Читаем без скачивания Дети сингулярности - Пол Мелкоу

- Ну да. Когда я ущипнула одного утенка, остальные сразу подняли шум.

- Ты что, щиплешь своих утят?

- Совсем чуть-чуть. И потом, это ведь ради науки!

- Ну да…

- Я записала все на видео, - продолжала она. - Выглядит весьма убедительно.

- Значит, у тебя получится отличный доклад на Научной ярмарке, - вздохнули мы.

Кэндес помолчала, а затем изрекла:

- У вас ужасно много уток.

Мы обернулись и все шестеро раздраженно уставились на нее.

- Мы в курсе.

- Ой! А у этой пятнышки, как у далматинца!

- Мы в курсе!

У нее снова зеленые глаза. И какая-то она бледная.

- Ты опять нездорова?

Кэндес снова поменяла интерфейс (теперь это происходило с ней постоянно).

- Немного. Наверное, аллергия.

- Что такое аллергия?

- Реакция на частицы пыли и пыльцу растений. Раньше это было очень распространено. Доктор Томасин говорит, она всегда у меня присутствовала, но проявилась только здесь, на ферме.

- Будем надеяться, в следующей партии септетов он исправит эту оплошность, - язвительно заметила Меда.

- Думаю, да.

Когда она ушла, Кванта продемонстрировала нам воспоминание о Кэндес сразу после ее приезда. За месяц она выросла на пятнадцать сантиметров!

Скачок роста.

И сиськи выросли, - хихикнул Мануэль.

- Перестань.

Что-то не то с ней творится. Эта постоянная смена интерфейсов, аллергия, забывчивость…

Все остальные лишь пожали плечами. Мы-то что можем сделать? Сказать матушке Редд.

Однако нам просто некогда было всерьез задумываться о странностях Кэндес, и мы так и не собрались поговорить с матушкой Редд. Надо было кормить утят.

Через две недели мы начали выпускать птенцов во двор. Смотрите! Если их разделить, они снова собираются в отдельные группы!

Я не понимала, в чем дело, пока Бола не поделился с нами тем, что видел. У него была пространственная специализация, и через секунду я увидела, как почти неотличимые друг от друга утята сбиваются в кучки, когда мы достаем их из клеток.

Может, все дело в импринтинге?

А кто знает, может, импринтинг и есть простейший способ построения цепочки?

Стром снова растащил утят по всему двору, а мы зачарованно глядели, как они упрямо собираются в группы. Затем мы пометили нескольких птенчиков краской и повторяли эксперимент снова и снова, наблюдая, как выводок из шести утят каждый раз собирается вместе.

Похоже, мы наконец напали на что-то стоящее!

Как оказалось, не только мы. Шестеро птенцов с пятнышками краски на спинках теперь ни на шаг не отходили от Строма. Стоило ему растащить их в разные стороны, как они тут же сбивались в кучу у его ног.

Кажется, они к тебе привязались.

- А разве они еще не успели привязаться друг к другу? - растерянно спросил Стром, окруженный утиным выводком. Видимо, нет. Папочка.

Стром в ответ лишь беспомощно улыбнулся.

Когда утята переселились на озеро, у нас наконец появилось время для учебы и прочих дел. Правда, от ста пятидесяти уток (не считая тех, что ни в какую не желали отходить от Строма) на озере стало шумно и тесно, а нам все равно приходилось таскать к берегу пакеты с хлебом, чтобы вся эта прожорливая стая не умерла с голоду.

Удача по-прежнему была на стороне Кэндес и ее единственного выводка, в то время как наши результаты казались весьма сомнительными.

- Ох, опозоримся мы на ярмарке, - ворчала Кванта. - У нас же совсем ничего нет!

Отрицательный результат - это тоже результат.

- Вот только за такие результаты не дают голубых ленточек.

Мы и оглянуться не успели, как наступил день ярмарки, и вот мы уже едем в столицу округа. Трясемся в старом автобусе, вместе с матушкой Редд и, конечно же, Кэндес. Уток пришлось оставить дома, хотя ручной выводок Строма крякал ужасно жалобно.

- Ну почему нам нельзя было лететь на флаере? - обиженно спросила Меда. - Или хотя бы сесть за руль?

- Потому что, - отрезала матушка Редд.

До города - добрых сто километров. На флаере - всего ничего, а на этом древнем драндулете - два часа езды. Внутри тесновато для нас троих. Мы открываем окно, и становится немного легче.

Теперь, через три десятилетия после Исхода, необходимость в дорогах практически отпала. Удаленные фермы мало-помалу пришли в запустение. Мы проезжаем мимо заброшенных садов, где некогда четкие ряды деревьев скрылись в беспорядочных зарослях, а заботливо взращенные гибриды совсем одичали. Даже дорога - и та пришла в упадок и покрылась трупными пятнами рытвин.

