Читаем без скачивания Магазин на диване - Огюстен Барроуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откинувшись в кресле, она вспомнила прошлую зиму, когда они с соседкой Тиной стояли на кухне Пегги Джин и готовили рождественские пирожные для церковной распродажи. Если бы Тина прочла статью о бактериях, она бы поняла, как глупы были тогда ее слова и как она невежественна.
Они сидели за кухонным столом и ждали, пока испекутся последние сахарные печенья в форме малыша Иисуса. Это было не так уж просто, потому что нимб все время крошился и становился похожим на рога. А это уж никуда не годится.
— Пегги Джин, я знаю, что ты обожаешь своих мальчиков, но как-то странно… кажется, я ни разу не видела, как ты к ним прикасаешься, — заметила тогда Тина.
Эти слова были для Пегги Джин неожиданностью. Оказывается, Тина обращает внимание на такие детали. И к тому же говорит ей об этом, хотя это дело семейное. Как будто хрупкий баланс хорошего воспитания мог быть достигнут лишь совместными усилиями семьи и соседей.
— Тина, позволь объяснить, — проговорила Пегги Джин, сложив руки перед собой на столе и улыбнувшись телевизионной улыбкой. — Я весь день имею дело с людьми, работающими на телевидении: продюсерами, стилистами, гримерами. Люди постоянно прикасаются ко мне. — Она глотнула лимонного чая и продолжила: — Поклонники дотрагиваются до меня в супермаркете. Посылают мне маленькие поделки и безделушки, изготовленные из палочек для леденцов, мягкие игрушки, сшитые вручную из кусочков грязных тканей. — Пегги Джин замолчала и промокнула платочком глаза. — Клянусь Богом, мне очень хочется обнимать детей, все время к ним прикасаться, но, в отличие от обычных матерей, я не могу себе этого позволить. — Она встала проверить печенье и вгляделась в стеклянную дверцу духовки. Потом подошла к раковине и два раза нажала рукой на керамический контейнер с цветочками, выдавив янтарную лужицу антибактериального мыла. — Через прикосновения мы разносим бактерии, Тина. — Она вымыла руки под обжигающе горячей водой, высушила их чистым бумажным полотенцем и посмотрела на подругу. — Мои мальчики всегда были очень чувствительны к микробам. Я не могу подвергать их такой опасности. Ты знаешь, что стафилококк живет вне организма несколько часов? ЧАСОВ, — проинформировала соседку Пегги Джин.
…Воспоминания прервал внезапный вход в зону турбулентности. Самолет затрясся в воздухе, как катер на сильных волнах. Спящий мужчина напротив проснулся, схватился за подлокотники обеими руками и уставился прямо перед собой. Пегги Джин, будучи опытной международной путешественницей, наклонилась к нему:
— Так всегда бывает, когда пролетаешь над Гренландией. Это называется термо-что-то-там, связано с вулканами.
— Кажется, меня сейчас стошнит, — пробормотал мужчина и полез за санитарным пакетом.
Не нащупав его, он удивленно заглянул в пустой карман кресла. Пегги Джин отвернулась и посмотрела в окно. Мужчина издал давящийся горловой звук, надул щеки, вскочил и побежал по проходу в туалет.
Через секунду, когда зона турбулентности миновала, появился бортпроводник и присел рядом с Пегги на корточки.
— Еще раз здравствуйте, — произнес он. — Я просто хотел напомнить, что ваш кошерный обед по специальному заказу мы можем подать в любое время.
Пегги Джин ахнула.
— Мой… что?
— Ваш кошерный обед. Он уже готов. — Бортпроводник улыбнулся. — Если хотите, можем подать каждое блюдо отдельно, как другим пассажирам, или же все вместе.
— Я не… я не… я не заказывала… — Пегги Джин понизила голос и с ненавистью выпалила: — кошерный обед.
Бортпроводник заглянул в свой блокнотик.
— Не заказывали? — Он провел кончиком ручки по списку, нашел имя и обвел его кружочком. — Пегги Джин Смайт, место 12Д. — Он встал и проверил номер кресла. — Точно, 12Д, Пегги Джин Смайт — это же вы?
— Но я не заказывала кошерный обед, и он мне не нужен, — прошипела она. — Я не… — она повернула голову к окну и представила, как все пассажиры в самолете злобно на нее смотрят, а потом снова обратилась к бортпроводнику: — Я не еврейка. Я не утверждаю, что быть евреем плохо, но я не еврейка.
При одной мысли о возможном пятне от борща ей стало плохо. Как-никак на ней был белый шелковый костюм с расклешенными брюками и прозрачная белая шифоновая блузка!
