Читаем без скачивания Темная сторона Луны - Сергей Дорош

Ночь властно шагала по Земле. Нас одолевал сон, особенно раненых. Высшие залечивают свои раны быстро, но для этого нужна обильная пища и крепкий сон. Первое Хансер нам обеспечил. Зверушку мы съели, оставив только кости, не думая о завтрашнем дне. А он был уже не за горами.

Двое шли по узкому каменному коридору. Проход был высечен в теле скалы. Глаза обоих были кошачьими и прекрасно видели в темноте. Но даже для них этот неосвещенный ночной коридор казался дорогой из ниоткуда в никуда. Знаменитые друидские плащи особого покроя. Они не цепляются за ветки, а в лесу настолько неуловимо меняют оттенки зеленого, что, если плавно двигаться, можно оставаться невидимым. Маски, закрывающие низ лица, прихотливые узоры вокруг глаз, уходящие к вискам. Под плащами угадываются очертания серпов-мечей.

Вот только тот, что идет впереди, опирается на резной дубовый посох – знак пастыря. А одежда второго порвана, заляпана кровью. Но дыры уже затягиваются сами собой, кровь впитывается без следа. Следы недавнего боя исчезают прямо на глазах. Он спокоен, этот аколит, уверен в себе, несмотря на то, что его миссия провалилась.

– Отец, нас предали, – наконец тихо сказал он. Сказал не потому, что ему дали знак, или из-за нетерпения. Просто почувствовал в мировой гармонии: время пришло. – С ними была ночная мерзость. Он убил того, кто держал не ведающую гармонии, и она выдернула отступника буквально из моих когтей.

– Как служители? – Ровный, спокойный голос. Голос человека, привыкшего ждать своего часа веками, а потом действовать молниеносно.

– Мое мнение – не справились, – жестко ответил аколит.

– Добровольцы?

– Да, отец.

– Знали, на что шли?

– Да, отец.

– Появление ночной мерзости повлияло на их задачи?

– Нет, отец, только на пятерых.

– Они переоценили свои силы. Понизь их. Тех пятерых – до конюхов, остальных – до хлебопашцев.

– Двое, те, кого ты велел понизить до хлебопашцев, они столкнулись с ересиархом. Ужас владеет ими, отец.

– Исцели их души. Пора применить то, чему я тебя учил.

– Да, отец. – Тот же монотонный голос, не отражающий чувств. У стороннего наблюдателя, сумей он пробраться сюда, возникло бы ощущение беседы двух статуй.

– У тебя не получится, знай это. Придешь ко мне и скажешь, почему не получилось с каждым из них. Я покажу тебе, что надо было делать.

– Да, отец.

– Знаешь, что будет, если ты не сможешь определить причины неудачи?

– Нет, отец.

– Ты будешь лишен наставника на три месяца, дабы осмыслить то, что уже было тебе преподано.

– Ты, как всегда, мудр, отец. – И слова эти не были лестью: аколит говорил то, что думал.

– Ты считаешь, привлечение служителей к этому заданию было ошибкой?

– Да, отец.

– Почему?

– У них нет хладнокровия посвященных. Они не умеют жертвовать собой ради дела.

– Тебе нужны фанатики?

– Нет, отец. Те, кто готов отдать жизнь осознанно, а не под наплывом чувств, и только тогда, когда это по-настоящему надо.

– А это было надо?

– Мое мнение – да. Если бы мы освободились от учеников «служителя острой стали», мы могли бы расстрелять чародеев, и атака из Теней уже ничего не решала бы. Для этого двоим надо было отдать свою жизнь. Любой отряд неофитов сразу бы понял, что ради победы следует пожертвовать самым слабым, бросив его на клинки.

– А все ли они осознают это?

– Нет, отец. Есть те, для кого своя жизнь дороже.

– И что с ними делать?

– Наставники должны определять таких и отсеивать, выпалывать, как сорняк.

– В каком случае? – Пастырь остановился и пристально взглянул на аколита.

– Только в том, когда нет шансов, что он возлюбит Круг больше своей жизни, – чуть поспешно ответил аколит. Патриарх удовлетворенно кивнул:

– Вовремя поправился. В тебе еще слишком много эмоций. Это хорошо, так и должно быть. Ты не должен стать каменным изваянием. Но иногда эмоции забегают вперед разума. Это плохо. Это – недостаток самодисциплины. Но ты верно ответил на все вопросы. Продолжим. Итак, все ли сорняки можно выполоть таким образом?

– Нет, отец.

– Почему?

– Иногда попадаются ученики, которые хитрее своих учителей. Они лишь изображают преданность.

– И что бывает в таком случае?

– Рано или поздно они становятся отступниками.

– Что надо делать, чтобы этого избежать?

– Отступивший да умрет. Дабы колеблющийся, глядя на его смерть, поведал наставнику о своих сомнениях, а не хранил их в себе, преумножая, дабы мудрые смогли найти для него выход, ибо все живое дорого Кругу.

– Почти отлично. Если бы не одна оговорка, но, думаю, этот изъян ты исправишь сам. И ты сам должен будешь покарать отступника. Завтра. Но прежде чем мы поговорим об этом, ответь мне на еще один вопрос. Я тоже был против привлечения служителей. Но кого бы взял в отряд ты? Забудь о ночной мерзости. Говори так, словно ты о нем не знаешь.

– Да, отец. Мое мнение – не стоит противопоставлять силу силе. Взять отступника. Он сильнее меня в рукопашной, но в зверином воплощении я порвал бы его на лоскутки, будь у меня еще минут пять. По тому же принципу надо было подбирать отряд. Кроме нас троих хватило бы пятерки неофитов. В тех условиях главное – только убить отступника и забрать Грааль. Следовательно, правильно поставленная магическая атака развоплотила бы всех лишних, а мы втроем расправились бы с отступником.

– Да, я тоже так думал. Кроме того, из пяти неофитов кто-нибудь успел бы среагировать на появление ночной мерзости и распылил бы его. Но нас не послушали, потому что требованием союзников была смерть всего отряда. Умный вполне сможет вычислить всех вошедших в заговор против Зеленого домена. Но сейчас мы имеем то же самое, с чего начали. Отступник жив, Грааль у него, а их беззубая змея легко сложит два и два и, значит, легко определит, кто под них копает. Посему я считаю необходимым действовать на свой страх и риск, правда, пока не разрывая союза. Сейчас ты возьмешь в свою тройку двух новых аколитов. Выбери их сам. Ты отправишься туда, где мои птицы обнаружили отступника. Главное – покарать его. Вторая задача – Грааль. Если появятся союзники, действуй по обстоятельствам. Лучше всего будет убить их. Понятна задача?