Читаем без скачивания Полет валькирий - Владимир Марышев

Родриго продолжил чтение.

«Лучше десять лет жить впроголодь, чем навеки лишиться свободы!» — под таким лозунгом на расконсервированных заводах началось производство оружия.

Прочие индустриальные программы были отложены, все ресурсы направлялись в «оборонку» и на выпуск молектронников. Уже спустя несколько месяцев из ворот предприятий вышли первые лазерные танки. Но больше всего выпускалось мощных однозарядных пульсаторов и переносных бронебойных пулеметов — их было проще и быстрее изготавливать.

Как ни странно, плазменники, наблюдающие эту кипучую деятельность разворошенного муравейника, похоже, не торопились перехватить инициативу. Не было видно, чтобы они открыто вооружались. Однако и в лагере роботов происходили перемены. Плазменники, работавшие бок о бок с людьми в различных организациях и учреждениях, постепенно покидали жилые кварталы, пока окончательно не перебрались в промышленные секторы, где со временем стало твориться нечто необъяснимое. Роботы разбирали заводские корпуса и возводили на их месте странные, несуразные конструкции. Их очертания постоянно менялись. Создавалось впечатление, что идет поиск идеальных форм для совершенно необычных механизмов. Лишь какое-то время спустя стало ясно, в чем дело.

Ни один плазменник не может существовать без атомной батареи. Однако все заводы, где они выпускались, люди после первых серьезных эксцессов прибрали к рукам и окружили мощным силовым барьером. Операцию удалось провернуть без особого труда — таких производств на всей планете насчитывалось не больше дюжины. Чуть позже десантники, уже выделившиеся из структуры СБ как особые ударные отряды, захватили урановые рудники.

Таким образом, плазменники, решив самостоятельно производить себе подобных, не могли обеспечить их привычными атомными источниками питания. Требовалось найти новые пути! Очевидно, вышеупомянутые установки как раз являлись прообразами будущих энергетических станций, использующих какой-то неизвестный людям физический принцип. Конечно, плазменникам проще было бы сосредоточить усилия на захвате прежних атомных заводов. Ларозьер опасался этого, но напрасно. Почему-то роботы не захотели вступать в прямую схватку. А может, они задумали создать некоего «суперплазменника»? Конечно, таких «суперов» вряд ли могли устроить традиционные элементы питания.

Однако все это было пока на уровне догадок, обстановка же требовала конкретных действий. Ситуация непрерывно усложнялась.

Неожиданно включился переговорник.

— Родриго! — раздался голос Сайто. — Мои ребята уже отзанимались. Можешь вести свою группу в физзал.

«Зачитался! — с досадой подумал Родриго, взглянув на часы. — Как я мог забыть! После обеда сегодня тренируются группы Фила и Пааво. Значит, сейчас моя очередь. Ну что ж, разомнемся. „Конспект“ никуда не денется».

Он выключил визор и стал созывать подчиненных.

Глава 8. Гимн

Эрикссон придирчиво оглядел шеренги застывших навытяжку десантников. «Нет, все-таки молодцы, — подумал он. — Орлы! Конечно, заставили понервничать за последние дни, но с кем не бывает. Обошлось без жертв в той заварушке — и то хорошо, не слишком сильно подпортили праздник. Они еще свое возьмут! Вон как грудь выпятили — взлететь готовы. А научников не видно. На Базе отсиживаются, понимают, что здесь им сейчас делать нечего».

— Десантники! — начал Эрикссон. — Все вы знаете, какой сегодня день. Пусть судьба забросит нас за тысячу парсеков, пусть зашвырнет в «черную дыру», пусть вытряхнет в какой-нибудь параллельный мир, но корабельные часы будут продолжать отсчитывать земное время. И когда на нашей голубой старушке наступит девятое апреля, мы где угодно, хоть в самой преисподней, будем отмечать наш праздник и петь наш добрый старый гимн. Традиции рождаются и умирают, но эта проживет до тех пор, пока есть на свете люди, способные держать оружие, пока они сохраняют мужество, решимость, твердость воли, пока ими руководит чувство долга. Поздравляю вас с Днем десанта!

— Ур-р-ра!!! — раскатилось над поляной. Даже не верилось, что восемьдесят четыре глотки способны издать столь оглушительный ликующий вопль.

Грянула музыка. И все, как один, запели:

По зову своей беспокойной природыМы тянем к созвездьям пылающий следИ, сжав световые упругие годы.Пронзаем пространство клинками ракет!Сквозь черную бездну,Сквозь сотни преградУходит к созвездьямДесантный отряд,К намеченной целиЛетят кораблиВо славу великойОтчизны — Земли!