— Боже, боже, пожалуйста, извините, — засуетился бортпроводник и встал, разглаживая складки на брюках. — Наверное, произошла компьютерная ошибка. Так вы еще не видели меню? — спросил он, показывая на пухлую кожаную папку, внутри которой была одна-единственная страничка.
— Вообще-то, видела, — коротко ответила она.
— Тогда извините, миссис Смайт. Что вам принести?
Взяв себя в руки, Пегги Джин коснулась простого рифленого колечка из белого золота в левой мочке и тихонько, вежливо рассмеялась.
— Я подумала, что неплохо было бы попробовать котлету по-киевски.
Бортпроводник улыбнулся, склонив голову набок.
— Значит, котлета по-киевски.
Но Пегги Джин вдруг насторожилась.
— А где находится этот Киев?
Бортпроводник замялся, покусывая ручку. Задумался на минутку, нахмурив лоб.
— Я сейчас спрошу у капитана, — наконец проговорил он и, прежде чем отвернуться, добавил: — Мне очень жаль, что вышло недоразумение со специальным меню.
— Ничего страшного, просто, знаете, я немного удивилась. Ведь я христианка. — И с улыбкой добавила: — Но откуда это знать компьютеру?
Бортпроводник улыбнулся в ответ:
— Действительно, откуда? Прогресс еще не достиг таких высот.
Чтобы выбросить это происшествие из головы, Пегги Джин приняла таблетку валиума (таблетки она хранила в баночке из-под витаминов). Она обнаружила, что валиум — весьма удобная штука.
Через несколько часов, после ужина и кино, Пегги Джин решила освежиться и пойти в туалет. Расстегнув ремень безопасности, она встала в проходе, с удовольствием потянувшись. Открыла верхнее отделение для багажа, достала косметичку «Американский турист» в твердом чехле и прошла по узкому проходу к двери туалета. Но прежде чем достигнуть цели, она заметила тележку с напитками, припаркованную в маленькой кухоньке за переборкой. Все три бортпроводника первого класса дремали, как и большинство пассажиров.
Она тихонько отодвинула металлический ящичек и увидела симпатичные маленькие бутылочки: «Гран Марнье», «Драмбуйе», кремовый мятный ликер. И подумала: почему бы и нет? Почему бы не привезти пару маленьких бутылочек домой в качестве сувениров? Ведь это не то чтобы воровство. Нет, конечно. Ведь в салонах первого класса напитки подаются бесплатно. Ее билет обошелся каналу дороже пяти тысяч долларов, а за такие деньги…
Пегги Джин осторожно вытащила из тележки маленькую бутылочку «Гран Марнье». В детстве она обожала апельсины.
Разумеется, проблема была в том, что в другой руке она все еще держала косметичку. И вот она оглянулась, чтобы убедиться в том, что никто на нее не смотрит. Потом поставила косметичку на пол и открыла ее. Взяла маленькую бутылочку и поставила ее в сумочку рядом с увлажняющим кремом. Потом достала вторую и хотела было закрыть сумку, но тут ей пришло в голову что если подарить чудесные бутылочки лишь двоим близким друзьям, то другие могут обидеться.
И вот очень тихо Пегги Джин выдвинула ящик тележки до конца и положила в косметичку еще пять бутылочек с ликером. «Обвяжу каждую из них симпатичным маленьким бантиком и прикреплю к подаркам, упакованным в оберточную бумагу», — подумала она.
Одну за другой она бросала в косметичку бутылочки, в конце концов оставив в ящике лишь крепкий янтарный скотч и бурбон (для мужчин). Места для кремов уже не было, так что она выложила их на тележку. «Надо пользоваться каждой возможностью», — внушала себе Пегги Джин.
Макс осознал, что бороться с депрессией бесполезно, и решил вместо этого ее подпитывать. Включив «Магазин на диване» в два часа дня, он, к своему изумлению, увидел лицо Бебе Фридман крупным планом. Обычно Бебе представляла только самые шикарные товары в лучшее эфирное время. Но как только камера показала общий план, он увидел, что рядом с Бебе сидит Джойс Девитт из сериала «Трое — это толпа». Теперь ясно, почему Бебе на экране посреди дня: она ведет программу с участием знаменитости. Макс включил звук и прислушался.
— …и я поняла, что не существует средств по уходу за кожей для женщин моего возраста. Все, что есть, предназначено для двадцати- и тридцатилетних, — жаловалась Джойс.
— Знаете, вы абсолютно правы. Зрелым женщинам, таким как мы, приходится бродить по супермаркетам и думать, не пора ли начать умываться средством для мытья посуды?
Джойс рассмеялась и произнесла:
— Вот именно, Бебе. Именно поэтому я создала серию «Выбор Джойс»: мне надоели продукты по уходу за кожей, которые не отвечают потребностям женщин за тридцать.