Читаем без скачивания Мачты и трюмы Российского флота - Пётр Фурса

Должностей у меня нет. Этим займется кадровик. Но при случае... О чем разговор! Заходи! Всегда...

Из этой встречи я вынес массу полезных мелочей: узнал, как добираться в штаб и последнюю часть флотской трилогии – кадры решают все – в “кадрах” решают все – в “кадрах” решили, и все!

– Спасибо за участие.

– О чем разговор!

Дорога на “новый пирс”, где находился штаб, была очень красивой. Семь километров по живописной Приморской тайге. Однако любоваться красотами можно было только тогда, когда обстоятельства вынуждали проделывать этот путь пешком. Все дело упиралось в “организацию доставки офицерского состава к месту службы”. Представьте. Ранее утро (на службу надо прибывать за 30 минут до подъема флага, то есть к 07.30). Со всех концов поселка к “пятачку” (площадь) стекаются потоки офицеров и их первых помощников – мичманов.

Набирается около сотни человек. Непрерывно курят, делятся новостями, поеживаются спросонок. Все ждут. Напряженно ждут “коломбину”, представляющую собой ни что иное, как автомобиль ЗИЛ-130 с деревянной будкой в кузове. Каждого сверлит мысль: сумею ли сегодня прорваться? Опаздывать-то нельзя!

Напряжение толпы возрастает и достигает своего апогея, когда в пыльных вихрях со стороны Находки показывается долгожданный фаэтон. Визг тормозов. Песок в лицо. Предпочтение отдается только капитанам первого ранга. Остальные все равны – и мичманы, и старшие офицеры (проявление демократии, заменившей на час единоначалие). Передавив друг другу животы и намяв бока, расселись. Кому-то не хватило места. Скулит, бедняга. Никто на это не обращает внимания. Специалист первого класса, отличник боевой и политической подготовки резко трогает с места. Семь километров по далеко не идеальной дороге вселяют в организм изрядный заряд бодрости. На целый день. Тяжелый день. Рабочий.

Но “коломбина” может и не прийти. (Проспал водитель, нет бензина, нет старшего на машину, поломки техники). И тогда дружной гурьбой все устремляются к цели по “тропе Хо Ши Мина”, сокращающей пусть километра на два. По тайге, “через реки, горы и долины”. Опаздывать на службу непатриотично. Эх, дубинушка, ухнем!

“Коломбина” доставила меня на “новый пирс”. Начальник отдела кадров, капитан второго ранга Янин начинал работу по формированию офицерских коллективов в 10 часов. Пришлось ждать. Благо, здесь же толпилась стайка лейтенантов-инженеров-механиков, ждущих приговора. В “кадрах” решили – и все.

Наконец, показался невысокий, с красными веками (хронический конъюктивит) король. Придворные подобострастно склонили головы. Повозившись с сейфом и переложив с места на место бумаги, Его Величество провозгласил:

– Первый! Заходи!

Механики любезно пропустили вперед доктора. В пасть тигра.

– Товарищ капитан второго ранга! Лейтенант Иванов...

– Не надо.

Тигр был сыт. Переваривая вчерашнюю порцию лейтенантов. (Впоследствии, узнав этого человека поближе, я убедился, что он по-настоящему был добр и участлив).

– Чем могу быть полезен?

Вкратце рассказав все перипетии борьбы за назначение на надводные корабли во Владивостоке, я явно расположил к себе кадровика.

– С должностями у нас действительно туговато. Правда, есть одна. Но скажу откровенно – не фонтан. Все отказываются. Категория старшего лейтенанта. Оклад – 120. Там нужен энтузиаст, патриот флота.

Интригующее начало...

– Хорошо. Я согласен. Корабль? Боевой?

– Да. Крейсер. Базируется в Советской Гавани. Только обстановка там в медицинской службе... А впрочем, сам увидишь. Не сломаешься, поддержку обещаю.

– Спасибо. Разрешите идти?

– Иди, дорогой. Ни пуха, ни пера!

– А вас можно послать?

– Давай!

– К черту.

Глава 8

ЭСКАДРЕННЫЙ МИНОНОСЕЦ

“ВЕСКИЙ”. НАЧАЛО ЖИЗНИ

Вот-те и раз! В Советской Гавани? На крейсере? Непонятно совсем, почему флотское начальство так упорно прятало должность, о которой так нелестно отозвался капитан второго ранга Янин. Уберечь хотело? Но ведь “лапы” у меня не было. Скорее, просто из духа противоречия: просят – откажи. Пусть народ учится преодолевать трудности. Надо только умело их создавать, пусть и затрачивая на это определенное количество усилий. Дух закаляется в борьбе, а флоту нужны сильные духом.

На пирсе крейсера не было. Я отправился на поиски старшего медицинского начальника. Им оказался подполковник медицинской службы Кубрак. Флагманский врач эскадры. Расспросив меня о доме и семье, записав в свой руководящий талмуд анкетные данные, бросив несколько назидательных фраз, флагманский доктор определил:

– Жить пока будешь на плавмастерской. Питаться тоже. Крейсер сейчас находится в Совгавани. Помогает тушить лесные пожары. Придет сюда через месяц, полтора. Тогда и представишься. Лететь в Совгавань не стоит. Можно пролететь. В связи с тем, что на флоте... планируют одно, делают другое, а получается третье, – крейсер может прийти сюда и раньше. На сход можешь ездить в поселок. Но в 9.00 ты должен докладывать о своем прибытии мне. Отдыхай пока. Вопросы есть?

– Нет пока.

Итак. Крыша над головой. Чистая постель. Питание в кают-компании. Никаких обязанностей. Это хорошо. Но и никаких денег.

Это плохо. А в общем, плохо и то и другое.. Дома, в деревне, где все, от мала до велика, были приучены к труду и работали от зари до зари, так бездарно время не тратилось. Энергия искала выхода. Занятие надо было искать самому.

На плавмастерской врача не было. По штату. Был фельдшер. Матрос. Лечил он всех одинаково: зеленка, норсульфазол. Подобное лекарское искусство родило на флоте массу анекдотов о корабельной медицине.

Приходит больной к врачу.

– Доктор, голова болит. И живот.

Док разламывает таблетку на две части:

– Это тебе от головы, а это – от живота.

Или другой.

Больной обращается за помощью:

– Что со мной, доктор?

– Не знаю, дорогой. Обратись к врачу.

Первым делом я заставил фельдшера навести медицинский порядок в амбулатории. Тот, явно недовольный распоряжениями, все же сделал то, что требовалось. Совместно провели медицинский осмотр личного состава. Был выявлен целый ряд больных, которым требовалось стационарное лечение или же освобождение от вахт и работ. Госпитализировали. Освободили. Это образовало дефицит рабочей силы и пробило брешь в стройном производственном процессе, что не входило в планы командования. На флоте не любят больных. На любого заболевшего, если он держится на ногах, смотрят как на заведомого симулянта. Даже термин специфический изобрели: шланг. Или – гофрированный шланг, что значит – закоренелый симулянт.