Читаем без скачивания Обещай мне - Харлан Кобен

— Что-то важное? — спросила она.

— Скажем, — он замялся, подбирая слово, — нечто очень странное.

— И это связано с исчезновением Кэти Рочестер?

— Всего десять минут, Лорен. Большего я не прошу. Черт, я уложусь в пять.

Она посмотрела на часы.

— Когда?

— Я сейчас у вас в вестибюле, — ответил он. — Ты найдешь помещение, где мы можем поговорить?

— Всего пять минут? Да уж, твоя жена точно не шутила, когда рассказывала, какой ты выносливый в постели.

— Продолжай пребывать в этом заблуждении, Мьюз. Слышишь сигнал? Это я уже вхожу в лифт. Ищи кабинет.

Ливингстонский полицейский детектив Лэнс Баннер носил короткую стрижку. Он был крупным мужчиной с фигурой, казалось, сплошь состоявшей из прямых углов. Однако для Лорен, знавшей его еще с начальной школы, он до сих был похож на второклассника, как часто бывает с людьми, которых знаешь всю жизнь.

Лорен заметила, что он замешкался, когда вошел, пытаясь определиться, как лучше с ней поздороваться: чмокнуть в щеку или просто пожать руку. Решив прийти на помощь, она подошла и поцеловала его в щеку сама. Оказавшись в комнате допросов, оба направились к креслу следователя. Баннер смутился, шутливо поднял обе руки и сел на место допрашиваемого.

— Может, тебе стоит зачитать мне конституционные права? — спросил он.

— Подождем, пока у меня появится достаточно оснований для ареста. Так что у тебя есть по поводу Кэти Рочестер?

— Значит, просто поболтать о том о сем времени нет?

Лорен молча взглянула на него.

— Ладно, ладно, тогда сразу к делу. Ты знаешь женщину по имени Клэр Биль?

— Нет.

— Она живет в Ливингстоне, — пояснил Баннер. — А ее девичья фамилия Гарман.

— Все равно — не знаю.

— Она старше нас лет на пять-шесть. — Он пожал плечами. — Просто для сведения.

— Ну да, — кивнула Лорен. — Лэнс, сделай одолжение — представь, что я твоя жена, и обойдись без предварительных ласк.

— Ладно, как скажешь. Она позвонила мне утром. Эта самая Клэр Биль. Ее дочь ушла вчера вечером и пропала.

— Сколько ей лет?

— Только что исполнилось восемнадцать.

— Есть признаки преступления?

Немного поколебавшись, он ответил:

— Пока нет.

— И что?

— Обычно мы немного ждем. Как ты сама сказала по телефону — старше восемнадцати и нет признаков насилия.

— Как и в случае с Кэти Рочестер.

— Точно.

— Но?..

— Я немного знаком с родителями. Клэр училась вместе с моим старшим братом, и они живут по соседству. Конечно, они очень тревожатся. Но с другой стороны, их дочка может просто расслабляться. Ее только что приняли в Университет Дьюка. А он был самым первым в ее списке. Она решила отметить с друзьями. В общем, ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю.

— Но я решил, что навести справки никому не повредит, и сделал самую простую вещь, чтобы успокоить родителей: дескать, с их дочкой — ее, кстати, зовут Эйми — все в порядке.

— И что ты сделал?

— Проверил ее кредитную карточку на предмет покупок или пользования банкоматом.

— И?..

— Все правильно! Она сняла тысячу долларов, то есть максимум возможного, с банкомата в два часа ночи.

— А у тебя есть видеозапись с него?

— Есть.

Лорен знала, что теперь это делалось почти мгновенно. Сейчас уже никто не пользовался записью на пленку: все видео были цифровыми и могли тут же передаваться по электронной почте.

— Это действительно была Эйми, — сказал он. — Никаких сомнений. Она не пыталась скрыть лицо.

— И что?

— Ты считаешь, что она просто сбежала из дому, так ведь?

— Так.

— Вроде бы никаких вопросов, — продолжал он. — Она сняла деньги и отправилась праздновать. Выпустить пар в конце учебы в школе. — Баннер отвернулся.

— Ну же, Лэнс. В чем проблема?

— Кэти Рочестер.

— Потому что Кэти поступила так же? Сняла деньги перед исчезновением?

Он покачал головой: жест, означавший «может — да, а может, и нет», по-прежнему глядя в сторону.

— Дело не в том, что она поступила, как Кэти Рочестер, — наконец произнес он, — а в том, что она поступила так же, как Кэти, в буквальном смысле слова.

— Я не понимаю.

