Читаем без скачивания Эффективный Черчилль - Дмитрий Медведев

В мае 1946 года по предложению Эттли Бриджес разработал новые правила использования правительственных документов в мемуарной литературе. Согласно им цитирование официальных бумаг разрешалось «только в исключительных случаях» [105] .

Черчилль был неприятно удивлен этими нововведениями. 21 мая, пригласив Бриджеса к себе, он процитировал ему несколько фрагментов из своей переписки с Дэвидом Ллойд Джорджем периода 1934 – 1935 годов, когда обсуждался вопрос о передаче правительственных документов в секретариат кабинета министров. Таким образом он недвусмысленно дал понять, что будет бороться за свои бумаги. Сэр Эдвард был впечатлен. В беседе с Эттли он посоветовал премьеру перед окончательным утверждением новых правил заручиться поддержкой бывшего лидера страны. В свою очередь Черчилль заметил, что в «целом согласен» с нововведениями. Единственное, он предложил сделать небольшое дополнение, чтобы к нему, как к бывшему премьер-министру, был применен особый подход. При этом Уинстон не забыл сослаться на фактор защиты от «очень оскорбительных атак», которым он подвергся в книгах Батчера и Ингерсолла [106] .

Летом 1946 года, после продолжительных размышлений, сравнений всех pro и contra, Черчилль пришел к окончательному решению – мемуарам быть. В сентябре он отправил секретарю кабинета «личное письмо», в котором сообщил Бриджесу о своем желании написать историю Второй мировой войны. В письме были перечислены все правительственные документы, которые он собирался использовать в своем литературном проекте. Дальше Черчилль добавил, что хотел бы узнать позицию нынешнего кабинета – «не принимая эту точку зрения как окончательную, в принципе (выделено в оригинале – Д. М.), поступят ли возражения», если он будет использовать эти материалы?

Свое письмо британский политик закончил следующими словами:

«Мне кажется, я имею право на цитирование правительственных бумаг, если решил рассказать свою версию событий. К тому же подобное описание в интересах нашей страны, и, возможно, я единственный человек, кто способен это сделать» [107] .

Бриджес отнесся к предложению экс-премьера с пониманием. В своем ходатайстве Клементу Эттли он отметил, что «мистер Черчилль предложил сотрудничать с правительством в целях избежания огласки в своей книге фактов, которые могут повредить общественному мнению». По словам сэра Эдварда, «было бы очень полезно, если бы примеру мистера Черчилля последовали и другие писатели» [108] .

Ввиду особой важности предложение Черчилля было рассмотрено на заседании кабинета министров 10 октября 1946 года. Не считая небольших опасений, высказанных заочно [109] главой Форин-офиса Эрнестом Бевином, в целом кабинет согласился предоставить бывшему главе британского правительства разрешение на использование в своих мемуарах меморандумов, директив, записок и других правительственных документов, перечисленных им в цитировавшемся выше письме от 23 сентября. Также было оговорено, что до публикации текст книги должен быть передан правительству Его Величества для рассмотрения и внесения необходимых корректировок в свете существующей на момент издания политической обстановки.

Сообщая Черчиллю о результатах заседания, Бриджес добавил:

«Как видите, все приняли на 100 процентов без условий и оговорок, за исключением тех, которые вы сами предложили. Вы должны знать, что я и все мои коллеги в секретариате кабинета министров всегда готовы оказать вам любую помощь по вопросам, связанным с этими документами. Мы сочтем за честь быть полезными вам так же, как вы были полезны нашей стране. Мы все очень благодарны вам» [110] .

Этой же политики придерживался и преемник Эдварда Бриджеса на посту секретаря кабинета Норман Брук, который в августе 1947 года заявил:

«Наша главная доктрина состоит в том, что мистеру Черчиллю и всем, кто ему помогает, должна быть оказана повсеместная поддержка и помощь» [111] .

Только после того, как Черчилль получил карт-бланш в использовании бумаг правительства Его Величества, он смог вплотную заняться заключением договоров с издателями и приступить к работе над самым важным и самым масштабным литературным проектом своей жизни. Последнее, на что ему следовало обратить внимание, – на слабые стороны своего положения.

Слабые стороны

Положение Черчилля после окончания Второй мировой войны несло в себе не только преимущества, но и действительно слабые стороны. Для него не составило труда определить их. Во-первых, покинув пост премьер-министра, Черчилль сошел с той части мировой политической арены, которая ярко освещалась софитами. Так уж устроен мир, что помнят только те имена, которые актуальны для сегодняшнего дня. И это несмотря на все то уважение, которое к Черчиллю испытывали его соотечественники и граждане других стран.

Во-вторых, будучи лидером оппозиции и главой Консервативной партии, Черчилль не мог полностью посвятить себя литературной деятельности. Ему следовало уделять время политической борьбе и прилагать все усилия для того, чтобы привести свою партию к победе на следующих выборах.

С обоими неприятными моментами Черчилль справился. Все вопросы, связанные с управлением тори, он делегировал своему заместителю по партии Энтони Идену, а возвращение своего имени в список ведущих политиков современности провел в два этапа настолько филигранно, что ему позавидовали многие государственные мужи.

5 марта 1946 года Черчилль выступил в Вестминстерском колледже в Фултоне, штат Миссури (США), с программной речью, положившей начало новой эпохе. Это был тот редкий случай, когда оратора, который обращался к нескольким сотням людей в зале, на самом деле слушал весь мир.

Спустя полгода, 19 сентября 1946-го, Черчилль выступил со своей второй знаковой речью. На этот раз, стоя на кафедре Цюрихского университета, он призвал европейцев к созданию Соединенных Штатов Европы – прообразу современного Европейского союза.

Благодаря этим выступлениям имя лидера оппозиции в 1946 – 1947 годах было не менее популярно, чем имя премьер-министра Великобритании Клемента Эттли.

Был и еще один негативный фактор, на который Черчилль хотя и обратил внимание, но изменить что-либо в этом вопросе вряд ли мог. Речь идет о здоровье. В 1947 году, только-только приступив к работе над «Второй мировой войной», семидесятидвухлетний Черчилль не придал особого значения своему возрасту, но в 1949 году он вынужден был с особым вниманием отнестись к подстерегавшим его проблемам здоровья.

В августе указанного года Черчилль отдыхал в Монте-Карло на вилле своего друга Макса Бивербрука. В два часа ночи 24-го числа, во время игры в карты, он ощутил онемение в руке и ноге. На следующее утро онемение не прошло. Вскоре Уинстон обнаружил, что ему тяжело писать, – он с трудом мог вывести лишь собственное имя…