Читаем без скачивания Парящий дракон. Том 1 - Питер Страуб

Ричард не мог удержаться, чтобы не думать о том, что случилось с каждым из этой четверки. Никто из тех троих не получил того признания в кино, о котором каждый по-своему мечтал. Рут Бранден, эта очаровательная женщина и самый профессиональный актер среди них, прооперировала рак груди через год после завершения серии; работая над сценарием следующего сериала, она потеряла сознание, и врачи обнаружили многочисленные метастазы. Она сгорела за три месяца. Картер Олдфилд был единственным, кто до сих пор продолжал телевизионную карьеру, и ореол мудрости и доброжелательности затмевал его природное занудство и склонность к депрессии. После "Папы с тобой" он был занят в другом долгоиграющем сериале – об адвокате, практикующем в маленьком городке Среднего Запада. Теперь он появлялся в коммерческой рекламе, восхваляя апельсиновый сок: "Сок, который взбадривает тело". Волосы его из темно-каштановых превратились в седые, но вообще-то он не изменился. Каким-то образом возраст даже облагородил его.

Ричард улыбнулся, вспоминая, в скольких сценах Картер Олдфилд держал руки в карманах, потому что они тряслись так, что это было заметно режиссеру-постановщику. Все же он уцелел, и Ричард думал о нем с нежностью. Не с такой любовью, как о Рут Бранден, но все же парень был артистом, артистом одного лишь амплуа, но исполнял он его блестяще.

Но Билли Бентли… Помнить об этом было больно, больнее, чем вновь видеть Рут Бранден. Во времена "Папы с тобой" Ричард Альби не имел ни отца, ни братьев и сестер – его отец смылся сразу же после прибытия младенца Ричарда из больницы. Ричард чуть не молился на Билли Бентли. Он был похож на молодого киногероя шестидесятых – мятежный и восприимчивый. Ему было десять лет, когда Ричарду – восемь, и четырнадцать, когда ему – двенадцать, но выглядел он старше лет на пять – высокий, со смуглым сильным лицом и шапкой падающих на лоб волос.

Билли был сообразительным, хоть и необразованным, неплохо танцевал и обладал музыкальными способностями, хотя и не потрясающими. Билли пил пиво, курил, водил свой собственный автомобиль по студийной автостоянке и любезничал с девушками. Его разрушили наркотики. И его разрушил весь сериал "Папа с тобой". На углу улицы в западном Лос-Анджелесе он попытался купить героин у подсадной утки – полицейского детектива: Ему было семнадцать, но выглядел он на все двадцать пять. Так что Билли на два года исчез в исправительном заведении. Его отсутствие тревожило, точно неоплаченный счет; он три раза писал своему "брату": "Ты все еще карабкаешься наверх, Спарки? Ходишь "по колено в цветах"? А тут у нас собрались все сливки общества, и мы совсем неплохо проводим время, Спарки, совсем неплохо. Мы еще не закончили свои дела, мы еще спляшем".

В начале обучения в колледже Ричард прочел, что Билли, которому уже исполнилось двадцать два, был второй раз арестован из-за наркотиков. Он был все еще "Билли Бентли, актер и бывшая юная звезда телесериала". Четыре года спустя он позвонил Ричарду в Нью-Йорк – он хотел снимать фильм о наркоманах, и ему нужны были деньги. Ричард послал ему пару тысяч долларов, хоть Лаура и была против – она думала, что Билли использует их не по назначению.

Ричарду было все равно – он чувствовал, что в долгу у него. Он любил Билли, любил, словно и впрямь тот был его братом. Но работать с ним он отказался.

Это случилось в Париже, где Ричард и Лаура жили уже шесть месяцев. Билли позвонил ночью, он был переполнен всякими планами:

– Эй, мужик, тут на восточном побережье полно всяких маленьких театриков. Они просто запали на нас с тобой.

Нужно только найти хорошую пьесу, и мы на коне. А уж получим мы за это – черт, да я тебя уже практически продал!

Ричард вспомнил Билли, каким он его видел в последний раз, – они сидели за столиком ресторана на Восточной сорок второй улице в Нью-Йорке. Лицо у Билли все еще было сильным и смуглым, но прежняя невинность исчезла – он выглядел опасным, словно больше не принадлежал дневному свету. Он был одет в дешевые джинсы и пиджак Армии спасения, который был ему великоват.

– Ты не колешься? – спросил его Ричард.

– Эй, не будь занудой. Я уже начал лечиться. Я могу бросить, когда захочу. Я готов работать, Спарки. Давай закрутим что-нибудь вдвоем? Люди хотели бы увидеть старых знакомых.

Ричард вынужден был отказаться и чувствовал себя предателем. На второй год его жизни в Лондоне последовал еще один ночной звонок. Билли все еще думал о театре.

– Билли, – сказал ему Ричард, – я был актером потому, что моя мать хотела, чтобы отпечатки моих ног были рядом с Китайским театром в Лос-Анджелесе. Это было забавно, но все это не для меня. Мне очень жаль.

– Ты нужен мне, старик, – сказал ему Билли. – Нужен, как тебе в те былые деньки был нужен отец.

– Я могу прислать тебе денег, – ответил Ричард. – Это все, что я могу сделать.

– Мне нужен был Спарки, а не деньги, – сказал Билли и повесил трубку прежде, чем Ричард успел узнать его адрес.

Почти сразу вслед за этим он прочел о смерти Билли в "Ньюсуик". Его застрелили во время того, что журнал назвал "наркотическим возбуждением".

Вот об этом Ричард и думал, пока глядел бесхитростные двадцать минут "Папы с тобой". Он знал, что утром Лаура его сочувственно выслушает и скажет: "Билли ведь тебе не принадлежал, дорогой. Не ты испортил ему жизнь – он сам сделал это".

Разумеется, это правда, но ведь Лаура не слышала, как Билли прошептал: "Ты нужен мне" – и отказался, когда ему предложили деньги. Прости, Билли, я не могу именно сейчас спасать твою жизнь, как насчет большого жирного чека?

Добро пожаловать домой, Ричард!

Он выключил телевизор сразу же, как услышал песню "Мы еще спляшем", которая всегда звучала, пока шли титры.

2

Должно быть, из-за того, что он неожиданно увидел себя и Билли Бентли детьми, ему приснилось, что он вновь участвует в сериале. Все воскресенье Ричард и Лаура распаковывали одежду – только летнюю, потому что все остальное может подождать, пока у них не появится свой дом. Дом на Фэртитэйл-лейн они снимали уже два месяца и успели понять, что он не был сущим благословением. В Хэмпстеде было очень влажно, а в доме, который они снимали, не было кондиционера, а лишь древний вентилятор, который гудел, точно грузовик на подъеме. Огромный камин в гостиной, хоть и блестевший чистотой, вонял пеплом. В кухне было лишь несколько футов свободного пространства, а то, что можно было использовать, занимала огромная микроволновая печь – первая в жизни Альби. Четыре спальни были маленькими и темными, а ступеньки ужасающе скрипели. Когда он плюхался на ненавистную водяную постель, образовавшиеся волны грозили стряхнуть Лауру на пол. В одной из гостиных мокрые потеки свидетельствовали о том, что потолок рано или поздно обрушится на обеденный стол. Вся проводка, даже на неопытный взгляд Ричарда, казалось, была проложена перед Второй мировой войной. Треть оконных рам прогнила, и от них отслаивались пластины краски. В общем, дом был готов к профессиональным услугам Ричарда, который питал слабость к таким подгнившим красотам.