Читаем без скачивания Мой плохой (СИ) - Гетта Юлия

Главное, ни на секунду не вспоминать, что все это – иллюзия. Которая бесследно исчезнет с наступлением утра, разворотив старые раны еще сильнее.

Но до утра было еще так далеко…

– Я не хочу, Саша. Пожалуйста, перестань.

Произнести эти слова было почти так же сложно, как вырвать себе сердце. Которое молило, чтобы он не останавливался. Чтобы продолжал и никогда больше не выпускал её из своих объятий. Чтобы его губы непрерывно и бесконечно скользили по её коже, посылая по телу мириады мурашек, заставляя трепетать и задерживать дыхание.

– Хочешь, – раздался настойчивый голос у самого уха. – И я хочу.

Бюстгальтер неумолимо задрался наверх. Мужские пальцы сжали твердую горошину соска под футболкой, и низ живота, изнывающий сладкой истомой, мгновенно прострелило горячим возбуждением.

Сашина рука скользнула по трепещущему животу вниз, поддела резинку спортивных брюк и ловко забралась под них, осторожно погладив девушку поверх нижнего белья.

Настя судорожно вздохнула и снова вцепилась в его запястье, желая отнять руку. Но помешать ему было невозможно. Сильные пальцы уже продвинулись ниже, легли на самую чувствительную зону между ног и принялись ласкать её через влажную ткань трусиков.

Это было настолько сладко, что хотелось стонать. Настя закрыла глаза и до боли закусила губу, лишь бы не выдать себя. Делая глубокие вдохи, она собирала крупицы самообладания, чтобы не поддаться этой слабости.

Плотнее сжав ладонь на мужском запястье, изо всех сил впиваясь в него ногтями, девушка вновь попыталась оторвать от себя Сашину руку. Но все так же безуспешно.

– Я не хочу этого, – тихо выдохнула она. – Как ты не понимаешь?

– Кого ты пытаешься обмануть? – охрипшим голосом спросил он, проводя носом по скуле девушки. – Ты же вся течешь.

В это же мгновение его пальцы отодвинули в сторону трусики и погладили истекающий влагой вход. Настя всхлипнула и зажмурилась. Все тело задрожало от зашкаливших ощущений. Это было невыносимо сладко. В голове набатом билось «сдайся, сдайся, сдайся ему».

Все вокруг снова стало казаться таким неважным.

Продолжая ласкать её на грани проникновения, Саша нетерпеливо сдернул с плеч девушки свою толстовку, и начал задирать вверх футболку, чтобы тоже снять. Настя не помогала ему, но и препятствовать уже не пыталась. От того, что происходило в эти мгновения у неё между ног, в голове все так и плыло, а низ живота все больше заполнялся горячей тяжестью.

Где-то на задворках сознания, девушка всё еще намеревалась остановить его, отчего-то пребывая в полной уверенности, что сможет это сделать. Если будет достаточно настойчивой… Только её губы никак не хотели размыкаться.

Сейчас, еще немножко… Еще чуть-чуть, и она ему скажет…

В какой-то момент она оказалась у стены, стоя к ней лицом и упираясь ладонями в прохладный кафель. Каримов находился сзади. Настя даже не поняла, как это произошло. Ни на секунду не прекращая ласкать её, он все же стянул с девушки футболку одной рукой, а еще брюки вместе с трусиками спустил вниз, оголив ягодицы, и коленом заставил развести ноги шире.

Сильные пальцы ворвались в лоно, и из груди девушки вырвался громкий стон. Настя выгнула спину и часто задышала.

Она давно была на грани и не понимала уже ничего. Была абсолютно беззащитна, но теперь это совсем не беспокоило её. Ничего не беспокоило, лишь бы он продолжал…

Он продолжал. Специально ласкал её так, чтобы не перевести за черту. Чтобы было до безумия сладко, до безумия нежно и горячо, но удовольствие балансировало на грани, позволяя мужчине сохранять полную власть над девушкой.

Его губы блуждали по её шее, лаская языком и всасывая кожу до щекочущих мурашек. Захватывали мочку уха, облизывая и проводя языком вдоль края раковины. Свободная рука безостановочно гладила обнаженную кожу спины, по очереди сжимала ягодицы, ласкала грудь, легонько выкручивая соски.

Вскоре Настины брюки были спущены еще ниже, а потом и вовсе каким-то чудесным образом исчезли с её ног вместе с трусиками и обувью.

