Читаем без скачивания Любовь в наследство - Хелен Деннис

Люк открыл дверцу и вышел из машины. Эмили возилась с ремнем безопасности, от волнения у нее дрожали руки и она никак не могла справиться с замком. Люк наклонился и заглянул в салон.

– Тебе помочь?

– Спасибо, не надо, я сама, – пробормотала Эмили. – Мне нужно причесаться, не хочу предстать перед твоей матерью растрепанной.

И с губами, припухшими от поцелуев, мысленно добавила она.

Люк выпрямился и заговорил с Джулией по-итальянски. Эмили наконец отстегнула ремень, по не спешила выходить, она всячески тянула время, откладывая встречу с матерью Люка. Она достала из сумочки расческу и попыталась принести в порядок растрепанные волосы. С этой задачей справиться было относительно легко, но вот привести в порядок чувства – тоже растрепанные – было куда сложнее, и Эмили боялась, что Джулия благодаря женской интуиции догадается о том, о чем не догадывается ее сын: в ее чувствах к нему.

Эмили слышала, как Джулия строго сказала сыну:

– Похоже, я появилась как раз вовремя, даже немного опоздала.

– Что ты имеешь в виду?

– А ты не догадываешься? Ты живешь на вилле практически вдвоем с Эмили, даже Тонино нет, хотя из него плохая дуэнья. Возможно, ты не задумываешься о том, как это выглядит со стороны, но о вас уже ходят слухи. Кто-то в этой семье должен проявить здравомыслие, и, похоже, этим человеком, как обычно, приходится быть мне.

Джулия говорила по-итальянски, вероятно считая, что ее обращенный к сыну монолог не предназначен для ушей Эмили, но у нее была прекрасная дикция, и Эмили поняла почти все, за исключением нескольких слов. Ее познаний в итальянском хватило, чтобы понять, что мать Люка считает ее пребывание на вилле вместе с ее сыном неприличным. Однако Люк, по-видимому, придерживался другого мнения. Он ответил матери по-английски:

– Джулия, ты зря беспокоишься, в моем обществе Эмили ничто не угрожает.

Все ясно, подумала Эмили, Люк не зря перешел на английский, он ненавязчиво дает мне понять, как он ко мне относится. Она замерла, напряженно вслушиваясь в каждое слово.

– Вот как?! – с иронией воскликнула Джулия, тоже переходя на английский. – А мне показалось другое. Я видела…

– Мама, то есть Джулия… если ты имеешь в виду то, что произошло в машине, то можешь считать, что не видела ничего. Это был всего лишь поцелуй, не раздувай из мухи слона.

Сейчас Люк начнет объяснять матери, что не испытывает ко мне никаких чувств, что мое общество просто навязано ему завещанием Росса Лэнсона, поняла Эмили. Она и так об этом догадывалась, но услышать подтверждение своих мыслей из уст Люка было бы невыносимо.

Быстро открыв дверцу, Эмили вышла из машины и сказала скороговоркой:

– Здравствуйте, я Эмили Лэнсон. Вы меня конечно, не помните.

Джулия Фарсатти была выше среднего роста, худощавая. Ее узкое лицо с тонкими губами и прямым аристократическим носом не было красивым, но ему придавали своеобразное обаяние большие серые глаза, светившиеся живым умом. Эмили сразу поняла, от кого Люк унаследовал цвет глаз. На Джулии был белый льняной брючный костюм простого покроя, но Эмили догадалась, что эта простота стоит недешево.

Джулия усмехнулась.

– Ну почему же не помню? Я, конечно, уже не так молода, но старческим склерозом пока не страдаю.

Эмили смутилась, решив, что обидела Джулию, но Люк быстро пояснил:

– Джулия шутит, у нее своеобразное чувство юмора.

Эмили оказалась в затруднительном положении: она не знала, стоит ли сказать Джулии, что она понимает по-итальянски, хотя и не очень хорошо. Джулия решила этот вопрос за нее.

– Дорогая, я пыталась втолковать моему непутевому сыночку, что молодой незамужней девушке не следует жить на вилле с ним вдвоем. Дело не в том, что я не доверяю ему или вам, мое мнение тут вообще ни при чем. Если бы речь шла только о репутации моего сына, я бы и пальцем не пошевелила. – Джулия усмехнулась. – В этом смысле Люку терять нечего. Но вы – другое дело, как бы я ни относилась к общественному мнению, иногда с ним приходится считаться. А я знаю, что кое-какие слухи уже поползли. Мы должны пресечь их в зародыше.

– И что же, Джулия, ты собираешься выступить в роли дуэньи? – Люк насмешливо изогнул бровь. – Не может быть, неужели ты запрешь себя на вилле Пинья?

Джулия покачала головой.

