Читаем без скачивания Абсолютное зло - Александр Мазин

Только одно немного подгаживало настроение: Светка. Совсем крышей тронулась. Ну и хрен с ней. Зато Матвеев, можно сказать, уже в круге. Николай просто кипятком писал, когда Слава их познакомил. То есть наружно-то лидер сатанистов держался с достоинством. Но Юрка его зацепил. Еще бы! Это не шелупонь пэтэушная. Еще и Федьку можно будет подтянуть: где Матвеев, там и Кузякин. А там еще… Вот это будет Круг! Сила!

– О чем задумался? – Николай опустился на скамейку.

– О будущем,– сказал Слава, шлепнув ладонью по ладони лидера.– Здорово.

– Что новенького?

– Предки говорят: ко мне ментяра приходил,– вспомнил Слава.

– Зачем?

– Хрен знает. Может, из-за армии? Я ж тебе говорил, что кошу… А, еще про Светку спрашивал. Мать сказала: дружим. Ну это обычно: хочет через нее меня найти…

– А не наоборот? – перебил Николай.

– Что наоборот?

– Может, не тебя, а ее ищут? – жестко спросил лидер.

– Да кому она нужна? – отмахнулся Плятковский.– Мать от них ушла, а папаша… Ну папаша точно искать не будет! – Слава хмыкнул.– Это военкомат, бля, шустрит. Недобор у них по жизни.– Плятковский помрачнел.

– Ладно.– Николай хлопнул его по плечу.– Расслабься. С военкоматом мы тебе поможем.

– Серьезно? – обрадовался Слава.

– Абсолютно. Только ты дома зря не светись, понял? Если забреют, считай, поезд ушел. Ну, и где твой друг?

– Так рано еще,– возразил Слава.– Мы ж на полпервого договорились, а сейчас только четверть.

– Тогда ладно,– кивнул Николай, достал кошелек, вынул пару червонцев и протянул Славе.– Сбегай пивка купи. Жарко.

– Вот,– показал Онищенко.– Обойма к пистолету Макарова. Полная. Все видели?

Свидетели, подобранные со скамейки перед подъездом старушки, дружно кивнули.

– Значит, записываем: в сейфе обнаружена обойма к пистолету Макарова.

Сам пистолет в квартире обнаружен не был. Не было ни служебных документов, ни иных предметов, представляющих интерес для следствия.

– Ознакомились? Так, «протокол прочитан вслух, замечаний и дополнений от понятых не поступило». Нет замечаний? Тогда, граждане, распишитесь вот здесь. Большое спасибо!

Если говорить всерьез, осмотр квартиры ничего не дал. Но Онищенко и не рассчитывал найти тут что-либо важное. И Логутенков, сопровождавший опера, так сказать, по личной инициативе, тоже серьезного ничего не ждал. Поскольку знал, что никаких документов Степа дома не держал. На работе тоже. На дисках служебного и домашнего компьютеров – только вспомогательные программы. Если и есть какие-то документы, то исключительно – для прикрытия. Всю информацию Суржин хранил на некоем сервере за границей. В одной из стран ЕЭС. В какой именно, он Логутенкову не сообщал. Для бумажных документов и прочего, что невозможно загнать в компьютер, у Суржина тоже существовало хранилище, но о нем Логутенкову и вовсе ничего не было известно: в последнее время Суржин был почти маниакально осторожен во всем, что касалось его работы.

И все же Степа Суржин пропал. Скорее всего, его уже нет в живых…

Да, отсутствие боевого оружия – важный факт в рапорте. Но скорее для закона, чем для следствия. Не будь депутата-заявителя… Дела о пропаже обычных граждан милиция, как правило, всерьез не принимает. Ну, загулял мужик. Деньги кончатся – найдется. Даже показания свидетелей о том, что загулявшего час назад силой запихнули в джип, далеко не всегда меняли положение. Может, пацаны шутят? В общем, чтобы просто подать заявление (то есть пройти через кордоны заваленных работой и не жаждущих ее прибавления сотрудников милиции) да еще добиться его регистрации в нужном журнале, от заявителя требовалось недюжинное упорство. Если бы не вмешательство Логутенкова и Онищенко, то исчезновение Куролестова-папы, Куролестовой-дочери и Суржина, о пропаже которого вообще некому было заявлять, никого бы в органах не заинтересовало. Но оружие пропавшее – это серьезно, это не какой-то там человек.

– Вот что,– сказал Логутенков.– Составляй, Паша, рапорт. Пора передавать в прокуратуру на возбуждение.

– Себе возьмешь? – спросил Онищенко.

– Себе, конечно. Договорюсь с зампрокурора, чтоб мне расписали. «Убойный» подключим. Для оперативного сопровождения. В общем, обычным порядком. Недели две пусть поработают ударно, по горячим следам. Но и ты продолжай работать. Убойщик – убойщиком, а я на тебя рассчитываю, Паша. И в ОПД по «убою» ты все равно свое розыскное дело будешь передавать. Тем более… сам ты в «убойном» сколько отпахал?

– Шесть лет. Да не бойся ты, Генадьич! – Онищенко усмехнулся.– Я это дело не брошу. Уже зацепило. Опять-таки, розыск Куролестовых на мне. А там вроде в цвет все идет…

– Куролестова,– поправил важняк.

– Куролестовых! Бабулька на дочку тоже заявление подала. Так что не бойся, Генадьич, мне это дело целиком в «убойный» не спихнуть,– Онищенко усмехнулся.– Папашу я, конечно, к Суржину пристегну, а с дочкой ты меня в два счета завернешь, так?

– Заверну! – Логутенков засмеялся.– Даже и не надейся. Вам, розыскникам, только бы дело спихнуть!

– Такая жизнь, Генадьич!

– Да я понимаю. Ну что, по пивку?

– Можно. Только…

– Что?

– Ты извини, Генадьич, с рапортом я еще денек другой повременю, надо кое-что установить.

– Сатанисты бывают разные,– сказал Николай.

Они сидели втроем – Юра, Слава и сам хозяин – в скудно обставленной комнате с тяжелыми черными шторами на окнах. В узкую щель между ними пробивался бледный дневной свет – окна выходили в колодец.

– Разные… – повторил хозяин.– Бывают такие, что главное – это понты, а не служение. Бывают такие… Без настоящего понимания, лишь бы быдла, ну, народу, побольше. Вот, к примеру, русская церковь Сатаны…

– А вы – не русские? – спросил Матвеев.

– А нам по фигу,– безмятежно ответил Николай.– И это правильно. Сам прикинь: Христос, он кто? Еврей. А поклоняется ему кто? Русская православная церковь.

– Вообще-то поклоняются Сыну Божьему,– уточнил Юра. К ним в школу в прошлом году несколько раз наведывался священник.

– Это они так думают! – вмешался Слава.– А мы…

– А мы против христиан ничего не имеем! – перебил Николай.– Жалкие обманутые люди. Если человек не хочет быть овцой – он приходит к нам. Сатане не нужна баранина, Сатане нужны гордые, умные и сильные. Достойные приобщиться оккультных тайн.

– Николай, а ты случайно в семинарии не учился? – спросил озаренный внезапной догадкой Юра.

– Был грех,– подмигнул Николай.– Зато теперь я без грехов. Для Сатаны главное – ты сам, а не то, что подумают о тебе людишки. Мы – волки. Они – овцы. Мы их едим, но им, конечно, это не нравится. Поэтому они пишут свои овечьи законы, но для волков они не обязательны.