Звуки гимна всегда производили на Родриго потрясающее впечатление. Гремящие аккорды обрушивались на него, подобно ураганным порывам ветра, и, подхватив, возносили вверх, со всего размаха швыряли в огромное, беспредельное небо. Родриго пел и не слышал своего голоса. Слова гимна рвались из груди и растворялись в могучем потоке трубных звуков, который гигантской спиралью вкручивался в зенит. Возможно, кто-то ощущал себя в эти минуты пигмеем, стиснутым в великаньих ладонях. Но у Родриго не было такого чувства. Напротив, его переполняла через край энергия, как будто он заряжался ею от неистощимого источника.

Когда десант еще только-только выделился из Сил Безопасности в самостоятельную структуру, текст гимна был другим. Оно и понятно — о межзвездных полетах тогда приходилось только мечтать. Но музыка не претерпела изменений. Сочиненная несколько веков назад, она обрела второе рождение благодаря Ларозьеру. Он, всегда провозглашавший преемственность героических традиций прошлого, прекрасно знал историю и был неравнодушен к музыке древних композиторов.

Поначалу десантники откровенно прозябали. Настоящей работы для них на «шарике» не находилось, а только за красивую форму даже девушки не любят — им подавай подвиги, романтику. Вряд ли интереснее была жизнь у тех, кто служил на Луне или на Марсе. Лишь с созданием кораблей, движущихся в гиперпространстве, десант окончательно обособился от других подразделений СБ, предоставив им «дежурить» на Земле в ожидании непредвиденных ситуаций. Любой исследовательский звездолет постоянно имел на борту собственный вооруженный отряд. Десантники первыми высаживались на новую планету и создавали ученым условия для работы, устраняя источники опасности. Они же добывали образчики агрессивных животных, лаву из жерла вулканов, минералы с горных круч и из глубоких расщелин. В этом постоянном риске и видели смысл жизни, хотя, конечно, главным их предназначением была защита экипажа от враждебных форм инопланетного разума. Но таковых пока встретить не удалось, как, впрочем, и мирных.

Неудивительно, что почти каждый корабль со временем обзавелся собственным гимном — на ту же музыку. Стоило в отряде оказаться новичку, имеющему мало-мальское понятие о рифме, как он тут же использовал возможность блеснуть талантом. Неофициальный гимн «Мирфака», например, начинался так:

Земные подруги, не надо печали!Мы к вам возвратимся, пройдя через ад.Сто тысяч чертей испугают едва лиДесантную братию, стойких ребят.Сметая барьеры,Пройдем через адИ к милым подругамВернемся назад.Нам ваши объятьяДороже наград,Живем ожиданьемНебесных услад!

Встречались тексты и похлеще. В принципе, командиры групп не должны были допускать фривольных песнопений, но чаще всего, услышав «подпольный» гимн, они никак не реагировали, а порой и подпевали. Что же до Родриго, то он, признаться, не очень-то вслушивался в слова. Его волновала сама музыка.

Гимн кончился. Эрикссон какое-то время стоял молча, затем скомандовал:

— Вольно!

Родриго еще находился во власти упругих, торжественных звуков. «Удивительно! — думал он. — Живешь, летаешь, сражаешься на планетах со всякой нечистью, и через энное количество лет работа начинает казаться тебе невыносимой рутиной. На любое изменение обстановки отвечаешь отработанными до автоматизма действиями. Это в конце концов надоедает. Но наступает миг, и на тебя вдруг сваливается понимание того, что твой труд незаменим, что тебе выпало ни с чем не сравнимое счастье быть одним из этих славных железных парней. Ты осознаешь свое величие. Да-да, именно так! Черт, это какая-то невероятная музыка. Слушаешь — и как будто вылезаешь из старой кожи!

— Сегодня командиры не будут проводить с вами обязательных занятий, — говорил между тем Эрикссон. — Конечно, я был бы не прочь погонять вас, как обычно, до седьмого пота, но… Полагаю, за один день вы не успеете отрастить себе животики? Ведь нет? Ну и отлично. А пока готовьте их к праздничному обеду. Разойдись!

Предоставленный самому себе, Родриго вспомнил, что после рейда так и не побывал у Ивана. Следовало все-таки к нему заскочить.

На этот раз Ольшанцев был у себя. Он валялся на кровати, заложив руки за голову, и, судя по наморщенному лбу, размышлял о судьбах мира.