Читаем без скачивания Леонардо да Винчи - Софи Шово

Очень скоро обстановка восхищенного почитания, окружавшая Леонардо, этого «доброго малого», в художественной среде Милана приобрела характер беспрестанного праздника. Таков был еще один из его талантов, причем наиболее яркий: искусство сотворения праздника. Этот же талант стал и его проклятием, побуждая его бездарно растрачивать драгоценное время в компании не только собратьев по цеху, но и всевозможного городского сброда. Ломбардское братство восхищалось Леонардо не только как человеком, но и как носителем и передатчиком тосканских нравов, той артистической вольности, которую в те времена еще не осмеливались позволять себе нигде, кроме как в благословенной Тоскане.

Мы ничего не знаем о любовных связях Леонардо в те годы, однако доподлинно известно о его частых поездках в contado, сельскую округу Милана. Здесь во множестве процветали бордели и дурным цветом распустились порочные нравы.

К счастью для Леонардо, герцог Миланский увлекался музыкой. Каждый год он проводил музыкальные конкурсы, попасть на которые стремились лучшие музыканты Италии. Леонардо, постоянно упражнявшийся в музицировании и пении на пару со своим приятелем Аталанто, имел все шансы на победу. Он просто обязан был победить на конкурсе.

Видимо, как раз в тот период Леонардо написал портрет Аталанто, получивший также название «Музыкант». Это одно из немногих произведений портретного жанра, принадлежащих его кисти.

Музыкальным инструментом служила ручная лира, вариант ручной виолы — своего рода предшественница скрипки. Пять струн, настраивавшихся посредством колка, встроенных в колковую коробку, имевшую форму сердца, при соприкосновении со смычком издавали звуки, соответствующие различным нотам, в зависимости от того, в каком месте струны прижимали пальцами — правой руки, как у Леонардо, или левой, как у прочих музыкантов. Две дополнительные басовые струны при нажатии большим пальцем руки издавали звук, соответствующий единственной ноте. Этот инструмент чаще всего использовался для аккомпанирования при исполнении стихов речитативом. Однако ручная лира, сконструированная Леонардо, была весьма необычна. Она имела форму лошадиного черепа, покрытого серебром, и этот корпус служил более мощным резонатором, обеспечивая лучшее звучание. Леонардо аккомпанировал себе, импровизируя музыку и стихи. Аталанто помогал ему танцем и пением. В конкурсе они победили, однако это не принесло Леонардо того всеобщего признания, на которое он рассчитывал и которое помогло бы ему занять прочное место при герцогском дворе.

Итак, чего только не предпринимал Леонардо, чтобы заинтересовать герцога. Неизвестно, было ли когда-нибудь вручено пресловутое письмо Лодовико Моро, но во всяком случае резонанса оно не имело.

Тем временем Леонардо перепало несколько работ в области градостроения, в частности, с ним консультировались как с архитектором по вопросу возведения фонарной башенки на куполе Миланского кафедрального собора, подобной той, в сооружении которой он участвовал во Флоренции, еще работая в мастерской Верроккьо, в период своего увлечения проектами идеального города… Однако и на сей раз труды не вознесли его на вершину славы, не приблизили к заветной цели.

В этот период вынужденного бездействия Леонардо да Винчи пишет многочисленные заметки. Он всегда старался заполнять писанием паузы в работе. Судя по всему, при этом он испытывал определенные трудности с получением бумаги. Речь идет не столько о больших бумажных листах для рисования и создания подготовительных этюдов, сколько о бумаге на текущие расходы, для повседневных записей, в которых Леонардо фиксировал постоянно возникавшие у него новые идеи, буквально роившиеся в его голове. Он надеялся, что когда-нибудь сможет довести их до стадии реализации. Предположение о нехватке бумаги у Леонардо основывается на том, что для изготовления записной книжки он однажды использовал страницы судебного регистра, датированного декабрем 1489 года, для чего каждую из этих страниц разрезал на несколько частей и на лицевой стороне получившихся в результате этого листочков записывал фарсы и фацеции, заимствованные из обожаемой им народной литературы. Всю свою жизнь он собирал короткие, популярные в народе истории, зачастую скабрезного содержания. Особенно он ценил такие, в которых подвергалось осмеянию духовенство. Эти короткие двусмысленные рассказы, фацеции, обычно заключали в себе эротический подтекст.

Он обожал игру слов, игру ума: на двух сторонах листа большого формата Леонардо да Винчи умудрился записать 154 ребуса! Изобретательность автора этих на скорую руку нарисованных пиктограмм вызывает восхищение. В них Леонардо предстает светским шутником, критиком общественных нравов, составителем тонких по смыслу загадок, до которых итальянцы были весьма охочи. Он забавляется, глядя, как придворные, пытаясь опередить друг друга, бьются над поисками ключа к его загадкам.

Желая поразвлечь общество, он сочиняет свои знаменитые загадки-пророчества. В его записных книжках они иногда сопровождаются ремаркой: «Произноси это, словно пребывая в исступлении, в состоянии безумия, умственного расстройства». На основании этого некоторые делают предположение, что пророчества Леонардо должны были декламироваться тоном, пародирующим экстаз или furor оракула.

Вот несколько примеров: «Много таких, кто режет свою мать, выворачивая ей кожу». Речь идет о метафоре, означающей пахарей… «Люди будут жестоко бить тех, кто обеспечивает их существование: они будут дробить зерно… Кто лучше поработает, того больше будут бить, отбирая у них детей, которых разобьют, сдирая с них кожу: это ореховые деревья, с которых шестами сбивают плоды…» Или короткие истории наподобие этой: собака дремала на бараньей шкуре. Одна из ее блох, учуяв запах овечьего жира, решила, что здесь ей будет лучше и сытнее и к тому же ей не станут угрожать клыки и когти собаки, от которой она питалась. Недолго думая, она покинула собаку и стала пробираться сквозь овечью шерсть, но сколько ни старалась, всё было тщетно, ибо шерстяной покров был столь густым и плотным, что сквозь него было не добраться до кожи. Окончательно выбившись из сил, измученная блоха хотела вернуться к собаке, но та уже ушла. Раскаивающаяся и горько плачущая блоха была обречена на голодную смерть…

Подобного рода басни и загадки свидетельствуют об интересе к природе, нетипичном для той эпохи, но только не для Леонардо. Порой он доводил до слез свою придворную аудиторию, демонстрируя одинаковое отношение к людям и животным. Делал ли он это сознательно? Может быть, он не просто хотел развлечь двор, но позволял себе морализаторство? Читая его басни и загадки, невольно приходишь к такой мысли. В них сквозит, и порой нарочито, своего рода «экологическая» нотка.