Читаем без скачивания Интендант третьего ранга - Анатолий Дроздов

– Что там? – влезла Маша.

Пищалов молча отдал бумагу Крайневу. Тот, не веря глазам, прочел раз, другой… Правление российской дочки с радостью сообщало, что им принято решение принять господина Крайнева в число акционеров для чего выдать ему за счет банка две тысячи простых акций.

– Ты ждал? – спросил Пищалов.

Крайнев покачал головой:

– Странно…

– Мальчики, что там? – ныла Маша. Крайнев молча дал ей бумагу. – Что это означает? – спросила Маша, возвращая ее.

– Это означает, что господин Крайнев уже заработал себе пенсию, – пояснил Пищалов. – Дивиденды прошлого года составили 2,99 евро на одну простую акцию, вот и посчитай!

– Немного! – скривилась Маша, завершив вычисление.

– Другим и такого не будет! – рассердился Пищалов. – Дивиденды – ерунда. Наш банк – закрытое акционерное общество. Акционеров мало. Господин Крайнев отныне имеет право принимать участие в их собраниях, вносить предложения, замечания, истребовать любые документы по деятельности банка, включая конфиденциальные. Его могут избрать членом правления, и решать это будет не наш председатель, а общее собрание, где у немцев большинство голосов. Думаю, именно они дали акции.

– Здесь нет их! – сообщила Маша, заглядывая в конверт.

– Акции перечислены на счет в депозитарии, – сказал Крайнев, забирая конверт. – Они бездокументарные.

– С тебя причитается! – потер руки Пищалов.

Крайнев осмотрелся. Раздача бонусов закончилась, на сцене музыканты настраивали инструменты. Народ за столами торопливо жевал в предвкушении танцев. Можно уходить. Он согласно кивнул:

– В кабак?

– Ну, его! – возразил Пищалов. – Наркота да гопота… Давай, как раньше, у тебя! Заедем в магазин, затаримся по-людски…

– Мальчики, я с вами! – подскочила Маша и насупилась, встретив суровые взгляды.

– Нельзя! – сказал Пищалов, делая страшное лицо. – Двое мужчин и девушка, плюс море водки… Знаешь, что могут сделать пьяные мужики?

– Что? – заинтересовалась Маша.

– Жениться! – подмигнул Пищалов и потащил Крайнева, пока Маша не опомнилась…

Уложив пьяного друга, Крайнев прошел в кухню и набил трубку. Покуривая, он задумчиво смотрел на следы холостяцкой пирушки. Разговора не получилось. Пищалов, ушибленный семейными обломками, слушал только себя. Крайнев знал его жену, красивую и хищную провинциалку, избравшую простодушного лейтенанта на роль паровоза в красивую жизнь. Офицеры не считались завидными женихами даже в том захолустье, где им выпало служить, но отношение Инны к Пищалову резко изменилось, как только она узнала, откуда лейтенант родом. Инна работала продавцом в магазинчике близ части, здесь постоянно толклись молодые офицеры, засыпавшую смазливую девицу комплиментами и сведениями о товарищах. Поначалу Инна строила глазки Крайневу – у него в столице в большой квартире жила только бабушка, а у друга – родители. На Крайнева чары не действовали – ему продавщица не нравилась. Инна переключилась на Пищалова. Алексей, никогда ранее не пользовавшийся популярностью у женщин, обезумел от радости и женился стремительно. На свадьбе Крайнев был свидетелем жениха, на этом дружеские отношения с молодой женой друга кончились. Инна старательно отдаляла Крайнева, не без основания полагая, что тот понимает ее намерения. Крайнев не пытался мешать – глупо. Пищалов убил бы любого, кто б осмелился сказать плохо об избраннице. Прозрение пришло слишком поздно: родители Пищалова разменяли квартиру на две, ребенок и жена зарегистрированы по месту проживания мужа, любой суд будет на стороне матери. Пищалову остается вернуться к родителям и ютиться со стариками в однокомнатной квартире. Снимать жилье в столице накладно даже для банковского служащего…

Крайнев хотел поговорить с Алексеем о своей второй жизни (больше было не с кем), но у Пищалова на уме был женский вопрос. Сначала друг клеймил неверную Инку, затем перешел к женщинам вообще. Вдрызг разругав их хищническую натуру, Пищалов долго предостерегал Крайнева против Маши и отстал, когда Крайнев поклялся избавиться от делопроизводителя как можно скорее. Затем возымела действие водка, и Крайнев отвел друга в спальню. Вечер не удался…

Бросив погасшую трубку в пепельницу, Крайнев взял с полки полученный на корпоративном празднике конверт и еще раз внимательно перечитал текст. Выглядело странно. В отличие от американцев немцы не раздавали акции сотрудникам, даже самым успешным. Закрытое акционерное общество, дополнительной эмиссии акций не было… Кто-то поделился с ним своей долей. Зачем?

Ответа на эти вопросы не находились, и Крайнев бросил ломать голову. Придет время, скажут. Он убрал со стола и перемыл посуду, затем отнес в спальню бутылку минералки – под утро Лешу замучит жажда. В зале Крайнев лег на диван и сложил руки на груди. Спать не хотелось. Он выпил не так много, но достаточно, чтоб алкоголь, проникший в кровь, заставлял сердце стучать сильней.