- Трудно даже представить, что было здесь лет двадцать назад… Кэндес смотрит на нас невидящим взглядом.

- Да… - рассеянно отзывается она. Кажется, она вообще не слышала наших слов.

- Волнуешься?

Она пожимает плечами. Она очень бледна, светлые волосы растрепались.

- Дать тебе расческу?

- Со мной все в порядке! - вдруг срывается она на крик. - Оставь меня в покое!

Наверное, это просто волнение. Сказать по правде, у нас у самих поджилки трясутся.

- Прости.

Одна из матушек Редд за рулем, две другие оборачиваются к нам. В ответ на неадекватную реакцию Кэндес Мануэль недоуменно пожимает плечами, и матушка Редд снова переключает внимание на дорогу.

Пока мы глазеем по сторонам, Бола изучает программу ярмарки.

В секции юниоров заявлено сто презентаций! Это немало: по одной на каждую ученическую цепочку в округе. Бола зачитывает вслух темы докладов.

- «Сверхэффективный водородный двигатель с платиновым катализатором».

Мы это делали в третьем классе.

- «Исследование вакцины для риновируса AS234». Лекарство от редчайшей простуды, - ехидно комментирует Стром.

- «Производительность холодных сплавов в сверхпроводящих амальгамах».

Это никогда не будет работать.

И ничего о генетике птиц - кроме нашего проекта и работы Кэн-дес.

Вдоль дороги тянется ряд опустевших зданий - маленькие трехэтажные домики, почти вплотную прилепившиеся друг к другу.

- Только посмотрите! И как это люди помещались раньше в такой тесноте?

Должно быть, почуяв наше удивление, матушка Редд замечает:

- В каждом таком доме жила одна семья - всего четыре или пять человек. Вам трудно в это поверить, но население Земли уменьшилось на три порядка в течение какой-то пары лет. До Исхода цепочки составляли меньше одной десятой процента от всего человечества. А теперь мы управляем всем миром. И это огромная ответственность.

Кванта перегибается через проход, чтобы взглянуть на Кольцо. Кэндес отодвигается, когда Кванта оказывается рядом, и свирепо зыркает на нас.

На бледном, будто выцветшем небе ни облачка, и в вышине, изгибаясь поперек небосвода, виднеется Кольцо - символ Сообщества, безжизненное напоминание о его величии.

- Они неудачники, - говорит Кэндес (на этот раз не интерфейс, а мужское звено). - Тупиковая ветвь.

- Точно так же, как и мы. Согласно твоим собственным теориям, - парирует Меда. - Мы ведь не можем размножаться напрямую.

Не дразни ее, - посылаю я. - Она и так еле живая. Меда бросает на меня смущенный взгляд.

- Извини, Кэндес, - говорит она. - Хочешь - поболтаем… или еще что-нибудь?

Та даже не оборачивается. Взгляд ее прикован к Кольцу. Зря стараемся, - раздраженно посылает Мануэль. Возразить на это мне нечего, и мы снова отворачиваемся к окну, за которым проплывает пустынный пейзаж.

Научная ярмарка проходила в громадном здании постройки прошлого века. В него набились толпы людей, почти как в школе, цепочка на цепочке. В воздухе - такая концентрация феромонов и химиомыслей, что думать практически невозможно. После летнего уединения на ферме находиться в такой толчее непривычно. А через несколько недель - снова в школу…

Мы нашли свой павильон, зарегистрировались, а потом отправились бродить по ярмарке. Наша очередь подходила еще нескоро - во второй половине дня, сразу за презентацией Кэндес.

И снова она нас опередила!

К трем часам пополудни в павильоне для юниоров яблоку негде было упасть, и не только из-за числа участников. Здесь присутствовали и матушка Редд, и доктор Томасин, заметили мы и нескольких преподавателей из Института, в том числе доктора Теккерея и Ха-рона.

Мы выступали в биологической секции, так что у нас уже в глазах рябило от белых мышей и хлорофилла, когда наконец очередь дошла до Кэндес.

Она поднялась по ступенькам на трибуну, бледная и сгорбленная.

Все еще болеет, - подумали мы, касаясь друг друга ладонями, чтобы не мешать окружающим.

Кэндес тем временем вставила в прорезь свой кубик, и позади нее на экране возникло название проекта.

У нее ошибка в слове «генетический»!

- Тише!

- Простите.

- Я… - начала Кэндес. - Я… я Кэндес Тергуд.

Затем на глазах у всех она поменяла интерфейс и начала заново.