Ноги мелко дрожали, едва удерживая вес девушки, все тело было окутано негой, пальцы царапали ногтями кафельную стену. Во рту пересохло от слишком частого и глубокого дыхания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Настя мысленно усмехнулась, рассеянно подумав о том, что момент безвозвратно упущен. Как она могла забыть, что собиралась остановить его? Как вышло, что позволила ему раздеть себя догола? Он ведь даже резинку стянул с её волос, и теперь они водопадом спадали с плеча, прилипая отдельными волосинками к влажной от пота коже на груди и шее.

Да и плевать.

Ей было так чудесно в эту минуту. Его руки были везде. Губы покрывали поцелуями спину, спускались вдоль позвоночника, горячие ладони то накрывали плечи, то мяли грудь, то гладили бедра и возвращались к пульсирующему лону, чтобы не позволить сбавить градус возбуждения.

В какой-то момент, Настя услышала позади себя лязг пряжки ремня, звук расстегиваемой молнии, а следом – характерный треск разрываемой упаковки презерватива. Её грудь заходила еще чаще, и кровь прилила к щекам, обжигая. Горячая твердость туго уперлась в лоно, медленно раздвигая стенки и проникая внутрь, постепенно заполняя собой на всю длину.

От сладких распирающих ощущений потемнело в глазах, Настя не смогла удержать протяжный стон.

Заполнив до отказа, мужчина замер внутри неё, уткнулся лбом во влажную от пота шею девушки, обжигая чувствительную кожу теплом прерывистого дыхания.

Мгновения стучали пульсом в висках. Он не двигался, Настя тоже не шевелилась, лишь смотрела в стену перед собой широко распахнутыми глазами и хватала ртом воздух.

Спустя мгновение или целую вечность сзади послышался шумный выдох, и мужская рука сомкнулась в волосах девушки, чтобы наклонить её ниже.

Член медленно покинул лоно, и через секунду ворвался вновь, выбивая из груди Насти новый стон. Её вспотевшие ладошки заскользили по кафельной стене, угрожая сорваться вниз.

Каримов тут же положил руку на её бедро, с силой сжал его, прочно удерживая на месте, и последовал еще один толчок. Мощный, глубокий. Настя снова громко застонала.

Рука в её волосах сжалась сильнее, член задвигался быстрее, доставляя сумасшедшее удовольствие. Девушка стонала все громче, все больше теряя связь с реальностью. Всё её тело покрывала испарина, напряжение внизу живота достигло критической отметки, угрожая вот-вот вознести её к небесам, а ритм толчков все нарастал и нарастал, пока в какой-то момент не вынес её на пик ни с чем не сравнимого удовольствия!..

С губ сорвался крик. Шею обжог влажный поцелуй в засос. Еще несколько резких глубоких толчков, и Саша с тихим рыком замер в ней.

20 

Волшебное ощущение полета медленно сходило на нет, неумолимо возвращая Настю в реальность.

Выдох и вдох.

Он всё еще был в ней. Всё еще крепко держал за бедро и волосы, прижимая лбом к скользкой стене, и делал тяжелые вдохи.

Настя как безумная ждала, что вот сейчас он немного переведет дыхание, и… обнимет её. Прижмет к себе очень сильно, или хотя бы скажет что-нибудь. Что угодно. Не обязательно что-то ласковое, хотя бы пусть просто поинтересуется, как она себя чувствует. И этого было бы достаточно…

Но ничего подобного так и не произошло. Не последовало ни объятий, ни поцелуев, ни каких-либо слов. Каримов просто вытащил из Насти член и отстранился, оставив стоять у стены на подкашивающихся ногах. Голую, слабую, потерянную.

Раздался звук стягиваемого презерватива, и девушка тихо всхлипнула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Неужели он сейчас просто возьмет и уйдет? Бросит здесь, использованную и жалкую?

От этих предположений в груди начало безжалостно саднить, а по конечностям расползлось мерзкое чувство слабости. Если он так поступит, она никогда его не простит. Ни за что на свете. Ведь это не просто жестоко, это за гранью её понимания…

Секунды тянулись мучительно медленно. Настя не смела обернуться, сгорая огнём от стыда и обиды. Но страшнее всего было понимать, что это только начало. Когда Саша уйдет, или, точнее, если уйдет… Вот тогда начнется настоящий ад.