С женщинами Крайневу не везло. Не то, чтоб они не интересовались им – интересовались. Незамужние, разведенные и даже некоторые при мужьях. Только это не радовало. В глазах этих женщин Крайнев читал жадное стремление к благополучию, безбедной жизни, ради которой они готовы были бросить своих мужей и возлюбленных, не оправдавших их надежд, немедленно лечь в постель с подававшим надежды Крайневым, исполнить любые его похоти, даже если это им противно. Крайнев невольно думал, замечая такие взгляды, что при удобном случае его тоже бросят – ради более состоятельного и благополучного соперника. Мешало его общению с противоположным полом еще одно обстоятельство. Выросший на книгах, Крайнев в юности сочинил образ любимой и каждую встреченную женщину примерял к нему. Не совпадало. Ни в школе, ни в училище. Лейтенантские погоны он получал девственником, как многие однокурсники, чтоб они там не сочиняли, рисуясь перед друзьями. В гарнизоне, устав от ожидания, он завел связь с замужней дамой, много старше его. Муж дамы спился, и супруге, еще не старой и здоровой, хотелось ласки. Крайнев был молод и горяч. Подруга обучала его тонкостям секса, причем, с таким старанием, что Крайневу скоро опротивело. Они расстались. По возвращению в Москву у Крайнева случилось две интрижки, о которых он не любил вспоминать. Более он ни с кем не сходился. Зов плоти в гарнизоне гасили изматывающие охоты, в Москве – тренажеры. Бабушка сердилась, что внук никак не женится, в последние годы все чаще заводила разговор о свадьбе. Крайнев отшучивался, потом бабушка умерла. После ее ухода образовалась пустота. И вот теперь появилось нечто, заполнившее ее.

Первое время Крайнев пытался трезво осмыслить происходящее. Как получается временной переход? Почему только у него? Ответов не было, и он перестал задавать вопросы. Если нельзя понять причину, следует изучить следствие. Он научился управлять перемещениями; теперь мог покидать свое время и попадать в прошлое, когда хотел. Возвращаться – также. Проще, чем слетать в Турцию. Но в 41-й его тянуло сильнее, чем к морю. Он не мог остановиться – затягивало. Первое время он одергивал себя, убеждая, что не вправе вмешиваться в ход исторических событий, но вмешаться хотелось… Ему приходилось читать романы, в которых изображались похожие истории. Герои этих книг обладали неслыханными способностями: походя изобретали невиданное в сороковые годы оружие, могли голыми руками придушить десяток фашистов, чем и занимались с большим удовольствием, в перерывах между подвигами учили Сталина и его маршалов жизни – словом, меняли ход истории и развлекались как могли. Окунувшись в сорок первый, Крайнев понял: один человек, даже с самыми невероятными способностями изменить историю не силах. В войну были вовлечены десятки миллионов людей, в небе гудели тысячи самолетов, по дорогам ползли тысячи танков… Рассуждать на тему, что может современное оружие против давешнего, так же глупо, как спорить, кто сильнее: слон или кит? В жизни им никогда не встретиться… Все хорошо в свое время. Современная "сушка" может сбить десяток "мессершмитов" в одном бою. Но "сушке" нужна бетонированная полоса аэродрома и несопоставимое по сложности с "мессершмитом" обслуживание. Самолеты сороковых взлетали с грунта, их моторы работали на низкооктановом бензине, металлический каркас самолета обшивали фанерой, а не дорогим титаном. Такой самолет стоил дешевле танка, в отличие от современной "сушки", которую вполне можно сбить из зенитного пулемета, а потерю компенсировать дорого. "Сушка" стоит миллионы долларов, а в Отечественную войну небогатые люди на сбережения покупали целые эскадрильи. Новейший танк Т-90 в бою уроет любой "тигр", но с несколькими не сдюжит. Необязательно стрелять по неуязвимой броне Т-90, можно ударить по гусеницам, трансмиссии – результат тот же. "Тридцатьчетверки" так и делали, когда стало ясно: их снаряд лобовую броню "тигра" не берет. Т-90 стоит миллион долларов, управлять им должен высокообразованный человек, а в сороковые в танк лезли парни с четырьмя классами. Самолеты и танки не появляются из воздуха, это деньги, много денег. Из всех занятий, придуманных человеком, самое дорогое – война. Представим, ему удастся вырваться за линию фронта и предложить властям СССР что-нибудь простое, тот же гранатомет РПГ. Кто и где его сделает? Красной Армии не хватает обычных винтовок, на заводах практически перестали покрывать лаком деревянные части оружия и воронить ствол, используют забракованные при царском строе части. С немецкими танками борются расконсервированные "трехдюймовки" образца 1902 г., некоторые орудия забрали из музеев, а Крайнев явится с устройством, где используется еще не изобретенная взрывчатка и пороха с особыми характеристиками… Как воспримут его идеи? Во все времена хватает сдвинутых по фазе субъектов, уверенных, что изобрели чудо-оружие. Нет сомнений, что в сороковые эти изобретатели заваливали письмами Сталина. Вождь, конечно, эти письма внимательно читал. Других забот у него не было…