Читаем без скачивания Дети Революции (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр"

— Ресурсы, — пробормотал попаданец, — где бы их ещё взять!? Донбасс разрабатывается вовсю, а прочее… ну скажу я, что Дальний Восток настоящая кладовая, толку-то? Разрабатывать тамошние вкусности начала только советская власть, хотя кое-какие месторождения открыли чуть не полвека до Революции. Людей где взять? Разработка самих месторождений, прокладка дорог, железная дорога, кормить всех надо… как?!

Походив немного по комнате и грызя кончик грифельного карандаша, Алекс немного успокоился и снова сел за письменный стол.

— Или всё-таки написать? Парочку месторождений на Дальнем Востоке, годных к разработке с помощью кайла и тачки точно назову, спасибо дядь Мише из третьей квартиры. Надо же… кто бы мог подумать, что буду с благодарностью вспоминать назойливого алкоголика, который любил рассказывать в подробностях, как он в молодости на Северах работал!

— Появится там добывающая промышленность, а там и производство подтянется, земледельцы. Глядишь, задавят на всякий случай соседнюю Японию, не допустят конкурента поблизости. Или наоборот? Развивать станут помаленьку, потому как трудовые ресурсы поблизости имеются. Проще ведь из Японии на Дальний Восток трудовой десант перебросить, чем из глубинки России мужиков тянуть.

— Помня переселение крестьян из Средней Полосы на Кавказ и сопутствующие потери как кавказских горцев, так и русских мужиков, и не знаешь, что хуже. Сколько там переселенцев в Сибирь вернулись обратно в той истории? Кажется, больше половины[5]? А это ведь уже начало двадцатого века, железных дорог побольше, Сибирь более-менее обжитая. И всё равно не прижились.

— Казалось бы — земли море, охотиться можно, рыбачить, на шахты наниматься… простор! Ан нет, не всё так просто — климат тяжёлый, другие условия земледелия, да чиновники, как водится, постарались[6]. М-мать… что так хреново, что этак…

Снова вскочив, Алекс начал грызть карандаш, но тут же с отвращением выплюнул.

— Дурацкая привычка… Для блага государства и крестьян, нужно максимально развивать европейскую часть страны. Много крестьян, которых можно вербовать в рабочие без переездов через пол материка, меньше социального напряжения вследствие этого. Промышленность рядом есть какая-никакая — опять-таки проще становится, да и плечо снабжения[7] короче, всё не через Сибирь тащить.

Стимуляция памяти помогла, из глубин всплыло название Курская магнитная аномалия и ряд подробностей — не слишком точных, порой даже сомнительных.

— Ну хоть что-то, — пробормотал Фокадан, принимаясь сочинять ответ. Если память его не подводила, то обнаружили курскую магнитную аномалию примерно в это время, может чуть позже[8].

Остальные разделы многостраничного письма столь же непросты, так что времени на ответы ушло немало. Благо, писал император не каждый день и даже не каждую неделю.

— Потом ещё и просматривать, — с тоской пробурчал Алекс, глядя на писанину, — не пропустил ли чего, не написал чего лишнего? Эх… немного утешает мысль, что мои советы хоть немного помогают, хотя бы реальных училищ стало побольше, вместо этих грёбаных гимназий. Это ведь с ума сойти можно, до семидесяти процентов предметов — латынь, греческий, иностранные языки и всяческая риторика[9]! Гуманитарии чёртовы… выходят потом недоучки, знающие ямбическое стихосложение и родственные связи богов Олимпа, вплоть до мельчайших, и ведь считают себя вершиной эволюции! При том, что в математике разбираются слабо, а из химии только формулу водки помнят!

— Ладно, хватит на сегодня, время поджимает.

Отложив в сторонку бумаги, а потом для верности заперев их в сейфе, Алекс начал одеваться, готовясь к свиданию. Задача сложная — нужно показать товар лицом и в то же время не переусердствовать.

Кучер уже ждал у дома, подготовив экипаж.

— Ты б почаще к бабам выбирался, барин, — с простоватой бесцеремонностью посоветовал кучер, трогая вожжи, — а то совсем заработался, не дело так.

