Читаем без скачивания Мистер Рипли под землей - Патриция Хайсмит

Том ногой пододвинул заляпанный кровью ковер и накрыл им Мёрчисона. Ногой же разогнал по углам осколки бутылки. Вино смешалось на полу с кровью. Затем он быстро схватил горлышко бутылки и ударил по электрической лампочке, свисавшей на шнуре с потолка. Осколки со звоном посыпались на пол.

Стараясь восстановить дыхание, он ощупью добрался в темноте до лестницы и, взобравшись по ней, закрыл дверь. В туалете был умывальник, и он наспех вымыл в нем руки. Стекавшая вода чуть порозовела, и Том подумал было, что это кровь Мёрчисона, но затем заметил, что это его собственная, – он слегка порезал большой палец. Порез был неглубоким – могло быть и хуже, – так что ему еще повезло. Он оторвал от висевшего на стене рулона кусок туалетной бумаги и обернул палец.

Удачно было и то, что мадам Аннет возилась на кухне. Если она выйдет и спросит, где мсье Мёрчисон, Том ответит, что уже в машине. Пора было ехать в аэропорт.

Том взбежал на второй этаж. Единственное, что Мёрчисон не успел упаковать, – это пальто и туалетные принадлежности в ванной. Том сунул туалетные принадлежности в боковой карман мёрчисоновского чемодана и запер его. Затем, взяв чемодан и пальто, спустился и вышел через парадную дверь. Закинув вещи в “альфа-ромео”, он бегом вернулся в комнату Мёрчисона за “Часами”. Мёрчисон был так уверен в себе, что даже не удосужился развернуть картину, чтобы сравнить ее с “Человеком в кресле”. Гордыня до добра не доведет, подумал Том. Упакованного “Человека в кресле” он отнес в свою комнату и запихал в дальний угол шкафа. Спустившись с “Часами” в руках, он схватил с вешалки возле туалета свой плащ, сел в машину и поехал в Орли.

Паспорт Мёрчисона и билет на самолет, скорее всего, в кармане его пиджака. Надо будет проверить это. Лучше всего сжечь их, когда мадам Аннет отправится утром в свой неторопливый поход по магазинам. Том вспомнил также, что не предупредил мадам Аннет о приезде графа. Придется позвонить ей откуда-нибудь, но не из Орли: ему не хотелось крутиться там слишком долго. По времени все совпадало – как раз сейчас он и вез бы Мёрчисона к его рейсу.

Том подрулил ко входу для отъезжающих. Здесь разрешалось ненадолго остановиться, чтобы высадить или подобрать людей с багажом. Том поставил чемодан Мёрчисона на тротуар, прислонил к нему картину и сверху положил пальто. Затем сразу отъехал. Он заметил, что рядом на тротуаре были чемоданы других пассажиров и прочий багаж. Том направился в сторону Фонтенбло и притормозил возле придорожного кафе, одного из тех небольших заведений, каких было много по дороге из Орли к Южной автомагистрали.

Том взял пива и попросил жетон для телефона. Оказалось, что жетона не требуется. Том поставил аппарат на стойку бара недалеко от кассы и набрал свой домашний номер.

– Алло, это я, – сказал он. – Мистер Мёрчисон торопился на самолет, так что попросил меня поблагодарить вас от его имени.

– Ну конечно, я понимаю.

– И я забыл вам сказать, что сегодня приезжает еще один гость – граф Бертолоцци, итальянец. Я встречу его в Орли, и часам к шести мы будем дома. Вы не могли бы купить телячьей печенки?

– Вы знаете, у мясника как раз есть прекрасные gigot [24]!

Однако в данный момент Тому как-то не хотелось ничего с костями.

– Если вам не трудно, все же лучше телячью печенку, – сказал он.

– А вино? Марго? Мерсо?

– С вином я разберусь сам.

Том заплатил за разговор, сказав, что звонил в Сане, расположенный чуть дальше Вильперса, и вышел к машине. Затем не спеша, направился обратно в Орли, где проехал мимо зала для отъезжающих и успел заметить, что вещи Мёрчисона пока на прежнем месте. Первым исчезнет пальто, подумал он. Приглянется какому-нибудь предприимчивому молодому человеку. А если паспорт Мёрчисона находится в кармане пальто, он будет для воришки очень кстати. Том слегка улыбнулся, заруливая на автостоянку, где можно было оставить машину на час.

Он миновал распахнувшиеся перед ним стеклянные двери, купил в киоске “Нойс цюришер цайтунг” и взглянул на табло прибытия. Самолет Эдуардо прилетал по расписанию, и у Тома оставалось еще несколько минут. Он заглянул в переполненный бар – бар был переполнен всегда – и в конце концов ему удалось пробиться к стойке и взять чашечку кофе. Затем он взял входной билет и прошел к тому месту, где встречали прибывающих.