– Ну нет, надеюсь, до этого не дойдет. Думаю, имеет смысл устроить пару-тройку приемов. Пригласим соседей и знакомых, дадим всем понять, что нам скрывать нечего, пусть сплетники убедятся, что вилла Пинья не превратилась в этакое гнездо разврата. Постепенно все привыкнут к тому, что Эмили живет у нас, и сплетни сойдут на «нет», тогда мы все сможем вернуться к прежнему образу жизни. – Джулия задумчиво прищурилась. – Эврика! Кажется, я придумала кое-что получше. – Она повернулась к Люку. – Ты помнишь, что приближается ежегодный благотворительный бал?

Люк пожал плечами.

– Ну приближается, и что из этого? Ты же знаешь, я не любитель подобных мероприятий, внести пожертвование – это пожалуйста, но заседать во всяческих комитетах и танцевать на балах – увольте, это не мой стиль.

– Что ж, значит, тебе придется изменить привычки, – решительно возразила Джулия. – Если ты не хочешь, чтобы имя Эмили склоняли на все лады сплетницы, мы должны представить ее местному обществу, причем сделать это ненавязчиво. Если она примет участие в организации благотворительного вечера и появится на балу, тем самым мы дадим понять, что не видим в ее пребывании на вилле ничего особенного, что нам нечего стыдиться. Тогда ни один даже самый злой сплетник не пикнет, потому что не найдет, к чему придраться.

Эмили не понравилось, что о ней говорят в третьем лице, словно она – бессловесное и беспомощнее существо. Она попыталась вставить словечко:

– Люк, миссис Фарсатти, вам не кажется, что эту проблему можно решить гораздо проще? Если я вернусь в Англию – это будет самый лучший способ прекратить сплетни.

Джулия посмотрела на Эмили.

– Дорогая, это только на первый взгляд самое простое решение. Насколько я понимаю, вы прилетели в Италию не просто так, вас привело какое-то дело?

– Да, вы правы.

– И что же, вы решили свою проблему?

Эмили помялась и нехотя призналась, что нет, не решила. Она могла бы добавить, что, по ее мнению, решение зависит от Люка, а он тянет время, но не стала. По какой-то неведомой причине перспектива скорого возвращения в Англию вдруг утратила для нее всякую привлекательность.

– Значит, уезжая с виллы Пинья, вы просто пойдете на поводу у общественного мнения, поступитесь собственными интересами только для того, чтобы злые языки не перемывали вам косточки?

Джулия помолчала, давая Эмили время осмыслить ее слова. Эмили поняла, что мать Люка еще умнее, чем она думала; ей самой как-то не приходило в голову посмотреть на ситуацию под таким углом.

– Никогда, – продолжила Джулия, – слышите, дорогая, никогда не позволяйте так называемой общественности манипулировать вами. Это просто глупо. А вот самой манипулировать общественным мнением – это совсем другое дело, это высший пилотаж.

– Миссис Фарсатти, из вас мог бы получиться блестящий дипломат! – воскликнула Эмили, невольно восхищаясь мудростью этой женщины.

– Возможно. Я всегда знала, что мне мало быть просто женой, матерью и хозяйкой виллы, пусть даже такой прекрасной, как вилла Пинья. Но хватит обо мне. – Джулия повелительно взмахнула рукой. – Люк, по-моему, Эмили устала, пойдемте-ка в дом.

По тону Джулии было ясно, что эта женщина привыкла командовать и не потерпит неповиновения. Впрочем, Эмили не собиралась спорить. После того, что произошло в машине Люка, ей хотелось поскорее остаться одной, скрывшись за дверью своей комнаты, да и время было уже позднее. Но сбежать ей не удалось. Как только все трое вошли в вестибюль и Джулия направилась в сторону кухни, Люк приблизился к Эмили и негромко сказал:

– Давай зайдем ненадолго в мой кабинет, нам нужно поговорить.

На этот раз Эмили не хотелось подчиняться, но она подозревала, что если Люк хочет ей что-то сказать, то не успокоится, пока не скажет. Пожалуй, с него станется пойти за ней в ее комнату, если она откажется идти в кабинет. И она тихо ответила:

– Хорошо.

Пока они шли к кабинету, Люк не проронил ни слова. Пропустив Эмили в комнату, он вошел вслед за ней и плотно закрыл тяжелую филенчатую дверь.

– Садись. – Он указал Эмили на кресло, а сам прошел к бару. – Налить тебе выпить?

– Если можно, минеральной воды, – пролепетала Эмили.

– Можно.

Люк достал два стакана, бросил в каждый по паре кубиков льда, в один налил минеральную воду, а в другой – виски. Первый стакан он вручил Эмили, второй поднес к губам и сделал большой глоток. От волнения у Эмили дрожали руки, кубики льда зазвенели о стекло. Она отпила воды и быстро поставила стакан на подлокотник кресла. Эмили догадывалась, о чем пойдет разговор, и решила опередить Люка. Люк наверняка станет объяснять ей, что поцелуй в машине ничего не значил. Как будто она сама этого не тает! А может, он еще начнет ее отчитывать за бесстыдное поведение? Эмили придерживалась правила, что лучшая оборона – это нападение.