Российская действительность имела свои особенности. Здешняя прислуга на редкость фамильярна с господами, категорически отказываясь вести себя как низшие в западном мире. Знать своё место.

Фамильярность как-то сочетается с мордобитием. Получить по физиономии от пьяного барина, наутро невнятные извинения и рубль, неловко сунутый похмельным хозяином… привычный сценарий.

Попаданец с трудом, но мог понять тех, кто безропотно подставляет морды — наследие крепостного права и изыски местного законодательства, одобряющего физические наказания. Сунуть в морду мог не только барин слуге, но и мастер на фабрике — рабочему. Безответно. Иначе клеймо бунтовщика с соответствующими последствиями.

Но вот господам не противно ли? Избивать человека — зная, что он не может ответить? Проблески неловкости после избиения и денежная компенсация скорее правило, чем исключение. Мерзко.

Пока размышлял, время от времени делая пометки в блокноте, экипаж подкатил ко двору Дарьи Никаноровны.

— Прекрасно выглядите, — искренне сказал Фокадан своей даме. Та мило зарделась, ничуть не напоминая суровую надзирательницу.

Обсуждая по пути достопримечательности Москвы, в коих местная уроженка разбиралась немногим хуже профессионального экскурсовода из двадцать первого века, подкатили к немецкому ресторанчику.

Небольшой, семейного типа, на дюжину столиков. Похвастаться высокой кухней ресторанчик не мог, владельцы брали домашней атмосферой и уютом. Всё очень по семейному, будто пришёл в гости к друзьям.

— Забавно, — констатировал Алекс, когда официант отошёл, — только сейчас понял, что женщины в русских ресторанах почти и не бывают, тем паче в трактирах.

— Трактир для деловых встреч или извозчикам да мастеровым зайти наскоро перекусить, — пояснила Дарья, — женщины делами редко занимаются, а уж зайти в трактир — позорище великое. Значит, сама она настолько скверная хозяйка, что вынуждена по трактирам питаться. В русский ресторан тоже не совсем уместно, а вот немецкий или французский вполне. Чужеземную кухню даже хорошая хозяйка может не знать, допускается побаловать себя иностранщиной, особенно если кавалер приглашает.

— Сложно, но логика прослеживается, — кивнул Фокадан.

— У вас не так?

— Смотря где. У янки традиции зачастую ни на что ни опираются. Они ж по большей части отребье, потомки воров, сектантов, проституток и тому подобного скота.

— Разве это не пропаганда? — Округлила серые глаза женщина.

— Если бы, — хмыкнул Алекс, — почти все английские колонии с чего начинались? Прибыла кучка сектантов, которых даже в протестантской Англии видеть не хотели. Большая их часть обычно вымирала за несколько лет, хотя на тех благодатных землях нужно вовсе уж рукожопыми… простите, Дарья Никаноровна, вырвалось.

— Ничего, — милостиво простила женщина оговорку, — чай не девица, да и забавное словечко получилось. Продолжайте.

— Благодарю. Большая часть вымирала за несколько лет, что неплохо характеризует таких переселенцев. Закрепившиеся колонии получали статус у английской короны, после чего им начинали слать всякое отребье. Этакая каторга под присмотром сектантов. Затем белых рабов слали — обычно ирландцев, виновных только в том, что они ирландцы. Получалось кастовое общество, вроде как в Индии — брахманы из сектантов-первопоселенцев, воры и бродяги из числа англосаксов — кшатрии, шудры[10] из числа ирландцев и неприкасаемые негры и индейцы.

— Страсти какие, — искренне сказала женщина, — а если колония не английская изначально? Англичане голландские колонии захватывали, немецкие, шведские.

— Запутанней выходило и не так мерзко, но тоже ничего хорошего. Так же кастовость, белые рабы… подробностей приводить не буду, нам уже еду несут. Но поверьте, англичан есть за что ненавидеть.

За едой Дарья с юмором рассказывала о подопечных, и Алекс понял, что фактически надзирательница выполняет функции школьного психолога. Утешить, объяснить что-то, изредка сверкнуть глазами и сказать: Я вами недовольна. В вовсе уж редких случаях — запись о ненадлежащем поведении в журнал или записка родителям.