Граф был в серой фетровой шляпе. У него были тонкие, длинные черные усики и заметное брюшко, которое выпирало даже из-под расстегнутого плаща. При виде Тома на лице графа расцвела искренняя, спонтанная итальянская улыбка. Он помахал в знак приветствия, одновременно предъявляя пограничнику свой паспорт.

Вскоре они уже обнимались и обменивались рукопожатиями. Том помог графу с его многочисленными сумками и чемоданами. Среди прочего, у него был атташе-кейс. Что и куда граф перевозил? Таможенник даже не стал открывать его чемодан и махнул рукой, разрешая пройти.

– Подождите минутку, я сбегаю за машиной, она тут, рядом, – сказал Том, когда они вышли на улицу. Минут через пять он вернулся на “альфа-ромео”.

Проезжая мимо зала для отъезжающих, Том заметил, что чемодан Мёрчисона и картина все еще на месте, а пальто исчезло. Как он и предполагал. По дороге они бегло обсудили последние новости итальянской и французской политики; граф спросил об Элоизе. Том был почти не знаком с графом. До этого они виделись только один раз в Милане и беседовали тогда о живописи. Граф страстно любил живопись.

– В данный момент в Лондоне проходит espo-sizione [25] Дерватта, – сообщил он. – Я увижу ее на следующей неделе. Ожидаю этого с нетерпением, И вы знаете, сам Дерватт объявился в Лондоне – что вы на это скажете? Я был просто astound [26] Впервые за много лет газеты опубликовали его фотографии.

Тома английские газеты не интересовали, и он не стал покупать их в аэропорту.

– Да, большой сюрприз, – отозвался он. – Говорят, он не очень изменился. – Том не собирался сообщать графу, что только что был в Лондоне и видел выставку.

– Мне не терпится посмотреть картину, которая есть у вас дома, – как она называется? Та, что с маленькими девочками?

– “Красные стулья”, – ответил Том, удивившись, что граф помнит это. Он улыбнулся и крепче ухватился за баранку. Несмотря на труп в погребе и на весь этот жуткий день и нервотрепку, Том ощущал душевный подъем в связи с тем, что возвращается домой, – как говорится, на место преступления. Он не воспринимал это, как преступление. Или, может быть, реакция наступит завтра, а то и сегодня ночью? Это было бы совсем ни к чему.

– “Эспрессо” в итальянских кафе стал гораздо хуже, – объявил граф глубокомысленным баритоном. – Я убежден в этом. Вероятно, орудует какая-то мафия… – Он скорбно уставился в окно и спустя некоторое время продолжил: – А нынешние парикмахерские в Италии? Это ни на что не похоже! Поневоле задаешься вопросом, в какой стране ты живешь. В моей любимой парикмахерской рядом с Виа Венето какие-то молодые люди спрашивают меня, какой шампунь я предпочитаю. “Просто вымойте то, что еще осталось от моих волос”, – говорю я. “Да, но у нас шампунь трех видов, синьор. Вам для сухих или для жирных волос? У вас есть перхоть?” – “Нет! – отвечаю я. – У меня нормальные волосы! Неужели в наши дни больше не существует обыкновенного шампуня?”

Подобно Мёрчисону, граф одобрил симметричную основательность Бель-Омбр. Хотя летних роз в саду уже практически не осталось, прямоугольная лужайка, окруженная густыми могучими соснами, выглядела красиво. Это был дом, в котором приятно жить. Мадам Аннет опять встретила их на пороге, была так же радушна и услужлива, как и вчера с Мёрчисоном. Том, в свою очередь, опять проводил гостя в его комнату, приготовленную мадам Аннет. Пить чай было поздно; Том сказал графу, что ужин будет в восемь и что он может спуститься в гостиную, когда пожелает, – Том будет ждать его.

После этого Том прошел к себе в комнату, развернул “Человека в кресле”, отнес его в гостиную и повесил на прежнем месте. Мадам Аннет, возможно, заметила, что картина отсутствовала несколько часов, но если она спросит об этом, Том скажет, что Мёрчисон брал картину в его, Тома, комнату, чтобы рассмотреть при другом освещении. Том раздвинул портьеры, закрывавшие стеклянную дверь, и поглядел на свой сад. Темно-зеленые тени постепенно чернели, по мере того как опускалась ночь. Он вдруг осознал, что стоит прямо над трупом Мёрчисона, и отодвинулся в сторону. Необходимо сегодня же, пусть даже поздно ночью, постараться уничтожить следы крови и пролитого вина. Мадам Аннет могла в любой момент спуститься в погреб – она тщательно следила за тем, чтобы у нее под рукой всегда был запас топлива. Но главное – как избавиться от трупа? В сарае была двухколесная тележка. Сможет ли он погрузить Мёрчисона на тележку и, накрыв брезентом из того же сарая, отвезти в лес за участком и закопать там? Конечно, прятать его так близко от дома – это, может быть, слишком простое решение, – а может быть, и лучшее.