— Банкомат, которым воспользовалась Эйми, находится на Манхэттене, — теперь он произносил слова подчеркнуто медленно, — в отделении Ситибанка на углу Пятьдесят второй улицы и Шестой авеню.

Лорен почувствовала, как по спине у нее поползли мурашки.

— Это ведь тот же банкомат, что и в случае с Кэти Рочестер?

Она кивнула и сказала очевидную глупость:

— Это может быть простым совпадением.

— Да, — согласился он.

— У тебя есть еще что-нибудь?

— Мы только начали, но успели проверить ее звонки по мобильному.

— И?..

— Она сделала звонок, сразу после того как сняла деньги.

— Кому?

Лэнс Баннер откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.

— Ты помнишь парня, который учился на несколько лет раньше, — баскетбольную звезду по имени Майрон Болитар?

Глава 13

В Майами Майрон ужинал со своим новым клиентом Рексом Стортоном в огромном ресторане, который тот выбрал из-за большого скопления людей. Ресторан входил в сеть наподобие «Бенниганс» и «Фрайдиз» с такой же ужасной кухней.

Стортон был стареющим актером, бывшей звездой, и мечтал о роли, которая позволит ему вырваться из захудалого местного театра и вернуться обратно в Калифорнию. Рекс красовался в розовой сорочке со стоячим воротом и белых брюках, которые в его возрасте были явно неуместными, а на голове носил накладку из искусственных волос, которая смотрелась вполне прилично на расстоянии, но никак не вблизи.

На протяжении нескольких лет Майрон представлял интересы только спортсменов-профессионалов. Но однажды один из баскетболистов решил сняться в кино, и Майрон окунулся в актерский мир. В его бизнесе появилось новое направление, и теперь он занимался только актерами, оставив спортсменов на попечении Эсперансы.

Это было необычно. Казалось бы, ему как бывшему спортсмену-профессионалу должно быть интереснее заниматься своими коллегами, но на деле получилось иначе. Актеры ему нравились больше. Большинство спортсменов проявляли свои таланты с юных лет и становились всеобщими любимцами уже в школе. Они составляли круг избранных, их приглашали на вечеринки, им доставались лучшие девчонки, их ставили в пример родители, к ним благоволили учителя.

С актерами было все по-другому. Многие из них начинали с противоположного конца молодежного спектра. Спортсмены были всегда на виду, а будущие актеры редко блистали на спортивном поприще и искали другую сферу, где могли бы преуспеть. Их не брали в команды из-за маленького роста и плохой координации: неудивительно, что при встрече с ними всегда удивляешься, какие они миниатюрные в жизни. И такие ребята подаются в актеры, а когда на них вдруг сваливается слава, то застает их врасплох. Для них она внове и удивительна, в каком-то смысле они более благодарны и признательны. Конечно, не во всех, но во многих случаях они скромнее и непритязательнее спортсменов.

Но и это еще не все. Говорят, что сцена манит актеров, потому что только аплодисменты позволяют заполнить пустоту в их жизни и почувствовать свою значимость. Даже если это и так, го артистам гораздо важнее понравиться и прийтись по душе, чем спортсменам, и они стараются изо всех сил. Если спортсмены воспринимают поклонение как должное и само собой разумеющееся, то актеры приходят к нему с чувством незащищенности и беспомощности. Спортсменам требуется побеждать и брать верх. Актерам нужны только ваши аплодисменты и, соответственно, ваше почитание.

С ними легче работать.

Конечно, речь идет о типичном случае — Майрон, например, сам был спортсменом, посчитал, что с ним работать легко. Но он скорее был исключением, которое только подтверждало правило.

Он рассказал Рексу о роли стареющего угонщика машин — «трансвестита с добрым сердцем», как он выразился. Рекс кивал, но его взгляд постоянно блуждал по залу ресторана, будто они были на вечеринке с коктейлем, где он ждал прихода кого-то важного. Рекс все время держал вход под наблюдением, что было очень характерно для актеров. У Майрона в клиентах был один актер, известный на весь мир своей ненавистью к прессе. Он вступал в драку с фоторепортерами, подавал в суд на таблоиды и требовал невмешательства в свою частную жизнь. Но когда Майрон встречался с ним в ресторане, тот обязательно выбирал столик в центре зала и садился лицом к входу. Стоило появиться новым посетителям, как он неизменно поднимал голову, чтобы убедиться, что его увидели и узнали.

Продолжая скользить взглядом по залу, Рекс говорил:

— Да, да, я понимаю. Мне нужно будет носить платье?

— Для некоторых сцен — да.