Читаем без скачивания Цифровой, или Brevis est - Марина и Сергей Дяченко

Я манипулирую нарисованной Аней, думал Арсен. «W» – бежать вперед, «A» – налево, «D» – направо. А кто-то в это время манипулирует мной. Это не больно и, в общем-то, не страшно: просто нельзя забывать, что мною постоянно манипулируют. Не плыть против течения, теряя силы. Попытаться использовать его в своих интересах.

«В игру вошел Джонни».

«В игру вошла Пушистик».

Что еще за Пушистик?!

По ходу дела «Аня» подобрала несколько поленьев, моток веревки, крючок для удочки – все это переместилось в нарисованную сумку. Девушка на экране бежала, не чувствуя тяжести и не уставая. В продвинутой игре она бы уже на шаг перешла, потребовала бы отдыха, еды – короче говоря, повела бы себя как более-менее живая. Есть такие напитки-энергетики для персонажей…

Он ощутил, что во рту пересохло. На секунду оставил девушку в одиночестве, отошел к холодильнику. Тот был забит под завязку, как будто Арсену предстояло просидеть здесь неделю: одной минеральной воды пять двухлитровых бутылок. Судок с пирожками, бутерброды с сыром, с рыбой, с колбасой, кефир, йогурты, булки, еще какая-то снедь. Арсен взял бутылку воды, нашел пластиковый стаканчик и вернулся к экрану. Аня снова бежала вперед, через джунгли, под ногами у нее очень натурально шелестела трава, где-то в глубине леса закричала обезьяна…

«В игру вошел Мазай».

Ну вот, теперь все в сборе. Почему Мазай так долго копался? Мало опыта в работе с редактором персонажей? Такие, как Толик, предпочитают шутеры, тупые стрелялки… Значит ли это, что Мазай – это Толик?

Из-за камня, наперерез «Ане», выскочил бронзовокожий гигант с рельефной мускулатурой, с порослью волос на груди и животе, с небритыми щеками. Над коротко стриженной башкой плавала надпись: «Шрек».

Остановился. Последовала пауза – игрок, водивший Шрека, увидел полуголую Аню и теперь внимательно ее разглядывал.

«Ты кто» – появилась требовательная надпись в окошке чата. Без вопросительного знака. Собеседник пренебрегает знаками препинания: либо прожженный геймер, либо условно грамотный человек. Арсен воспринимал эти особенности как интонацию. Дань опыту: обычно он «слышал» текст в окошке, как живую речь.

«Привет, – ответил он миролюбиво. – Гуляешь?»

Гигант взревел и вскинул к небу кулак. Убедительная пластика. У Ани тоже должна быть панель социальных жестов… Где?! Тот, кто водил Шрека, успел разобраться в игре быстрее и глубже Арсена?!

Ага, вот. Аня, помедлив всего секунду, изобразила реверанс. Голышом, в пальмовой юбочке – то еще зрелище.

– Красиво, – признал Шрек. – У тебя вправду такое тату на сиське?

Он сказал «у тебя». Он подумал, что перед ним персонаж Ани?

Мальчишка. Мальчишка Игорь.

– А у тебя вправду такие волосы на письке? – отозвался Арсен без паузы.

Заминка. Будь нарисованный гигант человеком – обязательно посмотрел бы сейчас вниз, проверяя, как сидит пальмовая набедренная повязка.

– Дура!

Арсен заставил свою Аню проделать танцевальное па.

– Хочешь вступить со мной в союз, Шрек? Кого первого встретим – отметелим и все ресурсы отберем.

– Вали. Я лучше с кем-то другим.

Он развернулся и скрылся в джунглях. Арсен кивнул: блюдо под названием «Игорь» готово к столу, на тарелочке с голубой каемочкой. Мальчишка, шутеры, «Рыцари и маги». Вряд ли в игре, где надо работать языком и головой, союз со Шреком окажется желанным.

Минут через сорок реального времени – в игре прошло несколько часов – Арсен понял, что умирает от голода. Пришлось на время оставить «Аню» на берегу мутной тропической речушки.

Он открыл холодильник. Накидал на тарелку бутербродов. Налил в чашку какао из огромного термоса. Те, кто снаряжал геймеров на сегодняшнюю игровую сессию, предусмотрели, казалось, все случаи жизни: в туалете имелась аптечка с зеленкой, валидолом и упаковкой лекарств от всех болезней.

С подносом наперевес Арсен вернулся к экрану, откусил от бутерброда раз, другой и понял, что сыр сухой, будто картон, а колбаса противная. Они что, решили сэкономить на жратве?! Тоже мне, богатая фирма! Есть между тем хотелось все сильнее.

Игра разворачивалась совсем не так, как ему хотелось бы. Кроме мальчишки Игоря, который управлял Шреком, не удалось опознать ни одного игрока. Персонаж Мазай оказался приземистым стариком с длинной бородой. Пушистик – толстой дамой. Джонни – черным как сажа, тощим и длинным балагуром. Он трепался не переставая, со множеством опечаток и грамматических ошибок. Он забивал окошко чата бессмысленными «Бу-бу», «Гы-гы» и «Лол!», и, казалось бы, естественно было бы опознать его как персонаж Толика – но Арсен медлил.

