Читаем без скачивания Бронзовый воин - Мишель Пейвер

Вдруг Свирепый тряхнул головой и опять прижал уши. Закатив глаза, он испуганно фыркал. В следующую секунду Гилас тоже услышал мужские голоса у реки. Зря он считал Воронов никудышными следопытами. Быстро же они нашли нужную тропу!

– Извини, Свирепый, но мне надо уносить ноги, и побыстрее!

Выдернув веревку из терновника, Гилас вскарабкался на спину коня, схватился за его гриву и ударил Свирепого пятками по бокам.

Жеребец ненавидит Воронов так же сильно, как и Гилас. Конь всего лишь один раз возмущенно заржал (как посмел человек влезть к нему на спину?), а потом во весь опор понесся через луг. Стараясь держаться покрепче, Гилас прижимался к напряженной шее лошади. «Только бы не упасть!» – молился он.

Позади раздались крики, мимо бедра Гиласа просвистела стрела. Еще одна упала в траву рядом с передней ногой Свирепого.

Галопом обогнув каменный выступ, они нырнули в заросли ив. Ветки хлестали Гиласа по рукам и ногам. Но он упорно держался за своего скакуна. Если мальчик упадет, ему конец.

Вот они вылетели из-под ив и поскакали вверх среди густых зарослей папоротника-орляка и сосен, а потом понеслись вниз по крутому лесистому склону. Внизу дорогу им преградило упавшее молодое дерево. Гилас потянул за веревку, давая Свирепому понять, что препятствие надо обойти, но она была привязана только с одной стороны узды. Не обратив на мальчика внимания, конь перемахнул через дерево. Когда он приземлился, Гиласа тряхнуло так, что мальчик чуть не слетел со спины жеребца.

Они скакали все дальше и дальше, то вверх, то вниз, огибая препятствия на пути. Крики Воронов постепенно стихали. Мышцы рук и ног у Гиласа горели. Долго ему так не продержаться, да и Свирепый начал уставать. Похоже, конь решил избавиться от назойливого человека. Свирепый внезапно вильнул и поскакал прямо к низкой ветке, надеясь скинуть седока со спины.

Тот же трюк конь проделывал два лета назад, и Гилас успел вовремя пригнуться.

Тогда Свирепый испробовал другой прием: конь резко встал, чтобы Гилас перелетел через его шею. Но мальчик опять подготовился и сумел удержаться на спине жеребца.

Наконец Свирепый рассудил, что самый простой способ – самый верный: опустив голову, он принялся брыкаться.

Гилас полетел прямо в можжевеловый куст.

10

Морщась от боли, мальчик поднялся на ноги и побрел по долине. Кости целы, зато синяков не счесть и голова болит.

Свирепый уже ускакал далеко. Воронов тоже поблизости нет, однако Гилас понятия не имеет, где он. Мальчик рассудил, что надо подняться повыше: вдруг оттуда видно пик Ликас?

А если да, то что потом?

Теперь Гилас знает наверняка: кинжал в Лапитосе, родовой крепости Воронов на нижнем склоне пика Ликас. Когда-то она была домом Теламона, а сейчас власть там захватил Коронос. Но говорят, что проникнуть в Лапитос невозможно: стены толщиной в десять локтей, а раз внутри Коронос с кинжалом, то и стражи там видимо-невидимо. Но даже если Гилас проникнет туда, одному кинжал не украсть.

Может, поискать уцелевших повстанцев и обратиться за помощью к ним?

Погруженный в свои мысли, Гилас обогнул выступ.

Оказалось, что Свирепый все-таки далеко не ушел. Отыскав тенистое местечко в ущелье, конь мирно пощипывал траву.

Учуяв запах Гиласа, Свирепый резко вскинул голову и уставился на мальчика.

Гилас задумался, как поступить. Ущелье узкое, с отвесными стенами, а участок позади Свирепого завалило камнепадом. Если загородить другую сторону валежником, коню будет некуда деваться. Но на то, чтобы завоевать доверие Свирепого, уйдет время, а может, такая задача и вовсе окажется Гиласу не по силам. А уж про риск и говорить нечего: своими копытами жеребец расколет мальчику череп, будто яичную скорлупу.

И все же верхом Гилас сможет передвигаться быстро и скорее отыщет повстанцев. А еще на коне у него больше шансов сбежать от Воронов.

Вдобавок Гилас тревожится за Свирепого. Если он оставит коня здесь, рано или поздно его опять поймают, и тогда не миновать беглецу хлыста и палки. Свирепый нуждается в Гиласе не меньше, чем Гилас в Свирепом.

А еще чутье подсказывает мальчику: надо помочь коню, и тогда Покровительница Зверей защитит Исси. Похожее ощущение возникло у мальчика на Талакрее, когда он в первый раз наткнулся на Разбойницу – перепуганный детеныш, без него она умерла бы с голоду. Свирепый, конечно, взрослый конь, да и голодная смерть ему не грозит, но сейчас Гилас чувствует то же самое.

Медленно, стараясь не делать резких движений, Гилас ухватился за ствол упавшего молодого дерева и поволок его ко входу в ущелье.

«Когда объезжаешь лошадь, самое трудное – держать свои чувства в узде, – как-то раз объяснял Гиласу другой раб в шахтах, Зан. – Конь сразу почует твой страх и использует его против тебя».

Видно, тревогу скрывать Гилас не умеет: мальчик уже в десятый раз пытается подойти к Свирепому, но жеребец трясет головой, бьет копытом и раздувает ноздри так сильно, что в них можно засунуть сливы. А потом конь скалит желтые зубы и старается укусить Гиласа.

В десятый раз мальчик вскидывает длинную гибкую ветку, к краю которой привязал обрывок своей туники. У Гиласа и в мыслях нет бить коня: он просто защищается от его выпадов.

Свирепый шарахнулся от тряпки, фыркая и переступая с ноги на ногу. Каштановые бока все в мыле, беднягу трясет и от злости, и от страха, но больше все-таки от страха. Свирепый понимает: он в западне, и запах человека, который поймал его в ловушку, выводит коня из себя. Свирепый ненавидит всех людей до единого.

Гилас опустил палку и замер. Солнце напекло голову, и мальчику отчаянно хочется охладиться в ручье, журчащем среди камней.

Наконец Свирепый немного успокоился. Тихо разговаривая с конем, Гилас приблизился к нему на один маленький шаг. Взглянув на тряпку, Свирепый опять изготовился к атаке.

Про фокус с палкой Гиласу сказал Зан, когда они оба гнули спину в шахтах Талакреи. Отец Зана объезжал лошадей, и сын любил о нем рассказывать. Зан с гордостью заявлял, что нигде не владеют этим искусством лучше, чем в Арзаве.

«Главное в этом деле – терпение, – говорил он Гиласу. – Пусть конь сам к тебе придет, когда будет готов».

Это все, конечно, хорошо, когда торопиться некуда.

Солнце опускалось все ниже, и вдруг Свирепый потерял к Гиласу интерес. Опустив голову, он стал щипать траву.

На этот раз мальчик подошел так близко, что дотянулся тряпкой до бока коня. От легкого прикосновения ткани Свирепый дернул холкой. И все же конь остался стоять на месте.

Гилас медленно провел тряпкой по блестящей каштановой спине жеребца, потом – вниз по крупу. Мальчик опустил палку, сделал еще один шаг вперед и вытянул руку.

Свирепый прижал уши и вяло попытался укусить Гиласа, но тот вовремя