучали - судя по стуку чем-то металлическим.

- Кто? - крикнул Пимброк. - Я сплю.

Дверь открылась. На пороге стоял полковник Марло - в котелке, сюртуке и серых полосатых брюках. В петлице у него торчала орхидея, под мышкой трость с серебряным набалдашником. Пимброк и Эймз встали. Марло уселся в кресло, положил на пол котелок, швырнул туда белые перчатки и вытянул ноги.

Эймз налил ему в стакан содовой. Марло осушил стакан, попросил другой, затем выкурил сигару.

- Ну-с, мальчики, - он потер колено и скривился от боли, - я был на банкете в американском посольстве. Познакомился, между прочим, с вашей американкой, очаровательная девица. Если бы я был моложе лет на пятнадцать и не ревматизм, обязательно соблазнил бы ее. Завтра она с Поуэлом поедет в Истборн. Они уговорили поехать нескольких русских, в том числе Мухина. Там все останутся ночевать.

Эймз сделал удивленное лицо.

- Она мне ничего не говорила.

- Во-первых, это решили на банкете. А во-вторых, она вовсе не обязана согласовывать все с вами. Хотя прекрасно знает, что вы на секретной службе. Так вот, надо воспользоваться поездкой и ударить по Мухину. Обыскать его номер самым тщательным образом. Перерыть все. Он должен где-то прятать секретные записи. Надо узнать, что думают русские о встрече глав правительств. Верят ли, что в будущем году мы переправимся через Канал? И какого они мнения о дунайско-балканском плане Черчилля? А по возвращении в Лондон Мухин будет арестован. Разрешение получено.

Пимброк округлил глаза

- Разрешили?! А если не найдем ничего компрометирующего?

- Должны найти. - Марло ударил по колену и поморщился. - Я все выпытал у вашей американки. Она сказала, что все эти дни Мухин пропадал в посольстве, по вечерам писал дома. Отказывался идти на концерты, хотя очень любит музыку. Значит, где-то должны быть черновики или какие-нибудь записи.

- А если все-таки не найдем? - повторил Пимброк.

- Тогда сделаем так, как велит нам небо. - Он понизил голос. - Подкинем кое-что. Уже приготовили. Найдем это при обыске после ареста и предъявим ему обвинение в шпионаже в пользу немцев.

- Но это же... - Пимброк закусил губу и мотнул головой. - Зачем все это?