Читаем без скачивания Ш.У.М. - Кит Фаррет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кабан стоял с приоткрытым ртом, впитывая слова жреца, как губка. Клок, так же стоял, устремив неподвижный взгляд в ту же сторону, но по нему было понятно, что думает он сейчас не о святых мучениках, а о своем утреннем происшествии. И только Шрам, даже не делал вид, что слушает. Он попросту не мог. Шрам был полностью погружен в мысли о предстоящем вечере. Времени оставалось всё меньше, и нужно было продумать план действий.
Куда он первым делом пойдет? К трактиру — это понятно. Но куда дальше? Он же не знает маршрут Филии. Можно спросить у трактирщика, но такой информацией он, скорее всего, не располагает. Он и так предоставил её с лихвой.
Стоп. Идти туда вечером — бессмысленно. К этому времени, большая часть партийных служителей уже возвращаются в аббатство, и остается только партийная стража. Значит и Филия, с большой долей вероятности, уже уйдет.
«Нужно идти сразу. — сам себе подсказал Шрам. — Но как? После службы необходимо явиться на ферму. Отсутствие Шрама сразу же заметят».
«По-твоему, свиньи дороже? — возражала бунтарская часть Шрама. — Куда они денутся? А отсутствие, можно списать на резкое ухудшение здоровья. Попросишь Клока сходить и сказать, что ты заболел. Клок у своих крыс сам себе хозяин, легко может отлучиться, что бы передать послание друга руководству».
«Это легко может вскрыться! — не унимался здравый смысл, объединившийся с инстинктом самосохранения. — Можно встретить знакомого, или, какой-нибудь «дотошный» партийный страж может поинтересоваться, почему днем не на работе».
«Кого в той части города можно встретить, кроме апатридов? — у Шрама в голове уже шла настоящая война. — Страже дела нет, до слоняющихся последователей, а даже если и спросят, всегда можно сказать, что работаешь на раскопках или заводе и сейчас не твоя смена».
Шрам уже практически подбил себя на это осознанное преступление во имя любви. Точнее, он уже точно знал, что на работу сегодня не идет, и, просто, до конца, разбивал оставшиеся аргументы не ступать на этот скользкий путь.
«… обратите внимание, как преподобный Браиль, нежно целует покойную Мульерис, как бы прощаясь с ней и одновременно извиняясь, за то, что не успел вовремя помочь». — Шраму казалось, жрец сейчас сам уснет от своих проповедей.
«Но! — взбодрился жрец, и тут же опять скатился в гнусавый, бубнящий монолог. — Уже на следующей иконе мы наблюдаем Мульерис в белых одеждах, под сводом цветов, в сопровождении прекрасного мужчины. Это она предстала пред Спасителем, обретя вечную жизнь в загробном мире…»
«Эй, Клок! — Шрам толкнул Клока в плечо. — Мне нужна помощь друга. Сможешь, доставить сообщение моему руководству сегодня, после службы?»
«А? что? — Клок частично пришел в себя. — Что за сообщение, и почему ты сам его передать не можешь? Барин с тобой опять не разговаривает? Опять пытался ему доказать, что его методы управления фермой не эффективны?»
«Нет, — шепотом возразил Шрам, — с Барином отношения у меня, в последнее время, отличные, отчасти, поэтому я и решился на преступление. Я не иду сегодня на работу».
«Да ну! — от неожиданности в голос удивился Клок, и потом прошептал. — Причина должна быть очень веская, раз ты решился на такой шаг. Поэтому я с тобой».
«А кто тогда сообщение доставит?» — одернул Шрам.
«А ты, с какой целью себе намерено жизнь портишь?» — передернул встречным вопросом Клок.
«Пойду возле трактира Филию искать. Вечером не вариант, так как поздно, а до выходного я ждать не могу». — пояснил Шрам.
«Ну, вот и отлично! Я сообщу Барину, что ты чуму подхватил и сразу нагоню тебя у трактира. — Клок в полголоса захихикал. — Ну, или если ты в глазах Барина не хочешь умирать от чумы, могу сказать, что ты умираешь от похмелья».
«Я тебя о серьезном прошу! — зашипел Шрам. — Мне сейчас не до шуток. Скажи, что жар у меня. Отчего неизвестно, жду лекаря, он всё и прояснит».
«Ладно, ладно! — сдался Клок и тут же съязвил. — Тем более тут даже врать особо не нужно. Ты же действительно лекаря ждешь. Кабана возьмем?»
«Может, тогда весь приход подрядим на поиски? — раздраженно вспылил Шрам. — А что? Так же проще будет искать!»
«Во-первых, он всё равно, увяжется за нами. — спокойно пояснил Клок. — А, во-вторых, его вокруг всех трактиров стража знает за его драки с апатридами, все будут думать, что мы копатели из его бригады. Меньше вопросов, как-никак».
«Это да. — согласился Шрам. — озвучь ему наш план».
«Эй Кабан! — Клок повернулся к Кабану, у которого помимо слюны изо рта, уже текли и слезы, видимо от сожаления о смерти Мульерис. А может и от счастья, что она всё же предстала пред Спасителем. — Мы тут серьезную поисковую операцию намерены провернуть после службы. Ты с нами?»
«Да!» — кратко и однозначно отозвался Кабан, не отрываясь от проповеди.
«Кабан с нами. Я договорился». — отчитался Клок, повернувшись к Шраму.
«… и после всех этих мучений, на которые шли святые нашей эры, мы еще умудряемся усомниться в их заветах! — жрец, как-то оживился, видимо предвкушая скорое окончание службы. — Мы будем их чтить на протяжении всех времен! Непоколебимо следовать учению их и их заветам! В земной жизни, в жизни загробной, на протяжении всех эр. Тираж!»
«В земной жизни, в жизни загробной, на протяжении всех эр. Тираж!» — хором повторял весь храм.
«Тираж!» — вместе со всеми повторил Шрам.
Тираж. Возможно, у случайного, непросвещенного слушателя, мог возникнуть вопрос, почему все проповеди заканчиваются этим, на первый взгляд, непонятным словом? Каждый образованный последователь знает, что слово «Тираж» переводится с древнего языка как «Истина». Более того, абсолютно все знают, даже как пишется это слово, так как на всех святых книгах в конце начертано именно оно. А если в конце книги или на ее обороте нет этого «святого клейма», то святость книги ставится под сомнение и, скорее всего, является простым и бессмысленным «чтивом» из старой эры. Некоторые, особо просвещенные аскеты из партийных жрецов, даже заявляли, что им, за праведный образ жизни, были посланы видения, в которых говорилось, мол, Тираж — это земное имя Спасителя, по которому к нему обращались современники. Так или иначе, этим словом сопровождались все проповеди и служения, что предавало им более религиозный оттенок.
«В земной жизни, в жизни загробной, на протяжении всех эр. Тираж!» — еще раз повторил жрец вмести со всеми находящимися в храме.
Храм зашуршал, от того, что все начали беспорядочно креститься. На