Хуже всего было то, что он до сих пор не вычислил настоящую Аню, а ведь это поначалу казалось совсем простым делом. Девица железно держалась в рамках игрового поведения: кто бы ни был ее персонажем, он отыгрывал нарисованную Аню в полном соответствии с ролью.

Джонни встретил Аню криком «Вау!» и разразился серией пошлых комплиментов. Мазай посетовал на возраст: жаль, мол, что седой, а то устроили бы рай в шалаше. Дама Пушистик (на бегу у нее живописно тряслись крутые бока) то и дело раскрывала приватное окошко, желая потолковать «о своем, о женском». Ее болтовня то и дело скатывалась к прямолинейным неигровым вопросам: «А у тебя в комнате есть кондиционер?», «А тебе положили пиво в холодильник или только воду?»

Поднималось нарисованное солнце. Никто не спешил заключать союзы. Шло накопление ресурсов, иногда торговля, иногда обмен. Шрек наседал на Джонни, желая вдвоем грабить остальных. Джонни три или четыре раза предложили заткнуться и не засорять чат, но африканец все болтал и болтал. Мазай отмалчивался. В конце концов Арсен засомневался даже в самом, казалось бы, очевидном: что, если Шрек – это не Игорь? Что, если это тоже роль? Некто, невидимый за экраном, играет парня, который играет в компьютерную игру…

Он отодвинул тарелку с надкушенными бутербродами. В холодильнике, помнится, было что-то поаппетитнее. Кажется, йогурт; точно, яркие баночки приятной формы, капельки испарины на серебристых крышках. Живот подводит, вот беда, сегодня он плохо позавтракал – спешил, да и не было аппетита…

Игровое солнце стояло в зените. Аня бегала по джунглям, ловила рыбу самодельной удочкой, принимала участие в общей болтовне, но все реплики, обращенные к ней, в основном касались тем «ниже пояса». Арсен отмечал на карте новые открытые места.

Нарастало смутное раздражение. Он был уязвлен: ничего не складывалось с этой игрой, все, что казалось элементарным, не поддавалось решению. Ему начинало казаться, что прочие персонажи давно договорились между собой, давно снюхались в приватных чатах, смеются над ним, а он не слышит. Все давно знают, что Аня – это Арсен. И говорят примерно так: «Если бы этот сопляк подошел к тебе, Анюта, в реале – ты бы решила, что малыш заблудился и просит провести его домой. Перестаньте ржать – есть статья за педофилию… Перестаньте ржать! Пацан, может быть, нарисовал себе эту девку, чтобы дрочить за игрой…»

Арсен заскрипел зубами. Захотелось бросить все и выйти из игры, он усилием воли заставил себя отвлечься. Вот, смотри-ка, в джунглях плотина поперек ручья и водопад. Высоченный… Красота.

Он привел свою Аню под падающие струи. Глубоко вздохнул. Задрожали ноздри: Арсен почувствовал запах воды, теплой влажной земли, увидел радуги под опущенными веками…

А вода все холоднее. И нарисованное солнце начало склоняться.

– Поговорим?

Арсен даже вздрогнул. Открылось приватное окошко: обращался черный Джонни, один на один.

– Я знаю, что ты Арсен, – на этот раз человек, играющий за Джонни, писал без единой ошибки и опечатки, со всеми знаками препинания. – Зачем ты нарисовал себе телочку? Или ты трансвестит, в душе чувствуешь себя девочкой?

Вот оно, началось. Они в самом деле сговорились. Джонни транслирует их диалог в приватные чаты остальным.

Мигал курсор, приглашая ответить. Арсен, выдерживая паузу, отошел к холодильнику, взял себе еще йогурта.

– Очень сексуальная татуировка, – продолжал в приватном окошке Джонни. – Откуда ты знаешь, что у этой девки на животе? Или ты видел ее голой?

Арсен, не глядя, запустил ложку в белую пластиковую баночку. Нет, не так. Джонни не издеваться пришел, не удовольствие получить, он чего-то хочет от собеседника. Чего?

Он зачерпывал ложкой розовую массу с мягкими кусочками фруктов. Во рту было очень сладко. Когда глумятся – прицельно выводят из себя; у этого сбит прицел. В нескольких репликах – и «трансвестит», тут же – чуть ли не половой гигант, мальчишка-соблазнитель. И начало разговора странное: «Поговорим?» Как-то чересчур литературненько. Так кто бы это мог быть?

Аня все еще стояла у водопада, когда ветки напротив вдруг зашевелились. Из джунглей вылез Джонни собственной виртуальной персоной – черный, лоснящийся, с большими вывернутыми губами, с налитыми кровью глазами под низким лбом. Арсену показалось, что Джонни смотрит на него из глубины жидкокристаллического монитора, смотрит не на Аню – на самого игрока.